в ужас сама мысль, что маму придётся куда-то перевозить, то теперь я просто знала, что надо дождаться Тиграна.
Остаток ночи я просидела возле мамы, грубо нарушая режим. Но никто мне и слова не сказал — банкомат на территории больницы нашёлся, и работал он круглосуточно.
***
Тигран появился утром, как и обещал. Я не знаю, сколько прошло времени, у меня вся ночь слилась в единый кошмар, наполненный страхом, усталостью и сводящим с ума пиканьем допотопного кардиомонитора. И когда я поняла, что просто больше не могу, открылась дверь и возник Тигран. Спокойный, уверенный и на удивление свежий, как будто всю ночь проспал в удобной кровати. За его спиной мелькал заведующий отделением и, конечно же, Лекс. Как без него? Но я была чертовски рада видеть даже его, хотя внешне радость никак не выразила, сил не осталось ни на что. И Тигран понял моё состояние, потому что прямым ходом пошёл не к маме, а ко мне.
— Ну и что за умирающий вид? Ты когда ела последний раз? Пошли-ка со мной.
Сгрёб меня в охапку, как кутёнка, и куда-то повёл. Я пыталась сопротивляться, объяснять, что нужно заниматься мамой, а не мной, что со мной вообще полный порядок, но Тигран меня не слушал, только повторял: «Разберёмся, мы сейчас во всём разберёмся». Он него так вкусно и знакомо пахло, и я вдруг подумала, что он пахнет спокойствием и надёжностью. Он хотел посадить меня в какую-то машину, сказав, что она отвезёт меня домой. Но когда я поняла, что сам Тигран со мной не поедет, я в ужасе вцепилась в его пиджак и заскулила, что никуда одна не поеду. Перспектива снова оказаться в машине с незнакомым мужиком вызывала панику. Мне показалось, в тот момент Тигран растерялся, наверное, я демонстрировала уж слишком нетипичное для себя самой поведение. Но он снова понял. И сел в машину рядом, на ходу отдавая какие-то распоряжения Лексу.
Что было дальше, я не помнила. Проснулась на своём диване от того, что по мне топталась Маруся, мамина придурковатая кошка. Открыла глаза и увидела Тиграна. Он сидел в компьютерном кресле за столом, в очках, без пиджака, но в брюках от костюма, и сосредоточенно что-то рассматривал в лежавшем перед ним телефоне. У него был смартфон из последних, с очень большим экраном, практически планшет. Собственно, планшет он ему и заменял, только ещё звонил иногда. Тигран на удивление хорошо для своего возраста пользовался техникой, я не однажды видела, как он смотрит в телефоне котировки и даже что-то отправляет прямо с мобильника.
— Ну что, нефть не обесценилась? — не удержалась я.
Признаться, мне было немного стыдно за ночные истерики, и хотелось восстановить позиции привычной язвительностью.
Тигран поднял голову и улыбнулся.
— Она не обесценится, пока машины работают на горючем. А я вообще-то смотрю прогноз погоды. Жарковато у вас тут. Доброе утро, котёнок!
— Чего сразу у нас? Я бы с удовольствием забыла про существование этого города, — проворчала я, поднимаясь с дивана — Тигран уже ковылял мне навстречу для утреннего поцелуя.
— Почему? Такой милый городок.
— Из окна «Мерседеса» все городки милые. Что с мамой?
— Всё в порядке.
Тигран вернулся в кресло. В небольшой маминой квартире он казался таким огромным и несуразным. Было как-то дико видеть его в интерьерах собственного детства.
— Стэн поставили, лечение назначили, все необходимые лекарства вводят. Думаю, завтра мы её сможем навестить.
Он опять излучал безмятежность, словно ничего особенного не произошло.
— А послезавтра, — продолжил Тигран, — если всё будет нормально, заберём её в Москву, в один очень хороший кардиоцентр. Есть там такой профессор Карлинский, он настоящие чудеса творит. Так, ну что опять случилось?
Надо же, какая наблюдательность. Вероятно, мои мысли отразились у меня на лице. Я судорожно вздохнула.
— Не знаю, Тигран, всё так неожиданно, так жутко. Никогда мама на здоровье не жаловалась, а тут в один день… Стэны какие-то! Ей всего пятьдесят пять, а она будет жить с железками в сердце!
— Не в сердце, а в сосудах, — педантично поправил Тигран. — И не совсем с железками. Поверь, солнышко, тут нет ничего страшного и особенного. Это даже не больно.
— Ты откуда знаешь? — огрызнулась я и осеклась, увидев его смеющийся взгляд. — У тебя что, тоже?
— Уже пять лет. И знаешь, без них некоторые весьма приятные моменты нашей жизни вряд ли бы состоялись.
Он так многозначительно улыбался. Так хотелось дать ему по морде. И обнять одновременно. И снова зарыдать. Чёрт, да что ж со мной такое-то?
В общем, восстановить стервозный статус у меня не получилось. Дабы не усугубить ситуацию и опять не разреветься, я поспешно ретировалась сначала в санузел, где, согнувшись в три погибели, чистила зубы над ванной, проклиная тех придурков, которые конструировали эти дома для гномов, а потом на кухню. После евроремонта кухня приобрела более-менее приличный вид, но больше всё равно не стала. Мама поизвращалась тут от души: выдвигающиеся шкафы, откидывающийся от подоконника столик, впихнутая в крохотное пространство между шкафом и раковиной микроволновка, даже плоский телевизор на угловом кронштейне. Кулибин рыдал бы от зависти, увидь он, как жители «хрущёвок» организовывают доставшееся им пространство.
На маминой кухне я и до ремонта плохо ориентировалась — в те редкие моменты, когда мама что-то готовила, к ней не стоило подходить на расстояние взрыва. Я знала только, где холодильник. Сейчас же и вовсе потерялась. Где у неё тут кофеварка? Или хотя бы турка? Не в ковшике же кофе варить. Да и сам кофе нигде не наблюдался. К тому же дико хотелось жрать, несмотря на то, что обычно я не завтракаю.
— Яичницу будешь? — крикнула я в коридор, услышав приближающийся стук палки. — С колбасой. Больше всё равно ничего нет. А рестораны в этом городе только по вечерам работают.
— Буду, сто лет яичницу не ел, — Тигран бочком протиснулся на кухню. — Котёнок, может быть, переберёмся в гостиницу?
— Ага, пятизвёздочную. Рэдиссон Сас! Тиграш, в Энске всего одна гостиница. И поверь, таких клоповников ты никогда в жизни не видел.
Тигран неопределённо хмыкнул, но спорить не стал. Он тяжело плюхнулся за столик, умостил руки на палке и стал наблюдать, как я борюсь с плитой и ищу сковородку.
— В доме совсем нет мужских вещей, — заметил он. — Твоя мама живёт одна?
— Она считает, что все мужики козлы.
— А твой папа?
— Я даже не знаю, как он выглядит. Ешь.
Я шваркнула на стол сковородку, прекратив таким образом расспросы. Нечего мне тут программу «Жди меня» устраивать. Порылась в ящике стола, достала две вилки. Тигран изумлённо смотрел на меня.
— Что? Тарелку
