— Ты мог кого-то любить, кроме меня? — Я не смогла сдержать улыбку. Грозный командующий выдохнул.
— Это невозможно! Так, а на кухню лучше не заходить. Там все куда хуже, чем здесь. Но ванная комната должна быть в порядке. Потребуется время, чтобы навести порядок. Я вызову рабочих.
— Нет! — Я схватила Адама за руку, когда тот потянулся за устройством связи, — Я хозяйка в этом боксе, верно? Не хочу пускать сюда посторонних.
— Эмбер, ты устала. Здесь нужны специалисты, они все уберут, и ты сможешь…
— Я сама все смогу. Помоги перестелить постель. Здесь есть еще одеяла и простыни?
— Есть, — Он замер, не сводя с меня глаз, — Я покажу.
Мне еще не приходилось трудится по дому. Не приходилось обустраивать быт. Почти всегда все было готово. Сестры Дома Мира не созданы для выполнения подобной работы. И Адам не снял с меня ярлык дочери Андариона. Я же не хотела быть той, кому будут расстилать постель работяги. Тем более здесь, в Сильве, где воюют даже женщины.
На подготовку кровати ушло не больше десяти минут. Большего и не требовалось. Помыться и лечь спать. На свежие простыни, которые принесли в бокс перед нашим визитом, с мокрыми волосами, но в обнимку. Я провалилась в сон мгновенно, а проснулась, когда стены буквально дрожали от взрывов. За пыльным окном светлело красное зарево пламени где-то там, впереди.
Я подскочила с кровати и попыталась открыть окно. Но рама напрочь застряла. Из-за спины ручку створки одернул Адам, повернув ее вверх.
— Не стоит этого делать. Там пылища.
— Адам, что-то горит!
Я обернулась к супругу. Было темно и только красное пламя подсвечивало наши силуэты. Парень зевнул, почесал затылок и потянул меня за талию к себе. Он обнял меня сзади и уткнулся носом в плечо.
— Эмбер, это леса горят. Наши контролируют поджог, чтобы не пустить зверя. Поэтому в Сильве частенько пахнет дымом.
— Звери? Ты о волках?
— Нееет, там совсем другой зверь. Это и есть проблема войны. Если бы не звери, повстанцы давно бы проиграли, — блондин развернул меня к себе, — Ты голодна?
— Хочешь приготовить завтрак? Или… Я даже не понимаю который час?
— Три утра. Ночь и утро одновременно, — Адам усмехнулся, поднял руку, сверившись с электронным табло на правой руке, — Да, я почти прав. Четверть четвертого. Ты можешь еще полежать.
— Я рассчитывала провести в постели больше времени с тобой.
Даже в темноте я распознала это выражение лица. Адам не ответил, я догадалась сама. И, несмотря на детское желание чуть ли не силой оставить супруга рядом, сдалась.
— В пять, верно? Но, ничего. Мы успеем позавтракать и собрать тебя.
— Эмбер, поспи. Я все сде…
— Я выспалась. Идем смотреть масштаб трагедии на кухне.
Другая женщина ужаснулась бы, увидев настоящий склад пыли, грязной посуды и просевшие дверцы гарнитура. Я же увидела в этом свою мраморную плиту, из которой создам «Давида». Это наш уголок. Надолго или нет, но я была готова создать здесь уют и отвлечься от бесконечного пути. Уборка это единственное, что точно принесет результат. Я готова была окунуться в нее с головой. А вот вопрос с завтраком мы решали на ходу. Нашли старые овощные консервы с действительным сроком годности, сухие лепешки в закрытом боксе многоразового использования, растительное молоко и дорожное питание в капсулах. С водой тоже туго. Адам запретил ее пить без специального фильтра, которого у нас пока не было. Все это будет решено за пару дней, а пока, мы будто два заблудших путника ели сборный странный завтрак за столом, сидя на одном единственном стуле. Вернее, сидел муж, а я у него на руках.
— Так и пойдешь?
Адам осмотрел себя, повернув встроенный замок. Система казалась древней в сравнении со сканерами.
— Все, что нашел. Ничего, даже в штатском меня опознают.
— А плечо? Надо было перебинтовать.
— Ерунда. Рана почти затянулась. Я сниму повязку в штабе, — отмахнулся парень, а затем наклонился ко мне, поцеловав в губы, — Не скучай. Буду часов через пять. Постарайся не выходить. Но, если вдруг, то…
— Ключи на полке, знаю. Не переживай, я останусь ждать тебя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он открыл дверь, нехотя заглянул в коридор, а затем еще раз поцеловал меня, перед тем как удалиться. Так я осталась одна и принялась за то, что обеспечило мне покой.
Я не стала спрашивать мужа о заключенных, не стала интересоваться могу ли связаться с Анной или с Эбеном. Пока рано. Может я зря волнуюсь? Уборка. Нужно убраться и гнать тревожные мысли прочь. Первым делом я собрала все белье в одну корзину. Затем включила свет везде, где это возможно и порвала одну из простыней на тряпки для уборки. Сама не заметила, как вытерла везде пыль, собрала мусор (вернее то, что считала мусором) в два мешка по сортировочным признакам, и сумела открыть окна. Это было непросто, но на кухне и в спальной непокорные створки поддались мне. Отмывать пришлось долго и осторожно. В пылу своей уборочной агонии я перемыла все, что можно было перемыть на кухне. Нашла отвертку и без проблем подкрутила дверцы шкафов. Опомнилась сидя в душе на полу, обнимая свои коленки. За дверью раздался хлопок и милый сердцу голос.
— Эмбер? Все в порядке?
— Да, — ответила я скоро. Поднялась на ноги, схватила полотенце, добытое из шкафа, и обернулась им, — Я в душевой.
Удостоверившись, что со мной все в порядке, Адам завозился в коридоре. Я слышала, как он тащит что-то на кухню. Наверняка пополнил дом продуктами. А затем скрипнула щеколда и дверь открылась. Парень шагнул внутрь, закрыв за собой, чтобы не пустить холод, и заполнил все крохотное пространство комнаты. Зеркало запотело, потолочная лампа светила слабо, а пар плясал вокруг нас.
— Новая форма?
Белоснежная кофта без пятен крови и песка, темные брюки, ремни и расстегнутый жилет. Адам смотрел на меня и хитро улыбался. Я немного смутилась, особенно когда он окинул взглядом фигуру в полотенце.
— Что такое?
— Я не узнал свой бокс. Ты трудилась весь день?
— Увлеклась немного, — пожав плечами, я почувствовала руки Адама на талии, — А как ты? Все в порядке.
Командующий уже не смотрел мне в глаза. Он вытащил заправленный конец полотенца.
— Адам?
— Я сделаю ужин. Я все сделаю для тебя… Ты очень красива, — прошептал блондин, склонившись надо мной тенью. Взгляд затуманен страстью, губы полуоткрыты. Полотенце упало, парень шагнул вперед в душевой каменный трап. Губы мужчины обожгли поцелуем шею, плечи, обнаженную грудь. Мы задели кран и сверху на головы полилась теплая вода, но это нисколько не остановило распаленное желание мужа. Его форма намокла и через пару минут была отброшена в сторону к полотенцу.
После парень действительно взялся готовить ужин. Я смеялась, слушая истории о том, как он жил здесь ранее. Истории первых походов в местные запрещенные, но существующие питейные заведения. Первые выходки и наказания за них. Все в жизни до того, как он дослужился до командующего.
Я пила горячий чай с травами из гарнизона, сидела в полотенце и наблюдала за супругом с взъерошенными влажными волосами и в набедренном полотенце того же белого цвета, как у меня, танцующем над блюдом у тонкой надставной плиты.
Из чистых окон виднелось, как всегда, черное небо с огнями станций. Пожар давно погас. А дома пахло травами. Это простое счастье, к которому я так долго стремилась. Но где-то в груди все равно свербело от тревоги. Тревоги потерять это…
Прошло три дня. Я провела их дома, встречая Адама по вечерам и провожая ранним утром. Этого времени хватило, чтобы немного обжиться и привыкнуть к новому дому. Супруг решил проблему со светом, питанием и бытовыми нуждами. На мои плечи свалился быт, который был приятен после стольких поездок. Уютное гнездышко куда приятнее бесконечных скитаний.
Все эти дни мы ни с кем не связывались и никого не предупреждали о том, где находимся. Информация о назначении в город лесорубов хранилась в тайне.
А вот выбранное Адамом назначение в приграничные зоны Пустоши принесло свои плоды для местных войск. Толковых руководителей в Сильве не хватало. Многие перспективные командиры рассредоточились по наиболее безопасным и, в какой-то мере, богатым секторам.
