приключением, в которое мы отпрашивались у родителей. Я не отпрашивалась, не у кого было, мама же работала. Зато и финансы мне позволяли не колебаться между конфетами и мороженым. Мда, в детстве шесть квадратных метров казались сказочным королевством. А теперь — просто скучный провинциальный магазин, в котором толкутся местные алкоголики да затрёпанная жизнью тётка что-то усердно подсчитывает в уме, разглядывая полку с консервами.
— Три банки кошачьего корма, вон того, с персом, — попросила я, устало опираясь на прилавок и мечтая о чашке настоящего кофе, встретить который здесь также нереально, как «Майбах» на дороге.
Продавщица выдала мне банки, начала отсчитывать сдачу.
— А пакет?
Мне что, в руках их тащить?
— Пакеты у нас платные, два рубля, — таким тоном, будто я просила бесплатно.
— Да ради бога, — я вернула мелочь.
— Маринка?!
Я обернулась. Та самая тётка, изучавшая консервы, теперь смотрела на меня во все глаза.
— Сто лет тебя не видела! А тётя Тамара говорила, что ты в Москве!
— Светка? — осторожно уточнила я, чтобы не ошибиться.
Ну да, Светка. В школе она была рыжей-рыжей, а теперь стала какой-то бесцветной. И даже веснушки на лице как будто побелели. А может, она их замазывала. Вот только признать в затраханной жизнью тётке свою одноклассницу всё равно казалось невозможным.
— Выглядишь шикарно! Так ты вернулась?
— Маму приехала навестить, на пару дней.
— Здорово! Слушай, пошли ко мне? У малого день рождения сегодня, в обед ребятню собирали, как раз торт остался. Посидим, поболтаем! Есть время?
Честно говоря, я безумно хотела принять душ и рухнуть в кровать. Какой ещё торт? Я сладкое стараюсь не есть, жопа потом в платья не влезает. А самое главное, я не понимала, с чего вдруг у Светки такая радость при виде меня. Ну не виделись сто лет, и что? Мы никогда не дружили. Мало ли, кто с кем в одном классе учился и в одном доме жил? Светка училась на круглые пятёрки, да к тому же отлично играла в шахматы, ещё в школе какой-то там разряд получила, местным гением считалась. Я шахматами никогда не интересовалась, мы с Лёлькой вообще думали, что Светка с приветом. Ну серьёзно, горбиться над доской с фигурками все лучшие годы. Кому оно надо?
Но Светка упорно тащила меня в гости, и я вдруг передумала сопротивляться.
— Давай через час? — предложила я. — Кошку надо покормить, и себя в порядок привести.
— В порядок? — протянула Светка, оценивающе меня разглядывая. — Ну давай, жду через час. Ты номер квартиры помнишь? Шестьдесят первая. А корм ты зря тут купила, в супермаркете на Дмитровской он дешевле. И вообще лучше «Барсика» брать.
Я неопределённо пожала плечами, мне всё равно, «Барсик», «Мурзик». Мама сказала, чтобы с персом на картинке, остальное не мой вопрос.
Дома я покормила трущуюся об меня кошку, быстро приняла душ, надела чистую маечку, и уже собралась выходить, но в последний момент зазвонил мобильник. Глянула на экран. Какая неожиданность! Его светлость Тигран Борисович вспомнил о моём существовании.
— Привет, котёнок! — спокойно отозвалась трубка. — Как твои дела?
Ага, то есть на Садовнической он не был, моего отсутствия не заметил. Ну и прекрасно. С такой степенью заинтересованности он не заметит, если я на неделю в Энске застряну.
— У меня всё прекрасно.
— Чем занимаешься?
— Ну чем могут заниматься красивые девочки? Наведением ещё большей красоты.
Я не врала, я действительно стояла возле зеркала и рисовала стрелки, когда он позвонил.
— Солнышко, мне нужно будет уехать на несколько дней.
— В Нарьян-Мар?
— Почему в Нарьян-Мар? — оторопел Тигран. — Нет, в другой город. Название тебе ничего не скажет. Там надо некоторые вопросы порешать. Тебе что-нибудь нужно?
Тонкий намёк на деньги. Потому что ничего другого от таких, как Тигран, получить нельзя. Да мне и не надо. Я вспомнила про машинку, оставшуюся в Москве. Как там она? Не обидел никто? Про подземную парковку сейчас говорить глупо, раз он уезжает. Лекс наверняка с ним, так что поручить разобраться некому. И я решила обидеться. Всегда полезно, тем более, что мне и особо притворяться не пришлось.
— Ничего не надо, — ровным голосом произнесла я. — Прости, у меня входящий по другой линии.
И разъединилась. Ну а что? Только ему трубки бросать можно, вечно занятому? Вопросы он едет порешать. Он всё время что-то решает, всё бабло мира заработать пытается. Куда, спрашивается? В последнем костюме карманов нет. Наследничкам на всю оставшуюся жизнь копит? Внучку любимому, чтоб тот палец о палец не ударил не дай бог? Каково это, интересно, родиться на золотых перинках? С детства знать, что у тебя куча прислуги, которая и покормит, и задницу подотрёт. На пони всяких кататься, учиться где-нибудь в Лондоне.
Шестьдесят первую квартиру я нашла без труда. С собой прихватила бутылку вина, вытащенную у матери из буфета. У неё полно всякого хорошего алкоголя, мама ценитель. Хотела сначала «Бейлис» взять, потом вспомнила, как оценивающе на меня смотрела Светка, и решила не выпендриваться. Тем более, я «Бейлис» сама не люблю, слишком он приторный.
Дверь мне открыл пацанёнок в одних трусах, лет четырёх-пяти.
— Мама, там к тебе пришли, а Петька обосрался! — радостно выдал он и понёсся по коридору, смотреть мамину реакцию.
Ага, то есть детей у Светки двое. Когда успела-то? Вроде вот только выпускной, бантики, ленточки. А тут двое детей. В коридоре появилась девочка, тоже в трусах, зато с косичками.
— Ты кто? — бесцеремонно спросила она и убежала, не дождавшись ответа, потому что мальчишеский голос из комнаты заявил, что раз последнее яблоко никому не нужно, то обладатель голоса сейчас его доест.
Этой лет семь. Господи, Светка рожать начала, едва аттестат получив, что ли? Она вроде собиралась в шахматы всю жизнь играть, в чемпионатах там каких-то участвовала. Шахматы — это же спорт, кажется? То есть за призовые места должны платить.
Но в доме не было и намёка на деньги. Облезлая прихожка с загибающимся у порога линолеумом вела в комнату с потёртым и странно пахнущим диваном и шкафами, занимавшими всю стену, каких я никогда не видела. Если бы не затейливая форма, я бы решила, что они тут с советских времён, только при совке делали такие страшные фасады. Но советская мебель обычно была топорно-прямолинейной, никаких горок-каскадов и угловых шкафов не предполагалось. Где они взяли это чудо дизайнерской мысли, интересно? И как умудрились вписать в стену так, чтобы не осталось ни сантиметра ни справа, ни слева?
— Нравится? — Светка вошла в комнату и проследила за моим взглядом. — Пашка сам делал! Купил ДСП-доски, фурнитура вообще копейки стоит, одно крепление — десять рублей. Всё померил, напилил.
