девушка стояла к нему спиной, причем спина была голой. Голой, смуглой, как гречишный мед, с бугорками позвонков. Парень судорожно сглотнул. Ромала спешила: стянула футболку и возилась с ночной сорочкой, пытаясь попасть руками в рукава. Натянула и обернулась. Саша стоял с цветочным горшком в руках, бледный, и смотрел так, будто впервые видел.
— Живей, — шикнула она на него. Парень зашевелился, но всё же исподтишка бросал взгляды на девочку. Та стащила с себя штаны и натянула халат. В таком виде парень впервые видел свою любимую. Вот так она будет выглядеть перед тем, как лечь спать. И волосы на фоне белоснежной сорочки будут казаться очень черными, а кожа по цвету напоминать янтарь…
— Саша, отомри уже! Нас убьют, если ты сейчас же не исчезнешь!
— Я тебе говорил вчера, что мне пора…
— Ей богу, сейчас не время спорить! Лезь, давай!
— Кроссовки!!!
— Лезь! Сейчас на крыльцо вынесу.
Парень спрыгнул в сирень и прокрался к крыльцу вдоль дома. Бимка на радостях хотел встретить его веселым лаем, но Саша зашикал на него, и пес, видимо, понимая всю щекотливость ситуации, промолчал, лишь хвостом завилял. Прямо в клумбу плюхнулись кроссовки, и Саша их быстро натянул. Край белого халата выглядывал из-за угла.
— Вот черт! Черт!! Черт!!! — приговаривала Ромала.
— Я пошел, — бросил Саша и выскочил на дорогу. Квартал еще спал, лишь кое-где слышны были голоса. Девушка провожать его не стала. Может, ей повезет, и она не столкнется с отцом. Так и случилось: ей удалось проскочить незаметно и плюхнуться в кровать. Только уснуть она всё равно не смогла. Тем более что почти сразу пришла бабушка.
— Успел убежать? — спросила она.
Ромала выглянула из-под одеяла.
— Что?
— Ты меня прекрасно поняла, милочка, — произнесла Полина Яковлевна и села на кровать. — Это я впустила Анфиску. С огнем играешь, детка.
Внучка состроила страдальческое личико.
— Мы, честное слово, не хотели, чтоб так получилось. Просто уснули. Ничего не было! — горячо зашептала Ромала.
— Кто бы сомневался, — хмыкнула бабушка. — Только чтоб это было в последний раз.
— Угу, — ответила девушка, а когда Полина Яковлевна уже взялась за ручку двери, добавила: — Мамуль, я люблю тебя, спасибо!
На что бабушка лишь улыбнулась.
Глава 28.
Расцвел май. Распустились деревья, зазеленела трава. Площадь у школы пестрела цветами и белыми бантами девочек. Саша не имел никого отношения к этому последнему звонку: свой он еще перед госэкзаменами в марте услышал. Но сегодня, в мае 1996 года, школу оканчивала ее любимая.
Ромала выделялась из общей толпы ребят. От нее было столько света, что Саша порой начинал щуриться, будто от солнца, возвышаясь над большинством присутствующих. Учителя говорили всё те же напутственные слова, да и звучали они почти так же, как и семь лет назад, когда парень едва знал Ромалу, но был уверен, что это навсегда! Фундаментально, как Стоунхендж в Англии.
Сегодня Ромала не пела. Одиннадцатиклассники подарили свои цветы, сказали ответное слово, кто-то из парней взял первоклашку на руки, и так прозвучал последний звонок. А ровно через месяц Саша уедет и не увидит свою девочку-красавицу целых два года. Он в который раз потрогал карман куртки, проверяя, на месте ли заветная коробочка. Подарок был на месте.
Парень дождался Ромалу, и они вместе отправились домой. Шли и вспоминали, как семь лет назад им пришлось убегать. Пионерской организации уже несколько лет не существовало, так хоть воспоминания остались. Шагали по дороге, держась за руки. Мимо проходили люди, и все улыбались, завидев их. Саша приписывал эту заслугу Ромале: как же иначе на нее можно было смотреть?! Когда же дошли до своего поворота, парень потянул девушку в проулок к реке.
— Куда? — удивилась она.
— Пойдем, пойдем, не боись! — подначивал он.
Да она и так бы пошла. Хоть на край земли, хоть за край, как в той знаменитой цыганской песне. Саша пропустил свою даму вперед, а черноглазая вдруг оглянулась, улыбнулась и, дернув плечом, крикнула:
— Догоняй! — и ринулась вниз со смехом.
Парень припустил за ней. Да разве от него убежишь?! Как же! Вот и теперь Саша поймал ее среди цветущих яблонь, закружил. Ромала тоненько взвизгнула, засмеялась. А он всё не спешил ее отпускать, прижал к себе.
— Ой, больно, — вскрикнула вдруг она, потирая ухо, — что это у тебя?
Ее ладошка легла на нагрудный карман.
— Ключи от машины что ли? — спросила цыганочка.
Парень, оглядев розовое ушко, покачал головой. Глянул на нее так серьезно, что Ромала даже перестала улыбаться. Как часто бывало в последнее время в такие минуты, в глазах тут же заплескалась тревога. А Саша и вовсе обескуражил. Усадил ее на ствол дерева, сам встал на одно колено, глянул на девушку и покраснел, чувствуя, как во рту стало опять сухо, а сердце тяжело колотится в груди. Достал из кармана заветную коробочку, кашлянул от волнения в кулак и протянул подарок девочке. Та, изумленная и немного напуганная всем этим действом, чисто автоматически взяла коробочку и сжала в кулаке. Саша улыбнулся.
— Открой, — сказал он.
А Ромала впервые видела своего парня таким. Ей даже в голову не пришло, что может быть там, внутри. Она спокойно, без волнения открыла синий футляр и ахнула. Глаза у нее при виде колечка заблестели не то радостью, не то слезами
.
— Ромала, я очень тебя люблю, — сказал меж тем парень, — и хочу, чтоб мы всегда были вместе. Ты выйдешь за меня замуж?
Глаза девочки заблестели еще больше, она не поднимала взор на своего любимого, а, прикусив губку, сжимала в руке бархатную ракушку. Глянула лишь раз и, всхлипнув, бросилась парню на шею.
— Я тебя тоже очень люблю, мой хороший, — прошептала девушка горячо, — конечно, я выйду за тебя замуж!
Немного успокоившись, они сели рядом, и парень надел ей на правую руку колечко, пообещав, что по возвращении заменит его обручальным.
— Теперь ты моя невеста, — сказал он.
— А ты уже через двадцать девять дней уедешь, — напомнила Ромала печально.
— Зато дома меня будет ждать невеста. Ведь ты будешь меня ждать?
Девушка обхватила его
