Когда Даша возвращалась к своему столу, ее трясло от ярости. Ресторан, а уж тем более зал для курящих, это вам не детский сад для тех, у кого родители без мозгов!
Ребенок, как ни странно, замолк. Может, эта сука его задушила?!
Они еще долго сидели, и вторая девочка совершенно измаялась — она и на полу валялась, и замучилась дружить с соседями, но хотя бы не вопила!
И вот ради этого стоит сидеть дома и ждать мужа с работы? Ха. Ха. Ха.
Даша покосилась на Витю, у которого было трое детей от разных женщин — и все его обожали. Еще бы — не обожать такого папочку…
Н-да, хорошо хоть у него два мальчика и одна девочка, но нелегко, наверное, ей приходится, когда по квартире разгуливает секс-символ. Правда, он с ними не живет, а забирает их только на каникулы и выходные.
Да-а… Сегодня ему сорок пять, а завтра уже пятьдесят. Шестьдесят.
Что там сказала Кароль Буке о Депардье? «Вы смотрите на его живот, а я — ему в глаза»? Хорошо сказано. Но не для Даши. Как Кэтрин Зета Джонс живет с Майклом Дугласом? Ему бы больше подошла Дайана Китон, а то у него скоро от пластических операций глаза перестанут закрываться.
Даша вспомнила, как приятель отца, большой человек, скульптор, любимец властей — здоровенный лысый гоблин, походивший на глыбу мрамора, впрочем, красивый, фактурный, — женился на юном создании. У создания были глаза чуть навыкате с длиннейшими ресницами, пышные светлые волосы и белая тонкая, словно шифон, кожа. А монументальному скульптору в то время стукнуло пятьдесят семь. Прошло несколько лет, скульптор в свои шестьдесят пять все еще был прекрасен, и в него даже влюблялись юные женщины, а вот его Танечка, одуванчик, как-то усохла, постарела, веки затейливыми виньетками покрыли морщинки, в пышных волосах появилась седина, на руках, под тончайшей, как гарднеровский фарфор, кожей проступили некрасивые вены.
Казалось, любимец властей высасывает из нее жизнь, а так и было, потому что для человека в возрасте молодой спутник жизни — жертва, таблетка от старости, автономный генератор энергии.
И что бы там все о великой любви ни говорили, так оно и есть.
И вот это знание, секрет о конце романа, доставляло Даше ни с чем не сравнимое удовольствие. Есть завязка, развязка, должен быть и конец. Она так привыкла. Она так живет.
Но лет пять у них с Витей есть — и она готова отдать их этому человеку.
Даша не понимала знакомых, которые рыдают и вопят:
— Столько-то лет — коту под хвост! Зачем? Почему я?
Какой смысл расстраиваться лишь потому, что чудесные, увлекательные отношения закончились?
Неужели весь смысл в том, чтобы прожить с кем-то до гробовой доски?
А Оксана в это же время гладила разомлевшего от жары Захара и думала: «Это навсегда. Что бы ни случилось, я буду его любить. Любовь — это то, что живет в твоем сердце, и никогда уже не вырвать цепкие корни. Я хочу держать его за руку, когда нам стукнет восемьдесят, и смотреть в его выцветшие глаза. Это мой мужчина».
Глава 16
Гром ревел, как левиафан. Тысячи папарацци, затаившись в небесах, щелкали затворами, рассекая тьму, что накрыла землю.
Дождь не шел — он стоял, отрезав город водяной стеной.
Даша сдала вещи в камеру хранения, пробралась сквозь толпу, собравшуюся у дверей, вышла на улицу и раскинула руки.
Природа, казалось, удивилась. Ливень стих, мелкие капли забарабанили по крышам автомобилей, но вот еще раскат, опять сверкнула вспышка — и снова хлынуло, разливая реки, превращая лужи в озера!
Даша обожала грозу. Бушующая стихия наполняла ее восторгом.
Она уже стояла по щиколотку в воде, одежда насквозь промокла, но ведь вода — это жизнь, это все, это счастье…
Оставляя за собой ручей, Даша прошла обратно, в здание аэропорта. Люди глазели на нее как на помешанную, но она не обращала внимания — привыкла.
Телефон, оставленный в сумке, конечно же, разрывался — Валера, наверное, объехал пробку и сейчас ждал на выходе…
В машине Даша завернулась в дежурный плед и прикрыла глаза.
Кажется, она совершенно обезумела. Влюбленность в Витю превратилась в манию — и она уже начала страдать.
Это было очень и очень глупо — полюбить рок-музыканта, человека, по своей генной структуре предрасположенного к самолюбованию.
Его можно понять. Он выходит на сцену, а в зале десять тысяч пар глаз смотрят на него, как на Бога. Он и был их Богом, Витя. Не просто певцом. Что-то в нем присутствовало такое, почему все эти люди поклонялись ему. Его фанаты считались самыми отчаянными. Они бы носили его на руках — если бы не был придуман автомобиль.
И ведь не то чтобы у него был самый лучший голос или самые талантливые песни.
Все дело в его личности. Харизма, твою мать.
И рядом с ним Даша ловила себя на желании слушать, открыв рот, — он был поэт, говорил цитатами, мысли текли вином и медом, и так трудно противиться искушению стать придатком этого человека, остаться без своего «Я»…
Родной дом…
Даша видела, как за дождем светятся в кромешной мгле окна ее дачки, и умилялась. Она любила все, что имела. Она всегда сражалась за каждую пуговицу, выбирала лишь то, к чему испытывала чувства, а не просто стол с четырьмя ногами. Облюбовывала каждую отдельную плитку.
Это все ее! Она сама! Со своими руками, мозгами, душой сотворила это!.. Неувядающие ощущения.
Человек в плащ-палатке размахивал руками. Оксана?
Это действительно была Оксана, напялившая дождевик.
Захар, прослушав сообщение о том, что Даша завтра прилетает, промямлил нечто невразумительное и съехал. Оксана так ничего и не поняла.
Звонила ему днем, но он был занят.
Она даже поплакала.
Вечером зарядили дожди. Истерика, навеянная знойным ветром, остыла.
Все просто. Это ее мужчина. И он это знает.
И наконец-то это ее жизнь.
Физически мы рождаемся тогда, когда наша мать разрешается от бремени. Мы знаем эту дату, помним ее, бережем, обижаемся, если близкие забывают о дне нашего рождения. И не обращаем внимания на то, что как личности появляемся точно так же — в муках, боли, один раз — и навсегда. И то, если повезет.
С некоторыми это происходит рано — уже в детстве душа обрастает мясом и мускулатурой. Другие раскрываются в юности. У каждого свой возраст расцвета.
Некоторые ведь с пятнадцати лет выглядят на тридцать пять, а в те самые тридцать пять неожиданно молодеют, и не просто так — в их жизни происходит Событие. Если хватает сил поймать свою удачу — цепляются за нее обеими руками, и тут-то и начинают жить, нет — стареют, не успев насладиться юностью.
Иногда кажется — годы пролетели, ты и не заметил, но ты просто ждал своего часа, рождения своего «Эго».
