Тогда Поль плохо знал и ещё хуже понимал этого человека. Он брал книги тайно и каждый раз старался возвращать их на место до того, как месье Мадьяро мог что-то заподозрить. Но как-то раз настолько зачитался интереснейшим приключенческим романом, что не заметил хозяина, спустившегося ночью на кухню выпить воды. «Прошу, не обращайте на меня внимания, Поль. Эта книга и правда невероятно захватывающа. И перестаньте уже таиться, моя библиотека открыта без исключения для всех, кто хочет читать, независимо от их статуса в этом доме». Поль рассказывал эту историю наутро с округлёнными глазами, и маленький Фрэнк только по-доброму посмеивался над ним — сам он считал, что понимает наставника много лучше, и подобное заявление было совершенно в его духе.
— Франсуа, со списками планируемых покупок поступим, как всегда, хорошо? Не забивай себе голову, я сама с этим разберусь, — Маргарет вывела его из задумчивости. Фрэнк кивнул, он доверял ей, как самому себе. Тем более, Маргарет прекрасно управлялась с закупками продуктов и вещей для дома, наймом временных рабочих для работ в конюшне и небольшом саду с огородом, планированием различных мероприятий и ремонтов. Она была в этом так хороша, что Фрэнк даже не думал о том, чтобы вмешиваться. Ему хватало того, что несколько раз в неделю по вечерам они сидели вместе за чаем, и он записывал с её слов все траты и их причины. Маргарет обладала отличной памятью и цепким прижимистым умом. Если она бралась за дело — можно быть уверенным, что ни одна монета не утечёт между пальцев, или что-то из купленных продуктов испортится, не дождавшись своего часа.
— Хорошо, — кивнул он и поднялся из-за стола. — Благодарю за настой, я — к Джерарду.
— Удачи, мой мальчик, — Маргарет мягко улыбнулась и потрепала его по руке.
Из малой гостиной раздавались приглушённые звуки рояля. Джерард музицировал. Если Фрэнк не ошибался, а это было почти невозможно, звучала соната Гайдна — легко, полётно, так, что Фрэнк на мгновение задержался у дверей, закрывая глаза и представляя наставника за роялем — вдохновенного, с тонкими, порхающими над клавишами пальцами. В последнее время он играл редко, потому как был крайне занят различными делами, а для музыки ему требовалось особое настроение.
Фрэнк толкнул двери и вошёл, закрывая их за собой. Джерард обратил на него внимание не сразу, а только когда их взгляды встретились, после чего кивнул на софу рядом со столиком, на котором лежали какие-то бумаги в открытой папке. Фрэнк послушно прошёл туда, усаживаясь поудобнее и с любопытством косясь глазами на ровные строчки текста, написанные явно рукой наставника. У него был красивый уверенный почерк: довольно крупный и косой, а некоторые заглавные буквы будто специально украшались завитушками. Фрэнк вопросительно взглянул на Джерарда, который не прекращал играть и при этом постоянно поглядывал на него из-под растрёпанных тёмных волос. Он весь выглядел как-то взбудоражено, и это было не слишком на него похоже. Когда он перехватил вопросительный взгляд Фрэнка, то только утвердительно кивнул в ответ, не отвлекаясь от филигранного пассажа.
Фрэнк глубоко вздохнул и с замиранием сердца устроил папку у себя на коленях, принимаясь за чтение. Это был первый раз, когда Джерард разрешил ему изучить бумаги, касающиеся работы, а в том, что это именно работа, он не сомневался. Гайдн звучал и звучал в его ушах, но постепенно он настолько погрузился в написанное рукой Джерарда, что совершенно потерялся для настоящего времени и того, что происходило вокруг. Его охватил мандраж: он начал догадываться, что неспроста наставник разрешил ему прочитать всё это, и предчувствовал, что в этот раз не останется непричастным. С одной стороны, ему становилось очень волнительно, а с другой — он чувствовал себя крайне счастливым от проявленного доверия и того, что наконец-то сможет попробовать себя в настоящем деле.
Он не заметил того, что наставник опустился на диван напротив и заинтересованно разглядывал его из-под тёмных ресниц, ожидая, когда тот закончит с чтением.
Наконец Фрэнк оторвался от бумаг и встретился с взглядом светлых ореховых глаз.
— Что ты думаешь об этом? — Джерард был заинтересован, более того — Фрэнк ощущал разлитое в воздухе нетерпение.
— Это очень любопытное дело. И крайне непростое, как мне кажется. Меня интересует только одно — чего вы ждёте от меня?
Джерард явно не ожидал этого вопроса так быстро, поэтому его взгляд совершил задумчивое путешествие в сторону окна и обратно, к глазам Фрэнка. Затем он всё же решил ответить, поддаваясь пытливо-улыбающемуся выражению на лице ученика.
— Я надеялся, что оно станет твоим первым делом.
— Первым делом? Вы шутите? — удивлённый голос Фрэнка прозвучал чуть резче, чем следовало. — У меня нет никакого опыта в этом, а вы готовы втянуть меня в историю, от которой, возможно, зависит судьба страны? Вы настолько мне доверяете?
Фрэнк вёл себя крайне дерзко, и он отдавал себе отчёт в этом. Но он и правда был более чем удивлён. В глубине души он уже давно согласился быть втянутым в эту авантюру — его мало пугал старик с нестандартными вкусами или то, что тому нравилось наблюдать за молодыми мальчиками в сутане, ублажающими себя перед ним. Но он очень хотел услышать взгляд Джерарда на всё это. Хотел узнать, чего именно тот ждёт от него, на какой результат надеется. Он хотел услышать всё это напрямую из уст наставника. А ещё больше мечтал об ответе на его вопрос: «Вы настолько доверяете мне? Так верите в мои силы?» Это бы дало ему мощный заряд к творчеству и активной деятельности. Это бы вознесло его на небеса, потому что именно к этому он и стремился всё время — стать верной опорой для своего любимого мужчины. Поддерживать его во всём, всегда — когда только потребуется. Он был готов на многое пойти ради наставника, в конце концов, тот подарил ему жизнь не только в тепле и сытости, но и наполнил её знаниями, интересами и честолюбивыми устремлениями.
Джерард думал некоторое время, а потом решился:
— Милый мой мальчик. Я виноват перед тобой — потому что это действительно сложное дело. Его надо обыграть настолько тонко и артистично, насколько это вообще возможно. Знал бы ты, как же я хотел как можно дольше не привлекать тебя к своим делам, — в голосе Джерарда проскользнули нотки отчаяния и даже на слух ощущаемой скрытой боли. — Не потому, что я не верю в тебя — это не так. Я знаю, насколько ты прекрасен и талантлив, мой Фрэнки. Ты — мой огранённый бриллиант, и очень долгое время я надеялся на то, что видеть твоё совершенство буду только я… — на этом месте Джерард отвёл взгляд от резной спинки софы, которую разглядывал всё это время, и посмотрел прямо в глаза. Окунувшись в лучащиеся теплотой и счастьем глаза Фрэнка, он почувствовал себя ещё хуже от того, во что ему приходилось втягивать это невинное чудо с добрым открытым лицом, непокорными скулами и вечно непослушными завитками каштановых волос. Помимо укола боли что-то ещё шевельнулось внутри Джерарда — что-то голодное, отдавшееся тупым стоном в груди. Надо было заканчивать с откровениями и переходить к конкретике, иначе он рисковал накинуться на мальчика прямо сейчас, чтобы заключить в объятия и не отпускать долгое время. — Но я собираюсь помогать тебе во всём, советом или делом, постоянно быть рядом, я не хочу выпускать тебя из виду ни на секунду. Ох! — Джерард издал стон и закрыл глаза руками, откидывая голову на спинку дивана. — Я хотел бы сам сыграть эту роль. Так было бы безопаснее для тебя. Но я не подойду, совершенно. Он не клюнет на меня, этот мерзкий старик, насколько бы прекрасный образ я ни создал. Мне нужна твоя помощь, Фрэнки. Без тебя я не справлюсь с этим.
Повисла неловкая тишина. Джерард прятал лицо в руках, массируя уставшие слипающиеся глаза, а Фрэнк всё прокручивал и прокручивал в голове такую откровенную и тёплую речь наставника. Прежде тот никогда не звучал так… интимно. Это было очень неожиданно и ещё более того — приятно.
— Хорошо, — вдруг сказал Фрэнк, тихо, но достаточно отчётливо, чтобы быть понятым. — Я очень хочу попробовать себя и сильнее этого — оправдать ваши надежды, Джерард. Какого результата нам надо добиться с этим месье Жаккардом?
