Я спросила Элизабет, назначена ли на завтра встреча с Риган официально, и она ответила, что, конечно же, нет, но беспокоиться об этом не надо. Я напомнила ей, что микроавтобус по вторникам не ходит, но она сказала, что Рон отвезет нас, поскольку ему нечем заняться — тем более что его «Дайхацу» уже вернули из ремонта.
Мне кажется, эта неделя будет очень важной для выяснения, кто убил Калдеша. Или даже кто именно украл героин. Элизабет словно расставляет все фишечки по местам. А вдруг она что-то знает?
Алан не в настроении, ведь меня целый день не было дома. Как объяснить собаке, что такое героин и убийство? Разве что только собаке-ищейке. Алан лежит обиженный в гостевой спальне и то и дело вздыхает — просто чтобы я знала, что он еще там. Хотя я понимаю, что долго он так не выдержит. Позвольте, я позову его сюда.
И вот он входит, виляя хвостом. Великодушно простив мне все прегрешения.
Глава 48
— Старшего следователя Риган, пожалуйста, — говорит Элизабет дежурному сержанту в полицейском участке Файрхэвена.
— Как мне доложить, кто ею интересуется? — спрашивает дежурный сержант, женщина лет пятидесяти с небольшим.
— Доложите, что это Элизабет и Джойс. По поводу убийства Доминика Холта.
— Вы хотите признаться? — Сержант набирает номер на телефоне. — Пришли Элизабет и Джойс, хотят встретиться со старшим следователем Риган. Информация о Доминике Холте.
Следует недолгая пауза, после чего сержант кивает.
— Спасибо, Джим. Боюсь, ее нет на месте, — сообщает она Элизабет и Джойс, положив трубку. — Может, вы оставите свой номер телефона?
— Ее нет на месте? — удивляется Элизабет.
— Боюсь, что так. Ваши признания придется отложить.
— Что ж, это очень странно, не так ли, Джойс? — Элизабет кивает в ее сторону. — Это Джойс.
— Очень странно, — соглашается та. — Мы видели, как она вошла… — Джойс открывает блокнот, — …в 10:23, и с тех пор она не выходила, хотя мы пристально наблюдали за дверью.
— Здесь есть машины, — говорит сержант. — И вообще-то следить за полицейскими участками нельзя.
— Но мы находились на общественной территории, — возражает Элизабет. — На маленькой скамейке в парке.
— Я прихватила с собой фляжку, — поясняет Джойс.
— С тех пор из участка выехали только две машины, и Риган не было ни в одной из них, — говорит Элизабет. — А это значит, что… Сколько сейчас времени, Джойс?
— 11:04.
— Сейчас 11:04…
— Уже 11:05, — поправляется Джойс.
— И мы подумали, что старшему следователю Риган, вероятно, хватило времени, чтобы влиться в работу и провести утреннюю планерку. Теперь она, наверное, пьет кофе и просматривает электронные письма.
— Вот мы и подумали: когда еще зайти, если не сейчас? — добавляет Джойс.
— Когда, если не сейчас? — повторяет Элизабет. — Так что не могли бы вы позвонить еще разок? Просто чтобы убедиться, что ошибки нет. Нам бы очень хотелось с ней поговорить. Микроавтобус поедет в Куперсчейз в три часа дня, а у нас на сегодня запланированы и другие дела.
Дежурный сержант встает и кладет ладони на стойку:
— Дамы, это все очень забавно, но старшего следователя Риган здесь нет. Это здание можно покинуть и через другие двери.
— Мы знаем. Рон стоит у запасного выхода, — кивает Элизабет. — Риган никуда не выходила.
— А я вам говорю, что выходила, — повышает голос сержант. — Так что оставьте свой номер телефона, и я обещаю ей передать. Кроме того, я настоятельно не советую наблюдать за полицейским участком, если вы не хотите, чтобы вас арестовали.
Элизабет достает телефон и фотографирует сержанта.
— Фотография сделана в 11:07, — комментирует Джойс.
— Если еще раз это сделаете, — говорит сержант, пристально глядя в глаза Элизабет, — я вас точно арестую.
Элизабет поворачивается к Джойс и приподнимает одну бровь. Джойс смотрит на часы, на мгновение задумывается, затем легчайшим образом кивает.
Элизабет делает еще одну фотографию.
Глава 49
Саид смотрит вниз, на горы. Все, что на дне долины, принадлежит ему, и все, что на северных склонах, тоже. Южные склоны — это уже Пакистан. Кому принадлежат они, Саид не знает, но с этими людьми никогда не возникало проблем. А больше желать и нечего. В нынешние времена и так хватает неприятностей.
Он не получал вестей от Ханифа со среды. Ханиф был в Молдове, задавал вопросы и сказал, что направится в Англию, поэтому, должно быть, уже что-то выяснил. Саид не будет чувствовать себя полностью довольным, пока все не образуется. Конечно же, не будет. Его даже не должно быть в этом вертолете, потому что всякое бывает — иногда достаточно одной шальной пули, чтобы потерпеть крушение. Но альтернативой была бы шестичасовая поездка на джипе и лошади.
Ему еще не доводилось попадать в такую ситуацию, и лучше бы все исправить как можно скорее. Саид даст Ханифу еще примерно неделю. Он верит, что тот выйдет на след груза. Но это не значит, что ему можно просто звонить и болтать.
Ханиф поговорит с Митчем Максвеллом, а тот поговорит с Лукой Буттачи. Сначала вежливо, а потом уже не так вежливо, если не получит требуемого. Саид не любит, когда его кидают. В конце этого пути лежит смерть.
Конечно, и Ханифа придется наказать, если они не смогут найти общий язык. Уж, по крайней мере, у Ханифа есть мотивация.
Из открытой двери вертолета Саид наблюдает поля, на которых скоро зацветут маки, и это немного улучшает его настроение. Потому что всем очевидно, что поля красных маков в полном цвету могут означать только одно.
Прибыль.
Глава 50
Старший следователь Джилл Риган явно не из тех, кого легко впечатлить.
— А вы… — Она указывает на Джойс. — Вы были на складе, где застрелили Доминика Холта.
— Была, — не отрицает Джойс. — И это замечательно, поскольку многие не запоминают мое лицо. Или не помнят, где меня видели. Спустя годы некоторые пациенты подходили ко мне в «Сайнсбери» и говорили…
— Пожалуйста, — перебивает Джилл, — избавьте меня от ваших рассказов. Вообще-то я веду расследование убийства.
— Не очень эффективно, — замечает Элизабет. — Не возражаете, если я выскажу мнение?
— Возражаю, — отвечает Джилл. — Кто-нибудь из вас когда-нибудь ловил убийцу?
— Да, — кивает Элизабет.
— И даже не одного, — добавляет Джойс.
Джилл скрещивает руки на груди:
— У вас пять минут. Какой информацией вы располагаете? Постарайтесь меня заинтересовать.
— Могу я прежде спросить, — говорит Элизабет, — что вы здесь делаете?
— Сижу в допросной с «Золотыми девочками»[18], — отвечает Джилл. — Понятия не имею, о чем вы.
— Нет, — возражает Элизабет. — Вы прекрасно понимаете, о чем я. Почему к расследованию убийства Калдеша Шармы привлечено Национальное агентство по борьбе с преступностью?
— А вам какое дело?
— Мы налогоплательщики, — заявляет Элизабет. — Но еще и заинтересованные наблюдатели.
— Вы знакомы со старшим инспектором Хадсоном? — спрашивает Джилл у Джойс.
— Да, — отвечает та. — И с его подружкой, той самой Патрис. Вы ее знаете?
— Это он попросил вас прийти, да?
Элизабет смеется:
— Господи, нет! Думаю, он пришел бы в ужас, если бы узнал, что мы здесь.
— Он обязательно узнает, — заверяет их Джилл.
— Давайте я хотя бы изложу свою теорию, — предлагает Элизабет. — Я не считаю, что вас интересует Калдеш, или, по крайней мере, вряд ли он интересует Национальное агентство по борьбе с преступностью. Мне думается, у вас профессиональный интерес к героину.
— Жизнь не шпионский детектив, — отвечает Джилл. — И даже не «Нетфликс».
— О, я прожила такую жизнь, которая заставила бы «Нетфликс» побледнеть. Полагаю, героин был частью крупной операции Национального агентства. Вы планировали отследить его и впустить в страну, чтобы накрыть и арестовать сразу всех. Я права?
