— Знаешь, Фланка, — опасливо протянула я, — пожалуй, не стоит мне подниматься. Ни к чему ни себя, ни гуи нервировать.
— Идем-идем! Гуи они это, к людям привычные. Ванде сюда часто поднимается, Драган, и мальчишки тоже бегают на гуи глядеть, и никогда ничего. И с тобой ничего не случится! Ты же со мной!
«Вот этого я и боюсь».
Что бы я ни решила, Флана уже тащила меня за собой, а учитывая ее габариты и силу, у меня не было шансов на освобождение. Смирившись, я перестала упираться, и последовала за девушкой к лестнице. Поднявшись на нужный ярус, мы подошли к двери, которая закрывалась на обыкновенный засов.
Флана отрыла ее и вошла внутрь, я же, встав за дверью (какая-никакая, а преграда) и вооружившись третьим глазом, осторожно выглянула из-за нее. В розово-желтом закатном свете можно было разглядеть покореженные каменные стены, перегородки, тоже покореженные, пол, устланный соломой и заляпанный серо-бурыми испражнениями, остатки мяса, пух… Воняло знатно; я поморщилась, но быстро привыкла. Флана зашла за перегородку, так что я не могла ее больше видеть, зато могла слышать – ее шаги, голос, объясняющий, что у нас гости, и гуи…
Раздался скрежет, затем скрип, и всадница позвала меня:
— Ира! Иди сюда! Я закрыла Хинто!
— Точно? — крикнула я.
— Точно!
«Она не настолько бесшабашная, чтобы обманывать», — сказала я самой себе и, набравшись храбрости, вошла внутрь. Осторожно пройдя по соломе, я выглянула за угол, и, разглядев, что перегородка действительно есть, и что гуи по ту сторону, подошла к всаднице; в спину дул ветер, закатный свет удачно лился в нужную сторону. Девушка взяла меня за руку и подвела к самой перегородке.
— Посмотри, какой он, — влюбленно проговорила она.
Хинто давно уже почуял меня, но близко к перегородке не подходил. Я видела его смутно, потому как он скрывался в тени, но могла угадать размеры, да и его белые штанишки из перьев выделялись.
Флана стала рассказать о своем друге и подманивать его подойти поближе, но эта громадина явно меня опасалась, как и я ее.
— Сонный, — вздохнула разочарованно всадница. — Ладно, идем на закат поглядим!
Против этого я ничего не имела. Подойдя к решетке, мы стали смотреть на долину; окно моей комнаты выходило на горы, так что я была рада поглядеть на что-то другое. Ухватившись за решетку, я стала любоваться закатом. Смазанный кружок солнца медленно исчезал где-то за холмами, гасли яркие закатные краски, тускнело небо…
— Красиво, да? — спросила Флана.
— Да, красиво, — ответила я.
Мы обе не отличались особенной поэтичностью и не могли словесно отобразить то, что видим, но слова бы тут только помешали. Так что мы делали единственно правильное – смотрели, думали…
Я покосилась на Флану, и, увидев, какое у нее одухотворенное лицо, улыбнулась. Когда она рассказала мне про Вазрага, я подумала, что здесь, в Утхаде, девушка несчастна. Но это не так… У нее есть Хинто, полеты, башня, вот эти закаты, есть предназначение, цель, работа, обязанности. Это ли не счастье, быть на своем месте и делать, что нравится?
А я давно уже не делала ничего для души, не рисовала… Потому что я не живу здесь, в этом мире, а выживаю. Единственное, что я сделала не для выживания, а вопреки – это та близость с Зеном, в темноте, в коридоре…
— Все, — вздохнула Флана, — свет ушел. Надо закрыть решетки панелями.
— Подожди, — попросила я. — Дай еще немного посмотреть на небо, на звезды…
— Знаешь про Циту? — спросила всадница. — Это наша звезда. Она освещает и согревает наш мир. Ванде рассказывала мне, что по ее лучам к нам спускаются боги.
Я тут же навострила ушки и стала задавать уточняющие вопросы, но Флана, как оказалось, знает не более чем Треден. Внезапно откуда-то сверху раздался звук крыльев, и нечто темное спустилось сверху и вцепилось когтями в решетку. От неожиданности я беззвучно бухнулась на задницу, причем бухнулась на испражнения Хинто.
Флана же ничуть не испугалась, а возмутилась:
— Э-э-эй! — заорала она. — Убери птенца, Зен!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Так это наш птенец? — спросила я, и, не вставая из положения сидя, навела на гуи стеклышко. И правда, этот был гораздо мельче Хинто, и, продолжая цепляться за решетку, смотрел на нас.
Хинто тоже взволновался, подошел к перегородке.
— За дверь, Ира, — скомандовала Флана, поднимая меня за руку. — Быстрее, пока они орать не начали!
Меня дважды просить не надо было, и я быстро ушла, захватив немного соломы. Пока я стояла там, за дверью, и клочками соломы стирала помет с задницы, Флана пыталась прогнать птенца, чтобы закрыть панели. Гуи не орали, но, судя по скрежету, хлопкам крыльев и каким-то странным щелчкам, они были готовы к этому.
— Ира?
Я повернулась лицом к Зену. Он спустился по лестнице на наш ярус и в два шага преодолел разделяющее нас расстояние.
— Что ты делаешь здесь? — спросил он, беспокойно шаря взглядом по моему лицу.
— Закатом любовалась, — ответила я, в свою очередь, разглядывая его лицо.
— Значит, она услышала тебя…
— Кто?
— Арта, — ответил мужчина, и кивнул в сторону закрытой двери, за которой Флана пыталась управиться с возникшими сложностями.
— Это самочка? — удивилась я. — Я думала, самец… ты и сам говорил.
— Я ошибся, — усмехнулся Зен, склоняясь ко мне.
Все вместе: его близость, испуг от встречи с Артой, свежий воздух (относительной свежий, учитывая, сколько нагадил Хинто!), вызвали слабость и головокружение. Подняв руку, я потерла висок.
— Что с тобой?
— Голова кружится... Слишком редко выхожу из комнаты.
— Скоро это изменится, — промолвил Зен, глядя на мои губы.
— Нельзя, — покачала я головой, и отступила на шаг назад.
Я сделала это вовремя – дверь раскрылась, и к нам вышла сердитая раскрасневшаяся Флана.
— Ты! — выпалила она, увидев Зена. — Решетку не закрыл, за птенцом не углядел! Я еле ее отогнала, никак отцепляться не хотела! Иди закрой ее, чего встал?
Я заметила, что Флана при всей ее горячности и импульсивности не подбежала к Зену. А ведь она с мужчинами не церемонится, с тем же вторым всадником вела себя уверенно, и угрожала, а обычных жителей крепости вообще ни за что держит, запросто отпихивает в сторону, если попадаются на пути.
Зен и бровью не повел.
— Зачем ты привела постороннего человека в башню, Флана? — спросил он негромко. — Гуи лучше не возбуждаться перед сном.
— Захотела и привела, не твое дело!
— Мое. Ты растревожила моего гуи, — в том же тоне возразил он. — Не води больше никого.
— Сама решу, что делать! Чего стоишь? Иди к своей, успокаивай!
Зен ничего не ответил, только поглядел на Флану. Вид у него был – само спокойствие, но от этого он не становился менее грозным. Хищник всегда остается хищником, даже когда кажется мирным… Я вспомнила, как легко он скрутил всадницу, когда она начала бузить на празднике. Что он тогда сделал? Как-то странно ее руки перехватил, и девушка мигом остыла, поплелась в башню…
Вот и сейчас, несмотря на распирающее ее недовольство, Флана только топталась на месте и беспомощно руки в кулаки сжимала. Мне даже стало ее жаль; против Зена-волка она все равно что щенок.
— Это я захотела сюда подняться, — соврала я, чтобы между этими двоими, чего доброго, конфликта не вышло. — Захотела посмотреть закат – и пошла смотреть закат. Есть возражения?
— Да? — агрессивно поддержала меня Флана.
— Значит, это ты растревожила Арту? — произнес Зен, поворачиваясь ко мне. Раньше этот его пронизывающий волчий взгляд возбуждал во мне страх, а теперь – просто возбуждает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Да-а, — протянула я.
— Тогда ты ее и успокоишь. Идем, — он кивнул на лестницу, и пошел к ней.
Я последовала за ним, как привязанная, отлично понимая, чего он добивается: еще немного побыть наедине. Не поведет же он меня, в самом деле, к Арте?
— Вы чего? — опешила Флана. — Зен, Арта же птенец, она разорвет Иру!
