Когда Анна осторожно вошла в комнату, Альфред стоял на коленях перед раскрытым чемоданом и быстро перебирал бумаги. Она хотела было сказать, что глаз перетруждать не стоит, но осеклась, даже не успев открыть рот. Лицо Альфреда: бледное, несмотря на загар, выражало такую сосредоточенность и полнейшую оглушённость осознанием чего-то, что Анна просто села на стул и стала ждать, когда муж найдёт то, что ищет.
И Альфред нашёл. Словно сомнамбула, он поднялся с колен и подошёл к Анне, держа в руках чёрно-белые фотографии и листы старой бумаги. Таким Анна не видела мужа, наверное, никогда. От него пахло не то чтобы страхом, но чем-то, от чего у Анны мороз пробежал по коже, а тонкие волоски на руках приподнялись.
Так пахнут люди, нашедшие истину. Так пахнет сама Истина.
― Они воскресают снова и снова, ― глухо произнёс Альфред, глядя куда-то мимо Анны. ― Принцесса и Генерал. В разных телах, в разное время, чтобы найти друг друга. И даже когда у них это получается, цикл повторяется снова. Они не первый раз воссоединяются и не последний. И будет так вечно, пока не истечёт отпущенное планете время. Или не потребуется поднять ту самую Оловянную Армию с алой кровью.
И Альфред протянул Анне фотографии.
― Они мерцали, ― отрешённо сказал Альфред. ― Всё это время они оба мерцали.
Анна подняла руку, чтобы взять карточки, и только сейчас заметила, как дрожат её собственные пальцы, и бьётся сердце.
На карточках были запечатлены Генерал и Принцесса потерянного королевства, погибшего во льдах двадцать шесть тысячелетий назад. Но без серебряных масок. А на старых листах чернилами были нарисованы они же.
Генрих и Тамара.
Комментарий к Ледниковая Принцесса
Музыка:
Мельница ― Кракатук
Наутилус Помпилиус ― Дыхание
Авторский коллаж:
https://sun9-36.userapi.com/c850236/v850236649/1e5727/NFKVRWhtOsA.jpg
¹ ― здесь и далее за основу взята легенда о Тисульской принцессе.
² Южная красавица — характерное для США устойчивое выражение и стереотипное представление об американке Юга с высоким социально-экономическим положением. Образ сформировался на юге США в годы, предшествовавшие Гражданской войне.
³ ― ощущение описано в книге А.А. Бушкова «Сибирская жуть». Кроме того, автор испытал на одном кургане примерно то же самое.
⁴ ― отсылка к рассказу Г.Ф. Лавкрафта «Полярная звезда» («Полярис»). Легенда является сонгфиком на песню Хелависы «Кракатук» с элементами вышеупомянутого рассказа.
⁵ ― строчки из стихотворения в рассказе «Полярная звезда». Период прецессии суточного вращения Земли составляет примерно 26 000 лет. В продолжение этого времени разные звезды оказываются ближе всего к точке на небесной сфере, в которую направлена земная ось. Та звезда, что в настоящее время носит название Полярной, 26 000 лет назад также находилась над северным полюсом.
Михаил Генрих и Тамара ― герои зарисовки «19. Хмель цвета тумана» сборника зарисовок «Мгновения любви».
========== Серафима: Колокол ==========
― Мы могли купить ладан в любой церковной лавке, ― заметил Альфред, выходя за ворота храма и запахивая пальто. ― Незачем было тащиться в храм в такую погоду.
Лето закончилось как-то слишком резко. Только они гуляли по набережной под лучами палящего солнца, а уже вторую неделю шли дожди. После отпуска в деревне Бюро встретило Альфреда кучей неотложных дел. В круговороте людских горестей и радостей он успел забыть о том, что осень близко.
― Не ты ли мне говорил, что ладан в храме ― самый лучший? ― заметила Анна, поправляя чёрную фетровую шляпку. Из-за висевших в воздухе капель воды русые волосы завивались крупными кудрями. Ей это очень шло, о чём Альфред тут же сообщил:
― Ты хорошо сегодня выглядишь. ― Он коснулся кончиком пальца в перчатке бледного лица Анны.
― А если бы чувствовала себя хорошо, было бы вообще прекрасно. ― Жена улыбнулась и взяла Альфреда под руку. ― Пошли к машине, а то, кажется, дождь начинается.
С хмурого сизого неба и правда упали первые холодные капли. Где-то далеко гремел гром, а серебряные с фиолетовым молнии то тут, то там прочерчивали небо. В такую погоду хорошо сидеть дома возле камина, читать и смотреть, как Анна увлечённо вяжет. В такие семейные вечера Альфреду становилось особенно уютно.
Он краем глаза посмотрел на жену. Анна едва заметно, почти призрачно мерцала, а лицо казалось в сгущающемся сумраке особенно белым. В последнее время ей как-то нездоровилось, но не слишком сильно, поэтому Альфред не особо переживал. Его самого после возвращения из Мамонтовки мучила мигрень. Голова побаливала и сейчас, но Альфред старался не обращать на это внимания. Осень ― пора простуды, а запасов шиповника от Лешего у него хватит на двоих с головой.
Генрих с Тамарой никак не желали ускользать из мыслей, поэтому он постарался задвинуть их подальше. Встреча с реинкарнациями настолько древних колдунов не входила в планы, и Альфред, пока не восстановились до конца силы, отложил решение вопроса «что делать?».
Они уже почти подошли к машине, как вдруг за спинами раздался мерный и тягучий звон церковного колокола. Звуковая волна прокатилась по скверу, отразилась от всего вокруг и, внезапно сконцентрировавшись, ударила точно в Альфреда.
Он покачнулся, а в следующее мгновение колокол прозвонил ещё раз. И тут Альфред увидел мерцание. Серебристое с нестерпимой синевой, оно надвигалось прямо на него. Миг, и повторный удар настиг. Звон колоколов, казалось, осел в голове. На мгновение ослепила вспышка боли, а затем в сознание хлынули воспоминания, которые никогда ему не принадлежали.
…маленькие домики то тут, то там выглядывают из зарослей травы, а вдалеке покачиваются сосны и берёзы…
…на столе разбросаны горицветы и орхидеи-башмачки, а белая бумага настолько яркая, что режет глаза…
…черноволосый и черноглазый молодой человек в костюме держит за руки девушку в свадебном платье… Он различал только девичьи руки, потому что видел всё её глазами.
…новорожденная девочка ― кричащая и красная ― лежит на груди у невидимой незнакомки, с губ которой слетает нежное: «Лия!»
…клок светло-рыжих волос остаётся в руках их обладательницы…
― Мне очень жаль, ― говорит суровый мужчина в белом халате. ― Но химиотерапия на данной стадии бесполезна…
…молодой человек рыдает навзрыд, сжимая в ладонях тонкую руку с катетером капельницы в вене…
…крашенные в белый цвет стены палаты распадаются, бледнеют, мир заполняет густая темнота…
…звонит колокол в храме, а навстречу близится искажённое лицо Альфреда Дрелиха.
Голова раскалывалась, перед глазами всё плыло, а тело горело, будто с него содрали кожу: явно поднялась температура. Альфред тяжело дышал, привалившись к машине. Он даже не заметил, как опустился на тротуар. Мир качался, колокольный звон отдавался в ушах, разрывая барабанные перепонки. Сердце колотилось, как бешеное, пульс зашкаливал. Уличные звуки ― машины, голоса ― слились в бесконечный поток, доводящий одним своим присутствием до тошноты. Съеденный не так давно обед подкатывал комком к горлу.
В голову ударило особенно резко. Альфред натужно всхлипнул, и его стошнило.
И в этот момент среди всей этой ужасающей какофонии звуков в его сознание пробился голос, который не был его:
― Пожалуйста, ― прошелестела женщина. ― Пожалуйста, Альфред, помогите. ― С каждым произнесённым словом, звучание голоса крепло.
― Кто вы? ― прошептал пересохшими губами Альфред. Говорить вслух и не требовалось: голос был у него в голове. ― Что вам нужно?
― Меня зовут Серафима Лазарева, ― произнесла женщина. ― Мне нужна ваша помощь. И я мертва.
***
― Алек! Алек, что с тобой? Алек, скажи что-нибудь! ― Руки Анны тряслись, сердце от страха ушло в пятки. Альфред ― бледный, покрытый испариной и жутко горячий, полулежал на тротуаре возле машины. Она стояла возле него на коленях и хлопала мужа по щекам. Вокруг уже начала собираться обеспокоенная толпа ― в храме завершилась служба.
