Когда вы уже долго вместе, слова любви все еще имеют значение, ты можешь повторять «я люблю тебя, люблю тебя, люблю» сколько угодно и забываешь первые дни, когда стараешься вообще ни о какой любви не думать, чтобы не разбить себе сердце, а потом никак не можешь признаться, потому что тебе кажется, что для него это просто секс, а потом говоришь эти слова, и он говорит, и фокус Моисея с водами Красного моря сразу кажется жалкой дешевкой, так как тебя вдруг постигает прозрение: жизнь — величайший дар, а без любви жизнь — говно. Хотя не каждому дано разглядеть в избитых сентенциях истину.
— Оксан… — он словно укорял ее за мнительность и сварливость. — Ты приедешь?
— Да, — тихо ответила она. — Сейчас ее позову. Даш, тебя Захар, — сообщила она, прикрыв трубку рукой.
Даша выпучила глаза и крест-накрест замахала руками.
— Нет! — кричала она одними губами.
Оксана закатила глаза.
— Я уже сказала ему, что ты дома, — пригрозила она.
Даша сложила руки, как для молитвы, и положила их под голову — мол, сплю.
Но Оксане было наплевать. Она всучила трубу хозяйке и вышла из комнаты.
— Привет, — пропищала Даша, которая больше всего не любила оправдываться перед поклонниками в отставке.
— Как отдохнула? — бодро начал Захар.
— Офигенно! Я даже каталась на этой штуке… дельта… параплане! Представляешь?
— Не очень. Я боюсь высоты.
— И я боюсь! — Даша искренне обрадовалась тому, что разговор ушел в сторону от выяснения отношений. — Меня до сих пор подташнивает, когда я эту пытку вспоминаю! Меня развели как ребенка, воспользовались моим беспомощным состоянием, ведь у меня с похмелья одна фобия другой погоняет, зато как было бы красиво — известная писательница умерла от страха на высоте двести метров над землей…
— Даш, я хочу с тобой поговорить, — серьезно произнес он.
— Н-да?.. — Она выразила так мало энтузиазма, как только могла.
— По делу, — добавил Захар.
Он что, хочет денег одолжить?
— Ну! — поощрила его Даша.
— Завтра. Тебе удобно в «Квартире 44»?
Даше было удобно, хоть и странно. Что за таинственность? Но ей нравилась эта невзрачная, но все-таки интрига, и она не стала настаивать на том, чтобы Захар немедленно, без околичностей, раскрыл секрет.
Она постучалась в комнату Оксаны.
— Минуту! — послышался возбужденный голос. — Погоди!
И правда, через минуту дверь распахнула растрепанная Оксана — если бы та была мужчиной, Даша подумала бы, что она переодевалась в женское белье с кружевами.
Компьютер был включен.
— Ты что, порнушку смотришь? — хохотнула Даша.
— Все намного хуже, — хмыкнула Оксана.
И не наврала. Она писала книгу.
— Захар мудрит… — Аксенова пожала плечами и рассказала о странном разговоре.
— Даш, я на ночь уеду, — предупредила помощница.
— То есть девичник в пижамах отменяется? — расстроилась Даша.
— Какой девичник? — удивилась Оксана.
Еще одна неприятная черта Аксеновой — она иногда прямо-таки вынуждала людей веселиться. Были у нее приятели, которым позвонишь среди ночи с радостным воплем: «У меня гениальная идея! Давайте будем пить пинаколаду в готических костюмах!» — и те согласны, но Оксана с трудом пережила последнюю вылазку в Успенское — не то чтобы было плохо, но приказной порядок вечеринки не мог не ущемлять ее и без того больное самомнение.
— Завтра переезжаем, — сказала Даша. — Осень.
— Да-а? — протянула Оксана и поняла, что действительно расстроилась.
Она привыкла к этому дому. К заросшим шиповником дорожкам, что тянулись между участками. К тишине и покою. К тому, что по ночам слышишь, как растут волосы. К удобствам и простору большого дома — все для одной маленькой Даши и ее… прислуги.
— А я уже соскучилась по городу! — возвестила Даша. — По квартире! Моя дорогая любимая квартирка-а! — пропела она. — Не хочешь глинтвейна, а то холодно?
— Мне же за руль, — укорила ее Оксана.
— Ах, ну да, ну да! — спохватилась Даша и ушла, не попрощавшись.
Она действительно соскучилась по городу — так, как скучают только непостоянные творческие особы с нервными расстройствами. Пять минут назад она любила одно — взахлеб, жадно, и вдруг — пресыщение!
Городскую квартиру проветрят, впустив воздух с Садового кольца, который всегда пахнет так, словно неподалеку горят торфяники, уничтожат пыль, освежат полы, и ее любимое гнездышко, предназначенное только для нее, с видом на магистраль, с огнями, со скоростью несущихся под окнами машин, с аппетитными вывесками ресторанов, откроет перед ней двери активной городской жизни.
Сентябрь. Она любит этот месяц. Все возвращаются с каникул — загорелые, улыбающиеся, у всех в голове еще летние приключения, романы, и работать неохота, но город зовет — и тысячи отпускников летят на его зов.
Даша стояла у окна — протянула руку и погладила деревянную раму, словно благодаря дом за верную службу.
У нее была идея. Была книга. Но сомнения одолевали ее. Нужно что-то… Из ряда вон. Не просто набрать прежнюю скорость, а выйти на новый уровень. Необходима сенсация. Скандал. Пощечина общественному вкусу.
Глава 17
Поцелуй определенно был дружеский. Горячие губы Захара прикоснулись к ее щеке, рука легла на спину, губы задержались на пару секунд — и все.
Какой же он хорошенький! Можно снимать без грима при любом освещении.
Они устроились за столом.
— Что происходит в жизни? — поинтересовалась Даша, подперев голову ладонями.
— Я начинаю свое дело! — торжественно объявил Захар и улыбнулся так, что она сползла под стол.
Красавец…
Он смотрел на нее горящими глазами, его переполняла энергия, и это заводило — без сексуального подтекста. Даша вдруг поняла, что хочет с ним дружить. Приятельствовать.
Говорят, мужчина и женщина никогда не станут друзьями, но это бред, придуманный либо теми, для кого дружба — тяжкий груз, либо теми, кого жестко кинула какая-нибудь подруга детства.
Даже если ты не готова переспать со своим другом, а у него есть девушка, как же приятно, когда тебя утешает — гладит по голове, треплет по плечу — друг-мужчина, особенно красивый мужчина! Есть тут влечение? Есть! Но это чувство сродни тому, какое бывает, когда тебе шестнадцать, а твой отец все еще красивый сорокалетний кавалер — и он тебя обнимает, а твоя душа переполняется гордостью и радостью за то, что у тебя такой папа.
Это не инцест. Не страшные, порочные мысли. Ничего близкого.
Это просто та часть отношений, когда прикосновения и поцелуи ведут лишь к повышению жизненного тонуса.
