Миг озарения прошел, он спрятал коробочку с изделиями фирмы «Эдфрэнк» в карман пиджака.
12
— Господин Тагоми, к вам господин Ятабе, — сообщил Рэмси и отступил в угол комнаты. В кабинет вошел невысокого роста человек.
— Рад с вами познакомиться, — проговорил господин Тагоми, протягивая руку. Бе коснулась маленькая хрупкая старческая ладонь. Он осторожно взял ее, не решаясь пожать, и тотчас отпустил.
«Как бы ненароком не причинить ему боли», — подумал он. Лицо старика производило приятное впечатление выражением строгой сосредоточенности. И ни малейших признаков старческой расслабленности. Оно, казалось, вобрало в себя все древнейшие традиции. Оно как бы воплощало все наилучшее в старшем поколении… внезапно до него дошло: он имеет честь стоять перед самим генералом Тедеки, бывшим начальником Императорского Генштаба.
Господин Тагоми согнулся в низком поклоне.
— О, господин генерал, — проговорил он.
— А где третья сторона? — осведомился Тедеки.
— Этот человек спешит сюда. Я сообщил ему прямо в отель, — потрясенный Тагоми не отваживался даже выпрямиться.
Генерал сел. Рэмси вовремя подал ему стул, впрочем, даже не подозревая, с кем имеет дело. Поэтому проделал это без должной почтительности. Не без робости Тагоми уселся напротив.
— Зря теряем время, — бросил генерал. — Жаль, но ничего не поделаешь.
— О да, — согласился Тагоми.
Прошло несколько долгих минут. Они по-прежнему молчали.
— Прошу прощения, — напомнил о себе скучающий Рэмси. — Если я не нужен, то, с вашего позволения, покину вас.
Тагоми кивнул, и секретарь вышел.
— Чаю, господин генерал? — предложил Тагоми.
— Благодарю, нет.
— Господин генерал, — обратился Тагоми, — признаться, я в растерянности. За этой встречей, мне кажется, стоит нечто ужасное.
Генерал ограничился кивком.
— Господин Бэйнс, которого я встречал и принимал у себя, выдает себя за шведа. Однако более пристальное наблюдение заставляет сделать вывод: в действительности он — высокопоставленный немец. Я говорю об этом, поскольку… — Тагоми осекся.
— Прошу продолжать.
— О, благодарю. Возбуждение, с которым господин Бэйнс относится к встрече, усиливает мои подозрения о его связи с политическими изменениями в Рейхе. — Тагоми так и не осмелился вспомнить еще одно удивительное обстоятельство: Бэйнс каким-то образом знал, что генерал к тому времени еще не прибыл.
— Вы не столько информируете меня, сколько пытаетесь что-то выудить, — сказал генерал. Серые глаза блеснули по-отечески строго. Но без гнева.
Тагоми смиренно принял выговор.
— Господин генерал, не обусловлено ли мое присутствие на встрече необходимостью ввести в заблуждение немецких шпионов?
— Очевидно, — проговорил генерал, — нам придется прибегнуть к некоторому обману. Господин Бэйнс представляет здесь фирму «Тор-Ам» из Стокгольма; надо понимать, он обычный бизнесмен. А я — Синьиро Ятабе.
«А я все равно Тагоми, — подумал господин Тагоми. — Хоть это правда».
— Нацисты, несомненно, следят за господином Бэйнсом, — продолжал генерал. Он сидел неестественно прямо, положив руки на колени…
«Будто вдыхает запах крепко заваренного чая во время чайной церемонии, — подумал Тагоми. — Чтобы разоблачить наш обман, пришлось бы действовать в рамках закона. В этом весь замысел. Речь идет не об обмане, а о соблюдении правовых формальностей на случай разоблачения. Например, они не смогут просто взять и пристрелить господина Бэйнса… однако это легко удалось бы, путешествуй он без прикрытия».
— О, я понимаю, — сказал Тагоми. «Это похоже на игру. Впрочем, им лучше знать этих нацистов; может, все это и не лишено смысла».
Прозвучал зуммер интеркома. Раздался голос Рэмси:
— Простите, к вам господин Бэйнс. Проводить?
— Да, да! — вскричал Тагоми.
Дверь распахнулась, и вошел господин Бэйнс в элегантном, безупречно сшитом и отутюженном костюме. Лицо его выражало выдержку и спокойствие.
В ответ на его приветствие генерал Тедеки встал. Тагоми поднялся тоже. Все трое раскланялись.
Господин Бэйнс обратился к генералу:
— Я капитан Вегенер из военно-морской контрразведки Рейха. В соответствии с договоренностью я не представляю на нашей встрече никого из руководства или официальных учреждений Рейха. Условимся: переговоры я веду только от своего имени, а также от имени отдельных частных лиц, которых мы здесь упоминать не будем.
— Герр Вегенер, понятно, что вы не можете официально представлять правительство Рейха, — ответил генерал. — Я также нахожусь здесь как сугубо частное лицо. Скажу лишь, что, благодаря моим старым связям в Императорской армии, я имею доступ в определенные круги Токио, которые весьма заинтересованы в получении вашей информации.
«Странный разговор, — думал Тагоми. — Однако неприятным его не назовешь. В нем есть что-то музыкальное: так же освежает и успокаивает».
Они сели.
— Без предисловий, — начал господин Бэйнс. — Я хотел бы проинформировать вас и в вашем лице известные круги о том, что в Рейхе в завершающей стадии разработки находится план «Löwenzahn» — «Одуванчик».
— Так, — генерал кивнул с таким видом, будто он уже об этом слышал.
«Однако, — догадался Тагоми, — на самом деле он с нетерпением ожидает продолжения».
— План «Одуванчик», — говорил Бэйнс, — заключается в том, чтобы спровоцировать вооруженный конфликт на границе Соединенных Штатов и Скалистых Гор.
Генерал вновь кивнул и вяло улыбнулся.
— Подразделения Соединенных Штатов подвергнутся внезапной атаке, что, в свою очередь, вынудит их перейти границу и нанести удар по расположенным вдоль ее линии регулярным частям Штатов Скалистых Гор. Армия Соединенных Штатов уже располагает картами дислокации войск на Среднем Западе. Первый этап операции на этом заканчивается. Второй этап предусматривает вовлечение в конфликт Германии. В поддержку Соединенным Штатам прибудет подразделение парашютистов-добровольцев из Вермахта. Впрочем, и это — не более, чем маскировка плавного замысла.
— Так, — проговорил генерал, слушая с огромным напряжением.
— Цель плана «Одуванчик», — продолжал Бэйнс, — внезапная массированная ядерная атака Японских островов…
Господин Бэйнс умолк.
—…с целью уничтожения императорской семьи, войск территориальной обороны, большей части военно-морского флота, гражданского населения, объектов промышленности и мест сосредоточения ресурсов, — продолжил за него генерал Тедеки. — А также в целях поглощения Рейхом заморских территорий Японии.
Господин Бэйнс по-прежнему молчал.
— Что-нибудь еще? — осведомился генерал.
Господин Бэйнс, казалось, не понял.
— Назовите, пожалуйста, дату, — уточнил генерал.
— Смерть Бормана спутала все карты. По крайней мере, я так полагаю. Сказать точно — нельзя, поскольку в настоящее время контактов с Абвером у меня нет.
После минутного молчания генерал произнес:
— Пожалуйста, герр Вегенер, продолжайте.
— Мы предлагаем японскому правительству вмешаться во внутренние дела Рейха. Я прибыл сюда именно с таким предложением. План «Одуванчик» поддерживается в Рейхе лишь отдельными кругами. Многие выступают против. Мы надеялись, после смерти канцлера Бормана к власти придут противники этого плана.
— Однако, пока вы находились здесь, — снова продолжил за него генерал, — герр Борман скончался, и политическая ситуация стала развиваться по своим законам. В настоящее время рейхсканцлер — доктор Геббельс. Борьба завершена. — Пауза. — Каково отношение пришедших к власти к плану «Одуванчик»?
— Доктор Геббельс одобряет и поддерживает его.
Тагоми, про которого совсем забыли, прикрыл глаза.
— А кто выступает против? — осведомился генерал Тедеки.
— Генерал СС Гейдрих.
— Я поражен, — произнес генерал Тедеки. — Просто не верится. Это достоверная информация, или вы излагаете свою точку зрения и предположения ваших друзей?
— Восточную администрацию, то есть управление нынешними японскими территориями, предполагается подчинить Министерству Иностранных Дел — людям Розенберга, сотрудничающим непосредственно с Рейхсканцелярией. В прошлом году это явилось предметом ожесточенных споров в руководстве. Фотокопиями стенограмм я располагаю. На право управлять этими землями претендовала также полиция, но безуспешно. Они должны отвечать за колонизацию Космоса: Марса, Луны, Венеры. Вот область их контроля и управления. С момента разграничения сфер компетенции полиция всячески поддерживает космическую программу, противопоставляя ее плану «Одуванчик».
— Соперничество, — произнес генерал Тедеки. — Одна группировка стремится одолеть другую. Во имя вождя. Чтобы ему, якобы, уже ничто не угрожало.
