пень, наподобие того, что видел сегодня Милонег. Воткнул в него стальные иглы заговорённые особым образом. И нашептав особые слова, перекувыркнулся через голову над ними. В одну сторону – медведем стал, в обратную – человеком.
– Смотри, Мил, только тебе показать такое могу. Я ведь ни волхв, ни оборотень, а просто ведьмак. Сам знаешь: с какой только нечистью и нежитью нам воевать не приходится. Для них-то и предназначены когти медвежьи колдовские. В зверином облике меня ни стрела, ни нож, ни рогатина али копьё не возьмут. Но есть один изъян у такого оборота. Коли кто-нибудь иглу из круга вынет, али она сама выпадет, то – горе мне! – не смогу в человеческий облик вернуться.
Тогда-то и договорились они о том, как будут друг другу знаки подавать. И как в воду глядел. Не прошло и месяца, как пропал побратим.
Вернулся княжич от отца с санным поездом, а встретил его только воспитанник. А ежели нигде не объявился Аркуда ни живым, ни мёртвым, то отправился на его поиски Милонег с двумя верным гриднями. Никому это поручить было невозможно.
Нужное место искать пришлось не долго. Но только там князь познал, что искать иглу в снегу, ни чем не проще, чем в стогу сена. В особенности сложно от того, что искать её пытался сам мишка в ярости, перерывая всё вокруг.
Медведь спал рядышком, забравшись под валежник, укрытый плотной коркой свежевыпавшего снега. Животная натура едва не победила разум человеческий в ведьмаке. Испугался тогда за побратима княжич.
Первый раз трясся, когда иглы на место вставлял, второй – когда медведя будил. Злым проснулся зверь, и далеко не сразу взял над ним власть Аркуда. Одному вою досталось сильно от когтей, другому от зубов. Долго ещё после этого случая ведьмак выхаживал своих друзей. Только побратима отчего-то не тронул, будто стояла на нём особая мета. Может, и стояла. Но князю о том ведомо не было.
Тогда-то и одарил своего храбра князь Милонег, заказав ему особые ножи из тайного сплава. Закалялись те клинки особым образом у совсем не простого кузнеца. И в ритуале использовалась кровь самого Аркуды, что делало их неповторимыми и драгоценными.
И вот теперь лежал один ножик за голенищем сапога и жёг ему ногу хлеще калёного железа. А больше всего страдала его душа, уже не в первый раз спрашивая себя, отчего он был так глуп пятнадцать лет назад; отчего не добрался до истины, отчего позволил своей ревности и обиде взять над собой верх.
И что же делать теперь? Как исправить то, что ещё поправимо?
Глава 20
«Купальская ночь – страсть разлитая в воздухе, плывущая призывными голосами над дурманящими ароматами лугов, кружащая голову хороводами. Начисто лишающая разума, сводящая двоих в первобытном вожделении. Ночь, когда нет запретов, и правит только желание.
В эту ночь, становясь в круг парней, стискивая руку заранее веселящегося побратима, княжич загадал: если случится по воле богов, соприкоснуться в хороводе хотя бы рукавом с милой сердцу Аникой, то он больше не будет сомневаться, ждать позволения отца. Он позволит себе забыть ту скучную рюму, что по велению старого князя Радима, стала его первой женой. Жаль, что нельзя отослать её обратно!
Она, как серое осеннее утро, всегда в слезах и унынии.
Почему он родился княжичем? Почему должен всегда довольствоваться доводами разума, выгодой и отвечать за благосостояние и спокойную жизнь тех людей, которых по большому счёту, даже не знает?!
У любого воя или мечника из его войска и то больше свободы! Власть – это тщет, скарядие и обман. Нет, в этот праздник он не станет думать ни о хинови, ни о хартии которую прислал отец с подручным, ни о чём ином.
Сегодня он будет видеть лишь карие глаза, завитки русых волос, манящую улыбку припухших от поцелуев губ. И если случится так, как он загадал, то не остановится на одних ласках. Он слишком долго ждал.
Высокие костры пылали, и рассылали смагу далеко от себя. Но и без того ночь казалась жаркой.
– Что такой смурной? – заливается смехом Аркуда.
Ему-то что! Он ведьмак и к жизни относится легче. Если повезёт, то и внуков княжьих переживёт. Как он сказал вчера? « Да, мне нравится Акина. Но это не повод жениться, даже если она ведьма. Ведьмаки редко надевают этот хомут не шею. Зачем?»
И он счастливо и беззаботно смеётся.
В колдовскую ночь очень трудно не поддаться чарам, почти невозможно не ответить на призыв. Но он и не пытается устоять. Он легкомысленен в сердечных делах.
Круги хороводов мужского и женского начинают раскручиваться – осолонь-посолонь. Медленно шагают, приноравливаясь к поступи ведущих. Но это ненадолго. Разогревшись в общем хороводе, где кружили и мальцы и старики, молодёжь резвится, и быстро ускоряется движение. Девки пытаются петь ровно, да складно, только быстро сбиваются на хохот и визг, кто-то продолжает голосить, песню снова подхватывают.
Милонег всё время проскакивал мимо девичьих спин, рукавов. Видел в пол оборота приближающиеся и удаляющиеся раскрасневшиеся лица. Уже кружилась голова. Всё быстрее и быстрее, бегом по кругу. В сумасшедшем ритме и уже без надежды, что его гадание завершится удачно.
И, вдруг, сшиблись. Распалась связь сцепленных рук. Княжича развернуло, закрутило, будто вихрем. И неожиданно впечатало в его грудь чью-то русоволосую девичью голову в пушистой короне из полевых цветов. Обдало медовым ароматом.
Он обхватил руками свою невольную добычу, больше для того, чтобы самому устоять и не опрокинуть наземь девушку. И только через тягучие мгновения, она подняла голову. Карие глаза, пухлые губы, жёлтые веснушки от цветочной пыльцы на носу, щеках и лбу. Испуганный взгляд и, следом за этим, заливистый смех.
Аника! Всё-таки поймал. Подарили боги!…»
В спальне было нестерпимо душно. Грудь будто перетянуло жёстким шнуром. И зачем ему привиделся этот сон? В жизни-то было всё совсем не так! Или именно так?
Князь открыл глаза. Масляная лампа ещё горела. Значит, полночь уже миновала, но до рассвета ещё далеко. С некоторых пор он велел не гасить огня. Год назад к нему в комнату забрались тати – так сказал, расследовавший это колдун.
Ему князь не поверил, хотя и не возражал. Только какой вор станет бить постель мечом, а сундуком даже не поинтересуется?
Кто-то очень хотел занять княжеский трон. И да, тесть прав – всё из-за того, что нет у него наследника! Да, где ж, его возьмёшь? Словно боги сменили милость на гнев, и мстят ему. Только сейчас не это главное.
