Прекрасно. Могли бы и раньше сказать. Зачем этот выпендреж с древними языками?
— И у него хватает денег аж на две машины?
— Альфа-Стая финансируется сборами со всех остальных стай.
— Оборотни платят налоги?
Чарли кивнул, залезая на заднее сидение.
— В чем меня обвиняют? — спросила я Стефана, пока баскетболист заводил машину. — Это ведь не уклонение от уплаты налогов?
Стефан повернулся на своем сидении.
— Я удивлен, что ты не сразу задала этот вопрос.
— Это оборотнические дела, странно обсуждать их при свидетелях. — Чем меньше моя семья знает, тем лучше.
— Официально тебя обвиняют в тауматургии.
Я подождала, пока кто-нибудь захочет объяснить, но никто не вызвался.
— Тауматургии?
— Серьезное обвинение, — сказал Чарли с другого края заднего сидения, который, видимо, был в трех милях от меня. — Обвинитель предоставил какие-либо доказательства?
Стефан улыбнулся и в этот раз он ничем не скрыл злонамерения.
— Вчерашняя ночь сама по себе прекрасное доказательство колдовства.
Чарли не ответил, только задвигал челюстью
— Колдовства? — Хотя это прояснило, кто именно сдал нас Альфам. Мистер Мэттьюс разве что святой водой меня не поливал во время своего визита. — Меня увозят из семьи и судят за то, что я вымышленное существо?
— Самый хитрый трюк дьявола в том, что он убедил нас в том, что его не существует, — сказал густой баритон с британским акцентом. Не афроамериканец, просто африканец.
— Многие шифтеры и провидицы верят в существование Тауматургов и бессмертных, — сказал мне Чарли. Прошептал. Хоть в этом и не было смыла. У нас у всех был супер-слух.
— Тауматурги — это ведьмы?
— Да.
— А бессмертные... вампиры?
— Почему девушки всегда думают, про вампиров? — Чарли попытался улыбнуться.
— Они милые и сверкают на солнце, как единороги.
Чарли закатил глаза.
— Бессмертные не вампиры. Они не пьют кровь, спокойно чувствуют себя на солнце и любят чеснок. Они просто не умирают.
— Никогда?
Он пожал плечами.
— Я не знаю. Для нас они просто страшные сказки на ночь, а не люди, бродящие среди нас.
— Что насчет вас, мистер Василь? Вы верите в ведьм?
Стефан не повернулся, вместо этого посмотрел на меня через зеркало заднего вида.
— Я верю в то, что ты должна задуматься над правом хранить молчание. Королеве не понравится, что ты изображаешь невежество, пытаясь вытянуть информацию.
Мне не нравился Стефан. Я не собиралась делать ничего, чтобы понравится ему и понимала, что моя ситуация серьезна, хоть я и не понимала, что именно сделала. Я хотела продолжать задавать вопросы, чтобы во всем разобраться, но годы воспитания не исчезают за минуту. Так что я замолчала, и не говорила всю дорогу.
Но свой телефон не убрала.
Они думают, что я ведьма, — написала я Талли.
Это неправда.
Конечно нет!
Трудно будет доказать.
Поч? Палка Гарри Поттера в моей спальне не настоящая. А еще я вешу больше утки.
ЭТО СЕРЬЕЗНО!
Я знаю.
Тогда хватит прикалываться.
Я всегда прикалываюсь. Я же Скаут.
Мне страшно. — Ну блин. все мое спокойствие улетучилось.
Мне тоже. — Это совсем не удивительно. — Как Джэйс?
В ужасе. Чарли?
Рядом с собой я увидела не того парня, которого узнала за лето, а того, кем он был в начале лета.
Плохо.
Куда мы по-твоему едем?
В Алькатрас[19]?
Скаут.
Прости. Защитный механизм.
Когда я нажала отправить, внедорожник дернулся влево. Я увидела, что мы приехали к коттеджам в Безмятежных песках. В Лэйк Каунти было много домов, которые туристы арендуют на лето. Большинство было просто хижинами в стиле тараканника Холидей Инн[20], но Безмятежные пески были рассчитаны и на более обеспеченную публику. Согласно Мег Джэмисон, которая работала у них секретарем летом, самый дешевый коттедж стоил 2500 за неделю.
Тот рядом, с которым мы остановились, в эту категорию не входил.
Большинство жителей Лэйк Каунти относятся к среднему классу. Мои родители не так уж много зарабатывают в школе и в больнице, но мы все равно более обеспечены, чем большинство. Наш дом — один из самых больших в нашем районе.
Хижина была как минимум в три раза больше. Хотя разве можно называть хижиной дом с тремя этажами и гаражом на четыре машины.
Баскетболист вышел из машины и открыл дверь для Стефана, который, в свою очередь, открыл дверь для меня.
— У меня есть наручники, — сказал он мне тем же тоном, каким обычно говорят «у меня есть жвачка» или типа того. — Я не хочу их использовать, но придется, если ты не сможешь себя контролировать.
Мысль о том, что в этой ситуации мои руки будут связаны, была одной из самых пугающих.
— Я не буду создавать проблем, — ответила я. Я не была уверена, что смогу, даже если б захотела.
Глава 22
Внутри дом выглядел так же роскошно, как и снаружи. Сияющие деревянные полы были совсем новыми и пахли дубом с нотками лимонного чистящего средства. Поверх лежали старые бабушкины ковры, какие обычно можно встретить в музеях. Картины в резных рамах казались подлинными произведениями, а не банальными репродукциями, развешанными в каждом втором доме в Кентукки. Только люстра над нашими головами напоминала мне, где я нахожусь на самом деле. Только в западной части штата на потолок могли повесить раскидистые оленьи рога.
Оборотень, открывший нам дверь, поклонился и так и остался стоять, согнувшись. Может быть, из-за низкого положения в иерархии, а может, из-за артрита.
— Сэр, — выдохнул он и склонился еще ниже, когда Стефан прошел мимо.
Стефан снял пиджак, обнажив зверские пятна пота подмышками, и повесил его на руку старого дворецкого.
— У нас еще два гостя, Акей. Приготовь им комнату.
— Конечно, сэр. Поселить их на верхнем этаже, или вместе с колдуньей?
— На третьем этаже есть пустые комнаты. Проследи, чтобы они жили не напротив девушек.
Парень, выглядевший как помолодевший Акей, возник в прихожей, и старый дворецкий начал общаться с ним, и в словах было много гласных и твердых согласных. Как только он закончил отдавать приказ на своем родном языке, молодой человек убежал наверх.
Все это время мы стояли у входной двери. Меня как-то успокаивало то, что я не одна, и что друзья находятся рядом со мной. Если бы я не боялась показаться трусихой, то бы схватила их за руки и держалась до последнего. Я не хотела находиться здесь, и мне было настолько страшно, что, если бы один из охранников обернулся и попытался напугать меня, меня бы хватил инфаркт.
