— Если на этом все, мне пора возвращаться к работе, — говорит Джилл.
— Но героин пропадает, — гнет свою линию Элизабет. — Тот самый героин, который вы позволили ввезти в страну. Который пропустили через таможню в Нью-Хейвене. А значит, вся операция провалена, и репутация Национального агентства теперь в большой опасности. Уже не в первый раз, смею заметить. Более того, застрелен невинный человек, ну, не совсем невинный, но, по крайней мере, наш друг. Я могу поверить, что вы никогда прежде не слышали о Калдеше Шарме и не предполагали, что он окажется замешан в этом деле. Короче говоря, хотя я и уверена, что вы были бы не прочь раскрыть его убийство, но, думаю, прежде всего вы хотите найти героин.
— Окей, — произносит Джилл. — Полагаю, время вышло.
— А потом убивают еще и Дома Холта, — продолжает Элизабет. — Интересно, не был ли он вашим информатором? А вдруг кто-то об этом прознал?
— Кто вы? — спрашивает Джилл.
Элизабет удовлетворенно кивает:
— Наконец-то умный вопрос. Я та, кто мог бы вам помочь.
— Как именно?
— Мы могли бы вам помочь найти героин. Верно, Джойс?
— Нам уже доводилось находить бриллианты, — подтверждает Джойс.
— Если вы знаете, где героин, и не…
Элизабет успокаивающе останавливает Джилл:
— Разумеется, у нас его нет, старший следователь Риган. Но могу поспорить, что подобрались мы к нему куда ближе, чем вы. И поскольку я хочу выяснить, кто убил нашего друга, то вот что мне хотелось бы знать: кто именно работает на вас? Кто ваш информатор, которого вы прикрываете? Им был Дом Холт?
— Я никого не прикрываю, — отрезает Джилл.
— Мм, — говорит Элизабет. — Значит, вы планировали операцию без участия кого-то изнутри? Что ж, вполне возможно. Мы проделали такое в Будапеште в 1968-м, но сейчас я вряд ли в это поверю, уж извините.
— А что было в Буда…
— Итак, Джойс назовет вам четыре имени, — продолжает Элизабет. — Один из них работает или работал на вас, и по вашей реакции мы сможем определить, кто именно. Все, что нам нужно, — это малейшее подергивание мышц.
— Хватит, — обрывает ее Джилл. — Это какой-то цирк.
— Митч Максвелл, — начинает Джойс.
Джилл встает, намереваясь выйти.
— Прошу прощения, дамы.
— Лука Буттачи, — говорит Джойс.
— Вы так произносите это имя, Джилл? — спрашивает Элизабет.
Джойс продолжает:
— Саманта Барнс.
— Я велю одному из констеблей вывести вас вон, — предупреждает Джилл.
— Доминик Холт, — произносит Джойс.
Джилл останавливается у двери.
— Если я еще раз увижу кого-то из вас, то, надеюсь, только по поводу найденного вами героина.
— Того самого героина, разумеется, — говорит Элизабет, в то время как Джилл закрывает за собой дверь.
Элизабет поворачивается к Джойс:
— А она хороша.
— Даже не вздрогнула, — соглашается Джойс.
— И это означает одно из двух. Либо она психопатка…
— О-о-о…
— …во что я не верю, — продолжает Элизабет. — Она подкрасила губы, прежде чем спуститься к нам. Хотела произвести на нас хорошее впечатление.
— Мне кажется, психопатки тоже пользуются помадой, — замечает Джойс.
— Другое объяснение тому, что она не дрогнула, Джойс, — говорит Элизабет, — заключается в том, что никто из банды не работает на Национальное агентство.
— Тогда отчего же мы ищем их здесь?
— Может, оттого, что кто-то из Агентства работает на банду?
Глава 51
Ресторан Куперсчейза многое повидал за последние несколько лет. Однажды бывший судья Верховного суда Великобритании умер здесь в ожидании пирога баноффи. А в другой раз разгорелся столь бурный семейный скандал, что восьмидесятидевятилетняя женщина в конце концов развелась со своим шестидесятивосьмилетним мужем. Здесь состоялось даже публичное предложение руки и сердца, которое было встречено с громким восторгом, но быстро и тихо забылось, поскольку оказалось, что влюбленный мужчина уже женат. В ресторане отмечались праздничные торжества и поминки, случалась новая любовь и шествие детей, внуков и правнуков и даже отмечался однажды столетний юбилей, закончившийся вызовом полиции из-за инцидента с участием мужчины-стриптизера.
Но никогда прежде здесь не видели такой странной компании, какая собралась сейчас за отдельным столом в зимнем саду. Двое самых плодовитых британских наркоторговцев, мультимиллионерша, промышляющая антиквариатом, и ее муж-канадец огромного роста, профессор исторической археологии Кентского университета, польский строитель, покрытый многочисленными татуировками, и во главе стола — гордые хозяева: бывшая медсестра, бывшая шпионка, бывший влиятельный профсоюзный деятель и до сих пор практикующий время от времени психиатр.
Тема беседы: где найти пропавшую партию героина? Прежде чем начать общение, все были представлены друг другу. Разговор порой прерывается официантами, подносящими еду, поэтому принято единогласное решение, что в такие моменты они будут притворяться оргкомитетом, обсуждающим благотворительный летний праздник.
— У каждого из нас имеются свои причины, — говорит Элизабет, — для того, чтобы прийти сегодня сюда. Митч, у вас украли героин и застрелили вашу «правую руку». Хотя, конечно, вы могли бы застрелить Дома Холта и сами…
— Я этого не делал, — возражает Митч Максвелл.
— Но кто-то же сделал, — замечает Лука Буттачи.
— Что ж, для того мы здесь и собрались, — кивает Ибрагим, — чтобы откровенно все обсудить.
— Лука, — говорит Элизабет, — вы также понесли финансовый убыток, хотя, с другой стороны, вас можно считать подозреваемым и в исчезновении героина, и в смерти…
— И надувной замок для детей, — перебивает Джойс, как только три молоденькие официантки приносят закуски. — Дело, кстати, прибыльное. Мы могли бы брать по пятьдесят пенсов за вход.
— Два фунта за вход, — говорит Саманта Барнс.
— Полтора, — возражает Митч Максвелл. — Ну серьезно! Два фунта?
— Не смей так разговаривать с моей женой, — говорит Гарт, кивком выражая благодарность официантке.
— Категорическим требованием при посещении надувного замка должно быть отсутствие обуви, — высказывается Ибрагим. — Даже если есть страховка, мы должны…
— …в смерти Дома Холта от выстрела, — заканчивает фразу Элизабет, как только отходит последняя официантка.
— Я ни в кого не стрелял, — говорит Лука.
— Это двойное отрицание, — замечает Ибрагим. — Возможно, было бы лучше…
Рон кладет руку ему на плечо:
— Не сейчас, дружище. Не забывай, он торговец героином.
Ибрагим кивает и набрасывается на свою моцареллу буффало.
— Саманта и Гарт, — продолжает Элизабет. — Вы здесь по целому ряду причин. Во-первых, благодаря вашему опыту в данной сфере. А во-вторых, потому, что вы солгали Джойс и Ибрагиму, когда говорили, что никогда не слышали о Доминике Холте.
— Мы лжем? Да ладно! — защищается Саманта. — Кто сказал?
— Так сказали Джойс и Ибрагим, и для меня этого вполне достаточно.
— Простите, но вы определенно лгали, — заявляет Джойс. — Жаль, я не заказала креветок, ваши выглядят очень аппетитно.
— И самое главное, ваш телефонный номер блокируется кодом 777, что встречается чрезвычайно редко, поэтому мы подозреваем, что днем накануне своего убийства Калдеш звонил именно вам.
— Держу пари, так же думают и Митч с Лукой, — говорит Саманта.
Двое мужчин кивают.
— Наши телефоны мы просто выбрасываем, — поясняет Митч.
— Вот почему мы хотели, чтобы вы пришли сюда, Саманта, — продолжает Элизабет. — Хотя мне в самом деле любопытно, почему вы приняли приглашение? Что для вас значит эта маленькая встреча?
— Какой хороший вопрос! Надеюсь, мы все честны?
— Насколько это возможно для компании лжецов и жуликов, — кивает Элизабет.
— Героина в партии на сто тысяч фунтов, и я готова поспорить, — говорит Саманта, — что мы могли бы организовать киоски, торгующие джемами и чатни.
