– Ты был мятежным ребенком? – с легким поддразниванием спросила она.
Блейк рассмеялся.
– Я? – переспросил он, подняв брови, показав на себя пальцем, как тот самый мальчик из ее воображения.
– Да, ты, – со смехом ответила она.
– Пожалуй, да. Немного. В хорошем смысле. Никогда не нарушал закон, ничего такого. – Он сделал большой глоток чая и вытер рот ладонью. – Хотя возможно, я немного приукрашиваю.
– Не сомневаюсь, – усмехнулась она.
– А ты? Была испорченным ребенком? Или у тебя строгие родители?
Она отхлебнула чай, думая, что, пока Блейк развлекался на воде и весело проводил время, она заботилась об отце в Лос-Анджелесе, готовила еду, убиралась и ходила в магазин. Тяжелее всего ей приходилось, когда поздно ночью приходилось вставать, надевать пальто и в одиночку идти за ним в бар.
– Когда я была девчонкой, мы с Харпер носились по острову, как безумные, но самое опасное из наших приключений – исследование тоннелей форта Моултри. Я проводила здесь лето, только когда была девочкой. Потом я переехала в Лос-Анджелес, где у меня особо не было времени дурачиться. Мама умерла, когда мне было четыре. Я жила с папой. Он нуждался во мне…
Блейк нахмурился.
– Сочувствую, насчет мамы.
Карсон пожала плечами, не желая вдаваться в подробности и портить настроение.
– Я ее почти не помню. Расскажи лучше про свою маму.
Блейк откинулся на спину и принялся рассказывать о большом и шумном клане Легаров. Она слушала, очарованная историями про такую большую семью. Блейк рассказывал с мастерством южанина. Он добавлял красочные детали и точно передавал интонации, и Карсон хохотала над услышанным до слез. Она прекрасно представляла всю его родню, потому что встречала на Острове Салливана множество добрых, порядочных людей. Она почувствовала тоску по вновь обретенному дому.
Утирая слезы веселья, Карсон поймала на себе взгляд Блейка. Он с легкой улыбкой на губах наблюдал за ней своими темными, как ил, загадочными глазами. Сердце Карсон забилось быстрее, и она почувствовала возникшее между ними тепло. В этом спокойном уединении Карсон вдруг поняла, что хочет Блейка, хочет почувствовать на себе его губы, хочет сильнее, чем хотела кого-либо за очень долгое время. От этих мыслей ее взгляд стал страстным и зовущим.
Блейк пошевелился и вдруг посмотрел на часы.
– Думаю, нам пора. Тучи сгущаются.
Действительно, внезапно похолодало, прохладный ветер подхватил волосы Карсон и бросил ей в лицо горсть песка. Ей не хотелось уходить, хотелось поговорить с Блейком еще. Они пересекли черту, и ей хотелось увидеть, куда приведет этот путь.
Но она подняла взгляд в небо и встала. Пока Карсон собирала в рюкзак мусор, Блейк стряхнул с полотенца песок и снова повесил его себе на шею.
Оказавшись в лодке, он мгновенно перестроился на деловой лад, не забывая поглядывать на небо. Его мускулы напряглись, когда он длинным металлическим шестом вытолкнул лодку из ила. Потом он поспешил к рулю и открыл дроссель. Большой мотор ожил и заревел. Карсон крепко схватилась за веревку, и они тронулись в путь, подняв фонтан брызг. Они шли без остановок, сильно подпрыгивая на неспокойных волнах, и успели вернуться в док НОАО как раз вовремя – поднялся сильный, порывистый ветер, и с неба упали первые тяжелые капли дождя.
Харпер расплачивалась с таксистом, когда над головой прогремел гром.
– Шторм налетел, – сказал водитель, протягивая ей мелочь.
– Да. – Она взяла чек. – Спасибо.
Харпер вышла из такси и ненадолго остановилась, вдыхая сладкую влагу, всегда наполняющую воздух незадолго до шторма. Харпер расслабила плечи – впервые с тех пор, как уехала. Теперь она стояла, опустив руки, закрыв глаза, и наслаждалась океанским бризом.
Харпер провела в Нью-Йорке нелегкие десять дней. Ее мать, в порыве ярости, повыкидывала одежду Харпер из шкафа на пол. Она обшарила ее украшения и забрала те, что когда-то дарила.
Холодная капля дождя упала Харпер на лицо, и она открыла глаза. С дороги ей открывался вид на старомодный белый деревянный дом с красной входной дверью под полукруглым козырьком и широкими гостеприимными ступенями. Над головой раздавались раскаты грома, но «Си Бриз» казался безопасным убежищем среди древних дубов, чьи ветви обхватывали дом, словно пальцы какого-то древнего стража. Харпер чувствовала, как они манят ее внутрь, к золотистому свету, льющемуся из окон, и приглашают ее укрыться от непогоды.
Харпер стояла на месте, хотя с неба падали холодные, крупные капли. Она замерла, не в силах сдвинуться с места. Она позволила дождю смыть с себя городскую пыль, грязь дорог, зловоние разрушенных иллюзий. Стоя и глядя на «Си Бриз», Харпер почувствовала, что покрывшая сердце ледяная оболочка начинает ломаться. Она почти услышала треск, когда лед рассыпался на осколки, которые растаяли и вытекли из ее глаз слезами, растворившимися в дожде.
Глава 15
Передние дворники мерно стучали по стеклу, когда Блейк и Карсон вновь пересекали реки, на этот раз по мостам на джипе Блейка. День получился насыщенный и долгий, и Карсон чувствовала себя усталой, но воодушевленной. Объезжая на лодке водные просторы, она чувствовала себя гостем в мире дельфинов. Речные устья были их королевством, местом обитания их семей. Блейк рассказал, что территория одного стада может простираться на многие километры и что с помощью сонаров дельфины могут общаться друг с другом на больших расстояниях, переговариваясь на языке свиста и щелчков. Членов одной стаи также объединяли сложные ритуалы.
Все это заставило Карсон задуматься об одном особенном дельфине – почему она покинула своих товарищей ради дружбы с одиноким человеком?
– Меня терзает один вопрос, – сказала она, повернувшись к Блейку, сидящему за рулем. Их мягко освещали огни приборной панели. – Насчет дельфинов, близко подплывающих к человеку. К лодкам или причалам. Зачем им нужна компания людей?
Карсон была рада, что внимание Блейка занимала дорога. Он не мог посмотреть ей в глаза и понять, что вопрос заключает в себе нечто большее.
Блейк застонал и покачал головой.
– Лучше не начинать.
– Мне просто интересно, – не унималась она. – Это нормально, что некоторые дельфины дружелюбнее других?
– Если называть это дружелюбием. Я предпочитаю говорить «попрошайничество». Дельфины ничем не отличаются от большинства других животных. Если им предложить еду, они воспользуются возможностью. Когда это происходит вновь и вновь, они учатся жить за счет подачек и теряют страх перед людьми. Вспомни медведей в Йосемити. Разницы никакой. Они превращаются с настоящих попрошаек.
– Значит, кормить их плохо? Даже чуть-чуть?
Он повернулся к ней, в глазах блеснула ярость.
– Да, плохо, – горячо ответил он и снова сосредоточился на дороге. – Кормление диких дельфинов разрушает социальные группы, что ставит под угрозу выживание в диких условиях. Видела сегодня матерей с детьми?
Карсон кивнула. Незабываемо трогательное зрелище.
– Они обучали детей добывать еду и охотиться. Если они будут выпрашивать пищу, их дети тоже вырастут попрошайками и так и не научатся этим навыкам. Как считаешь, долго ли они протянут на диете из хот-догов, крекеров, печенья и конфет? Детеныши не выживут. К тому же, близко подплывая к лодкам и причалам, дельфины рискуют попасть под лопасти винтов, покалечиться от рыболовных крючков и сетей. Это чертовски опасно для дельфинов и бессердечно со стороны людей.
Карсон не отвечала. Блейк барабанил пальцами по рулю.
– Прости, – сказал он. – Я не хотел выходить из себя.
– Ничего… Просто я не думаю, что люди хотят причинить дельфинам вред, когда кормят их.
– Возможно. Они считают, что проявляют доброту. Но есть одно «но». – Он снова посерьезнел. – Мы всю округу заставили знаками «Не кормите дельфинов». Мы выпускаем образовательные брошюры, крутим ролики по телевидению. Но, если один человек считает, что это нормально, прибавь к нему тысячу и получишь реальную картину происходящего.
– Верно, – ответила Карсон, чувствуя себя ужасно неудобно и не желая больше обсуждать эту тему.
Блейк мельком посмотрел на нее.
– Я вижу другую сторону картины, – уже спокойнее сказал он. – Мне приходится вскрывать трупы выброшенных на берег дельфинов. Погибает пугающе много детенышей. Может, если бы мы опубликовали такие фотографии, люди поняли бы, насколько опасны их «угощения». Нет, Карсон, кормление дельфинов добротой назвать нельзя. Это потакание собственным слабостям. Эгоизм. Люди думают о себе, а не о дельфинах.
Карсон молча откинулась на сиденье. Она была одной из тех людей. Хотя она и не кормила дельфинов, она спокойно наблюдала, как Нат бросает ей пойманную рыбу. У нее перед глазами возникла грациозно плывущая Дельфина – воплощение здоровья. Но, возможно, Карсон увела ее из стаи? Возможно, Дельфина стала одной из тех, что зависят от общения с человеком и подачек с причала?
