ослабевать[121]. В этих условиях организации могли либо потерять свою эффективность, либо превратиться в некие «империи», каждая из которых управлялась бы внутренним ядром членов, обеспечивающих соблюдение общих норм путем применения санкций к остальным участникам — подданным центра. Одни организации развивались по первому пути, другие — по второму.
Первый путь вел к их ослаблению. В НАТО принцип взаимности — даже между ее первоначальными членами — действует сегодня намного слабее. Сегодня только пять из двадцати девяти членов организации выполняют «клубное» обязательство о направлении на нужды обороны 2% ВВП. В результате готовность США соблюдать собственные обязательства перед НАТО также начала ослабевать. Но самый яркий пример превращения некогда эффективной группировки в рыхлую всемирную организацию — это ВТО. Если ГАТТ сумела за первые семнадцать лет своего существования завершить шесть раундов переговоров о взаимных торговых уступках, ВТО за двадцать три года не довела до конца ни одного.
Рассмотрим теперь гораздо более неоднозначный вариант: путь формирования империи. Преобразование ЕЭС в Европейский союз, а МВФ — из кассы взаимопомощи небольшого клуба стран в глобальный фонд помощи бедным странам, вызвало превращение обеих организаций в квазиимперские органы, через которые одни государства диктуют свои требования другим. В случае ЕС разумный эгоизм, делавший соблюдение правил осмысленным, сменился широким набором директив, разрабатываемых и применяемых центром, который находится сегодня в сложных отношениях с тремя группами «ходатаев»: восточноевропейскими участниками, южноевропейскими участниками и Великобританией. Я не хотел бы ни оценивать эти нормы, ни преувеличивать значение этого процесса; в остальных отношениях ЕС как объединение стран сохраняет огромные возможности и имеет все предпосылки для того, чтобы добиться большего. Но ЕС — это уже явно не клуб взаимопомощи: он последовательно развивается в группировку, где более сильные страны диктуют свою волю остальным.
МВФ вырос в глобальный фонд, подобный Всемирному банку, основанному для исполнения долга спасения. Долг спасения по самой своей сути не предполагает взаимности. Между тем в обеих организациях начало доминировать внутреннее ядро стран-доноров, обративших долг во власть. Сначала доноры обусловливали оказание помощи согласием на проведение конкретной экономической политики. Эта практика, и без того достаточно спорная, была быстро подхвачена неправительственными организациями, имеющими сильное политическое влияние. Сегодня западная помощь оказывается на условиях выполнения определенных требований в области экологии и прав человека, нередко настолько строгих, что они не соблюдаются даже в богатых странах. Например, все проекты Всемирного банка должны проходить экспертизу на предмет «вероятных экологических последствий». Финансировать проекты строительства ГЭС стало уже невозможно, так как, по мнению НПО, они нарушают права человека. Западные борцы за права человека блокируют даже проекты расширения городских дорог[122]. Нормы углеродных выбросов, установленные для проектов Всемирного банка, реализуемых в бедных странах, значительно превышают нормы, применяемые в богатых странах, и в условиях острой нехватки электроэнергии в странах Африки это вызывает особое возмущение местного населения[123]. Но повторю еще раз, что я не хотел бы скатываться к крайним суждениям: обе организации все еще делают очень много хорошего и могут сделать намного больше. Сегодня, однако, они захвачены сторонниками иных идей.
Как построить моральный мир заново
Нужно, чтобы и клубы, построенные на началах взаимности, и «обязательства спасения» реально работали. Клубы нужны нам потому, что патерналистское мировое правительство неосуществимо и нежелательно: любые попытки такого правительства управлять всеми нами натолкнулись бы на наше неповиновение. Возможно, вместо возвращения к жизни старых клубов было бы проще создать новый универсальный клуб, учитывающий сегодняшние соотношения экономической и военной силы. Такой клуб, наверное, найдет немало возможностей построить механизмы взаимных обязательств, которые были бы благом для всего мира. G20 охватывает достаточно много стран, но на деле эта группа слишком широка и неоднородна, а методы ее работы слишком хаотичны, чтобы она могла быть эффективной, и к тому же многие ее участники стремятся «доить» ее, не давая ничего взамен. G7 — более ограниченная и сплоченная группировка, но поскольку в нее не входят Китай и Индия, состав ее участников не адекватен современной мировой ситуации. Более ограниченная группа, в которую, однако, входили бы Китай, Индия, США, ЕС, Россия и Япония, представляла бы достаточно крупную часть мирового экономического и военного потенциала, чтобы решение глобальных проблем отвечало коллективным интересам ее участников, даже если до вхождения в нее они тоже предпочитали брать не давая. Кроме того, каждый участник понимал бы, что если он решит жить за счет других, остальные участники начнут делать то же самое: каждый из них слишком велик для того, чтобы нарушать принцип взаимности.
Создание такого клуба вызывает две трудности. Первая состоит в том, что между этими шестью странами и группировками стран нет ничего общего, а их индивидуальные геополитические интересы весьма противоречивы. Тем не менее перед лицом глобальных проблем, таких как изменение климата, опасность пандемий и угрозы, порождаемые нестабильными государствами, их интересы будут все чаще совпадать. Они также постепенно осознают одну свою общую черту: они и только они, взятые вместе, имеют достаточно веса, чтобы решать эти проблемы, а каждая из них по отдельности слишком велика, чтобы просто брать что-то у остальных пяти, не давая ничего взамен. Другая трудность — предсказуемое возражение идеалистов, живущих только сердцем: как же быть с теми, кого туда не взяли? Но ведь появление такой группы — достаточно компактной, чтобы суметь организовывать какие-то коллективные действия, — будет в очень большой степени отвечать и интересам тех, кто в нее не войдет. Все остальные тоже могут брать на себя какие-то обязательства, но после того, как неформальная договоренность о необходимости совместных действий будет достигаться «шестеркой». Большие различия между членами «шестерки» будут гарантией того, что их договоренность о решении какого-то вопроса может подрывать интересы остальных стран. Вот новый клуб, который нам нужен. На его формирование могут уйти годы, и всё же логика необходимости эффективных действий для решения основных глобальных вопросов, лежащая в основе этой идеи, может постепенно привести нас к этому.
Помимо клубов, нам необходимы организации, позволяющие эффективнее выполнять наш долг спасения. Это уже моя «территория»: вся моя взрослая жизнь была посвящена тому, чтобы побудить людей, живущих в богатых странах, осознать этот наш долг перед другими странами. До сих пор мы выполняли его весьма неважно: как видно из приводимых ниже примеров, моральной позы и желания покрасоваться здесь было намного больше, чем эффективных практических действий.
Беженцы
Начну с долга спасения по отношению к беженцам. Сегодня во всем мире насчитывается 65 миллионов человек, которые покинули свои дома, гонимые страхом или голодом. Треть этих людей
