смотрел в окно, выходившее во внутренний двор. Словно ждал, что из пруда вот-вот выпрыгнет озерная дева, и боялся ее пропустить. На приближение Лейси он никак не отреагировал, хотя вряд ли не услышал. Пришлось осторожно позвать:
– Нарро?
Он с явной неохотой выпрямился и развернулся к ней. На лице его застыло выражение полной незаинтересованности, словно Лейси была чем-то неодушевленным.
– Слушай, то, что произошло вчера, – начала она, но поняла, что у нее стали путаться мысли, – в общем, я не хотела. Ты же понимаешь, да? И Леди ничего такого не хотела, просто на нее столько всего навалилось. А метка рода и у меня есть, смотри.
Она дотронулась до вензеля под глазом. Четкие, уверенные линии, выведенные рукой Сейлан Стормланн. Лейси даже нравилась эта метка, она будто связывала ее с Леди, да и смотрелась красиво. Чего Нарро так упрямился? Все равно его господин снимет ее, как только соизволит явиться.
– Ничего не скажешь? – спросила она, когда они с Нарро с минуту промолчали, просто глядя друг на друга.
– Можешь идти, – холодно бросил Нарро.
– Но я же извинилась!
– Ты не извинилась. Ты сказала, что тонкая душевная организация твоей госпожи важнее моей свободы. Я тебя понял, теперь можешь идти. – Он отчеканил каждое слово так, словно только каким-то чудом сдерживался, чтобы не обрушить на нее целый поток незаслуженного гнева.
– Да при чем тут твоя свобода вообще? Никто тебя на цепь не сажал.
Для таких, как Нарро, свобода была любимым коньком. Они вечно садились на него и ездили по нервам окружающих, к месту, но чаще без него. Война за Пустые земли уже лет семь как закончилась. Кочевые племена офо отползли куда-то в глубь материка, а недрэ получили полную свободу от своих прошлых владельцев. Но их все равно вечно что-то обижает и ущемляет. Даже само название «недрэ». Хотя что такого? Слово как слово.
– Ты меня связала, – проговорил Нарро спокойно, но у Лейси по спине почему-то пробежал холодок. – А твоя госпожа поставила на мне метку против моей воли. Я ей записная книжка, чтобы на мне расписываться?
Лейси не нашлась что ответить. Где-то глубоко внутри она будто бы даже была согласна с Нарро, но громкий навязчивый голос в голове твердил, что он много себе позволяет.
– Ты!.. Она просто хотела… Она была вынуждена так поступить! Из-за сэра Сивиза.
Нарро хмыкнул.
– Зря ты так ее отстаиваешь. Сейлан все равно никогда не будет ценить тебя как человека. – От этих слов Лейси против воли сжалась. – Удобная вещь, не более. Как только ты перестанешь быть ей полезна, она выкинет тебя и забудет.
– Будто Сивиз не сделает того же самого с тобой, – мстительно ввернула Лейси.
– Сделает, – Нарро даже в лице не изменился, – но мне плевать. Я изначально не рассчитывал на большее. А вот ты хочешь, чтобы твоя любимая госпожа признала тебя. Только этого никогда не случится, пока ты тряпкой стелешься ей под ноги. Попробуй выкинуть туман из головы, может, тогда что-то выйдет.
Лейси вспыхнула. А она еще извинялась! Теперь же в груди забурлила злость. Наверно, такая же, какая заставила Леди Сейлан поднять на него руку.
Ведь проклятый недрэ был прав.
«Нет. Госпожа ценит меня, дорожит мной. А вот Нарро для Сивиза – просто красивая безделушка».
Лейси не могла его ударить, но что-то внутри толкало ее, настаивало, что нужно сделать больно иначе.
– Мне тебя действительно жаль. – Лейси постаралась, чтобы в ее речи был отблеск тона Леди Сейлан. – Ты только на словах такой независимый. На самом деле у вас, у недрэ, это в родовой памяти прописано. Вы не можете не служить кому-то. – Лейси с наслаждением отметила, как что-то в лице Нарро от этих слов поменялось. – Хотя какая это родовая память, вы же все безродные. Ни отцов, ни матерей своих не знаете. Только хозяин и есть. Вот ты и бегаешь за Сивизом, глаз с него не сводишь. А он птицу свою ценит больше, чем тебя.
– На твоем месте я бы не был так уверен.
Лейси перевела взгляд, очень медленно. Сначала она подумала, что ей показалось. Ну мало ли. В этом замке чего только не причудится. А потом нервный смешок вырвался сам собой. Потому что из кабинета лекаря действительно вышел Сивиз.
– Я очень ценю Нарро, и то, что вы с Сей устроили, меня очень огорчило, – произнес Сивиз, подходя к Нарро ближе и приобнимая за плечи. Правда, тот почти сразу привычным движением вывернулся из объятий. – Но о вчерашнем я поговорю лично с сестрой.
Все, что могла сделать Лейси, – стоять, слушать и задаваться одним-единственным вопросом: как Сивизу каждый раз удается заставать всех врасплох?
– И прости мне мою невежливость. Доброе утро, Лейси, рад видеть, что ты все так же прекрасна и предана моей сестре, как и раньше. Так что будь добра, скажи своей госпоже, что я готов увидеться с ней в любое удобное для нее время.
Та учтивость, с которой Сивиз обращался даже к ней, служанке, всегда покоряла и обескураживала ее. Нет, конечно, Лейси злилась на него за обращение с госпожой. Но всерьез ненавидеть или даже недолюбливать Сивиза Стормланна было невероятно сложно.
Лейси согнулась в вежливом поклоне, развернулась и чуть ли не бегом бросилась к комнате госпожи. Все же хорошо, что она решила извиниться. Такая удача, как встреча с Сивизом, явно значит, что боги на ее стороне.
* * *
– Не тринадцать, а тридцать один. – Голос Анса вывел Райна из задумчивости.
Он внимательно вгляделся в только что написанную им строчку. В ней определенно не было ни единой цифры.
– Четыре строчки вниз, слева, – подсказал Анс, так и не оторвав глаз от восьмигранника, который вычерчивал от руки.
Если подумать, эта нечеловеческая внимательность немного пугала. Если подумать чуть лучше, то почему у Анса вообще должна быть человеческая внимательность? Если подумать совсем хорошо, то какая бы она ни была, все равно пугала куда меньше, чем исходившие от него потоки холода, заменявшие эмоции. По крайней мере так было, пока Анс злился на него из-за Фриг. Но если чувства других существ Райну были понятны, то с Ансом все было совершенно не так. Его злость не ощущалась злостью. Он будто намеренно убивал в себе эмоции, а на Райна лился лишь мертвый холод, вызывавший у эмпата едва ли не ужас.
Сейчас же чувства Анса больше походили на озерную воду, спокойные и ровные. Он даже не раздражался, когда Райн допускал ошибки в расчетах.
У него не то
