Зака вашему брату?
– Они встретились у «Кэтлинс дайнер». Это на половине пути между школой и развязкой на М1, на которой Джефф съезжает к Рэдвуду.
– Почему Джефф не забрал его из школы?
В ее глазах мелькает страх. Как будто она не отрепетировала ответ на этот вопрос.
– Что вы имеете в виду?
– Ну если Джефф ехал из Лондона в Рэдвуд, почему бы не поехать сразу к школе? Тогда не понадобился бы посредник.
– До Корнуолла путь неблизкий, – говорит она. – Нам показалось логичным не заставлять Джеффа делать такой крюк. Он таким образом не стал стоять в пробке на подъезде к школе, а забрал Зака и сразу выехал на М1.
– Для женщины за шестьдесят довольно большое расстояние, вам не кажется?
Она хмурится.
– Не думаю. Прошу прощения, но вам, кажется, за пятьдесят? Думаете, через десять лет вы уже не в состоянии будете пройти несколько километров?
– Если потребуется, конечно пройду. Но здесь какая-то пустяковая причина, так ведь?
Она начинает выдавать себя. У нее вспыхнули щеки, на шее теперь можно разглядеть вену.
– Вы также сказали во время нашей первой встречи, что вы передали вашему брату Джеффу вещи Зака заранее. То есть ваш брат проделал весь путь от Лондона, положил в машину багаж вашего сына и вернулся домой в Лондон, а в Рэдвуде подхватил Зака у кафе, только чтобы сэкономить десять минут, которые понадобились бы ему, чтобы забрать Зака у школы?
Она закидывает ногу на ногу – защитный жест. Я вижу, как двигаются ее руки – она кладет сомкнутые ладони на колено под столом.
– Прошу прощения, я не совсем понимаю. Какое все это имеет отношение к смерти Полы?
И снова она пытается увильнуть. Я наклоняюсь вперед настолько близко к ней, что чувствую запах ее духов: цветочный, но резкий.
– Насколько могу судить, последними, кто видел Полу, были ваш сын и ваш брат у ресторана. Она так и не дошла до дома, то есть ее перехватили где-то по дороге. Чрезвычайно важно установить подробности того, где она могла быть и почему туда направлялась. Итак, каким образом вы организовали передачу багажа, доктор Джонс?
Я вижу, как глаза у нее едва уловимо перебегают с предмета на предмет от волнения, она думает. Что бы она ни сказала, можно быть уверенным, что это не воспоминание, – она придумывает ложь.
– У моего брата было дело неподалеку от Рэдвуда на прошлой неделе, и тогда я и передала ему вещи.
– Но там, конечно, были вещи, которыми Зак пользовался в течение этой недели – например, зубная щетка.
Глаза у нее сужаются
– Я обычно все планирую заранее. Это для меня естественно, такая у меня профессия. Я купила ему набор для путешествий и щетку, которую он потом сможет выбросить. Если он что-то потеряет, это будет не страшно. Мой брат сможет вам все это подтвердить, когда позвонит.
– Кстати об этом. Почему он до сих пор не позвонил?
У нее еще сильнее краснеют щеки, пока даже на шее не выступают пятна, похожие на сыпь.
– Прошу прощения, я не думала, что это у вас в приоритете. Вы расследуете убийство – мне сложно представить, что каникулы моего сына так вас заинтересуют. Я сегодня же передам ему ваш контакт.
– Вы не разговаривали с вашим сыном или сопровождающим его человеком с субботы?
В глазах у нее появляется ярость, взгляд прожигает насквозь. Еще пару раз ее уколоть, и она сломается.
– Я кардиохирург, инспектор Конати. У меня не слишком много свободного времени. У меня была очень сложная операция в субботу, а когда я пришла домой, ко мне постучались двое полицейских и сказали, что одна из моих ближайших подруг мертва. Перед этим я всю неделю разбиралась с затянувшимся разводом. Мне нужен был день на передышку. Но теперь, когда я знаю, что это дело чрезвычайной важности, я попрошу своего брата связаться с вами, когда буду разговаривать с ним сегодня вечером. А теперь, есть ли у вас какие-то вопросы ко мне, касающиеся Полы? Или вы по-прежнему будете расспрашивать меня про мои личные дела? Я думала, что смогу помочь вам узнать больше о жизни моей соседки, а не удовлетворить ваше любопытство насчет моей собственной жизни.
Мы смотрим друг на друга поверх стола, воздух пульсирует от напряжения.
– Как только мы убедимся, что Джейми именно там, где вы говорите, можно будет оставить этот вопрос.
Она хмурится и смотрит на сержанта Райана. Краем глаза я вижу, как он поворачивается ко мне.
– Зак, – говорит он. – Мальчика зовут Зак.
Я понимаю, что ошиблась, и опускаю глаза в стол, не в силах встретиться ни с кем взглядом от смущения. Кровь приливает к моим щекам.
– Извините, ошиблась.
Мне хочется провалиться под землю. Напряжение, которое мы с таким трудом нагнетали, рассыпалось из-за моей ошибки, а пристальное внимание, которому мы подвергали доктора Джонс, теперь направлено на меня. Марк рядом со мной подобрался. Обычно он питает уверенность в каждом моем действии, но она исчезла, он во мне сомневается. Доктор Джонс внимательно смотрит на меня с едва заметной улыбочкой на лице.
– Спасибо, доктор Джонс. Если у нас появятся дополнительные вопросы, мы вам позвоним. А пока свяжитесь, пожалуйста, с вашим братом. Я бы хотела поговорить с ним как можно скорее, чтобы мы могли двигаться дальше.
– Да, – отвечает она, вставая. – Я бы тоже этого хотела.
– Мой коллега вас проводит.
Сержант Райан выводит ее из допросной, а я сижу одна, слушая, как щелкает замок на двери и продолжает идти запись.
«Его зовут Зак», – повторяю я снова и снова, чтобы это отпечаталось у меня в мозгу.
Джейми больше нет.
32
Анна
Понедельник, 8 апреля 2019 года, 12:57
Мотор глохнет уже в третий раз.
– Вот черт!
Я ударяю по рулю и нервно смотрю в зеркало заднего вида на машину, которая сигналит за мной. Трясущейся рукой вставляю ключ, ругаясь себе под нос. Светофор переключается на зеленый. Машина снова сигналит. Когда мотор наконец заводится, давлю на педаль газа и с ревом срываюсь с места.
Ложь уже не помещается у меня в голове. Я так много лгу, что забываю, кому что сказала. Чтобы убедить кого-то одного, мне приходится врать другому и так далее и так далее. Бесконечный круг обмана. Интересно, может паук запутаться в собственной паутине?
Инспектор Конати знает, что что-то не так. Она сомневалась в каждом моем слове, цеплялась за каждое несоответствие, о которых я даже не задумывалась. Каждый раз, когда я открываю рот, я просто тяну время, чтобы обдумать следующий шаг, но меня не отпускает ощущение, что все, что я говорю и делаю, рано или поздно меня погребет под собой. Что меня будут преследовать из-за той самой лжи, с помощью которой я надеялась избежать наказания.
Я вздрагиваю, услышав, что в сумке зазвонил телефон похитителей.
Они проследили за машиной до самого полицейского участка.
Я заезжаю в первый попавшийся карман, лихорадочно роясь в сумке
