лет сын не произнес ни слова, но Кэр ясно понял смысл послания: в случившемся виноват он.
Испытав невероятный ужас, Итан проснулся и долгое время не мог прийти в себя. Всю первую половину дня он раздумывал над источником навеянного миража. Был ли это вызванный ядом бред, или висящий на груди медальон посылал недвусмысленные сигналы? Переставляя ноги под жаром раскаленного солнца, больше всего на свете Кэр сейчас мечтал оказаться в тени прохладных гор Шовбура.
Через день закончились последние капли воды. Замыкающий колонну Хорив остановился. Беспощадное солнце помутнило рассудок его ослабшего тела. Утларг начал скидывать с себя одежду. Ему казалось, что, сбросив ее, он избавит себя от невероятного груза. Юноше не удалось довести дело до конца. Веки опустились, и он повалился на песок.
— Бедолага обречен, — сказал оказавшийся рядом Орест подбежавшему мистеру Норрингтону.
— Черта с два! — выругался аурлиец и, закинув своего ученика на плечи, перенес его в ладью.
Наблюдавший за его действиями зворг посмотрел на него с жалостью. Шерсть шакала сейчас представляла печальное зрелище. Ночью она спасала его от морозов, но днем была проклятьем. Он не понимал этого аурлийца. За время их маленького странствия Джонатан казался ему одним из самых рациональных людей в отряде, но сейчас категорически отказывался принимать очевидное.
Через несколько часов сдалась Ингрид. Темно-серый оттенок ее кожи был настоящим магнитом для солнечных лучей. Подхватив отступницу на руки, Дункан уложил ее рядом с Хоривом. На следующее утро у Сварна началась лихорадка. Он периодически бился в конвульсиях, а потом замирал на несколько часов и казался мертвым.
Вес ладьи значительно увеличился, и тащить ее теперь могли лишь самые выносливые. Первым шел Клетис, принимая на себя всю силу сопротивления, кажущихся стальными нитями канатов. За его спиной стояли Орест и Тхорн. Джонатан, Хольт и Дункан замыкали их клинообразный строй. Итан и Эйден требовали возможности заменить товарищей, но те наотрез отказывались. Жизнь первого они считали превыше остальных, а жизнь второго могла стать единственным шансом на спасение остальных.
Тем не менее на утро третьего дня отряд уже не был способен продолжать свой путь. Большинство людей просто-напросто не смогли заставить себя подняться. Они оставались лежать на плитах, боясь пошевелиться, чтобы ненароком не коснуться начинающих накаляться скал.
Отовсюду слышались голоса, но ни один из них не участвовал в диалоге. Люди бредили, большинство из них стали агрессивны. Многим мерещилось, что сосед припрятал флягу с водой. Грин перенес Ингрид подальше от основного лагеря, насколько это позволял островок безопасности. Установив хлипкую палатку, он повалился рядом, потратив последние силы. Их остаток он использовал, чтобы пододвинуть меч поближе к себе. Дункан больше никому не доверял.
Их примеру последовали многие, рассредоточившись небольшими группам среди скал. Эйден собрал всех, кто еще был в сознании, и вместе им удалось перевернуть ладью, оперев один из краев о выступ, чтобы создать некоторое подобие хижины. В нее они перенесли тела тех, кому приходилось тяжелее всего. Оставшись доволен результатом своих трудов, он покинул отбрасываемую лодкой тень, подставляя лицо ярким солнечным лучам.
— Тучи! — прокричал Рэджинальд Хольт, и все уставились в указанном им направлении.
И действительно, прямо на них двигались облака. Тела распластавшихся на каменных плитах людей накрыла тень. Через час послышался раскат грома, а спустя короткое время с неба упала первая капля дождя. Странники использовали последние силы и, вскочив с насиженных мест, начали радоваться как дети. Они так и не привыкли к тому, что судьба к ним неблагосклонна. Итан почувствовал, как на его ладонь упала капля. С замиранием сердца он ждал удара второй, затем третьей и, наконец, сливающегося в единое целое потока, но дождь закончился, так и не начавшись.
Бессердечная к столь жаждущим ее людям туча продолжила свой путь на восток. Кэр услышал, как кто-то заплакал. Силы покинули и его. Подкосившиеся то ли от усталости, то ли от утраченной надежды ноги заставили аурлийца опуститься на колени.
Прищурив глаза от солнца, он оглядывал лагерь. Га-либ казался истощенным. Очертания ребер проглядывали на его груди куда сильнее, чем прежде. Мистер Норрингтон лежал рядом с Хоривом. Юноша так и не пришел в себя, но, кажется, все еще цеплялся за жизнь. Так и не назвавший своего имени лант обмахивал своего господина остатками собственного плаща. Консул несколько раз пытался подняться, но ноги отказывались ему служить. Итан попытался обернуться, чтобы посмотреть, что происходит с другими, но вместо этого повалился на бок. Наблюдая за колышущимися на ветру лентами, он потерял сознание.
Мистер Мерфи понимал, что дела плохи. Более того, еще неделю назад он четко осознал, что они окажутся в этой точке. Ему уже доводилось видеть, что делает с людьми пустыня. Жизненный опыт позволил ему сохранить больше сил, чем остальным, но и они были на исходе. Эйден огляделся по сторонам. Он был единственным, кто еще мог стоять на ногах. Только лант и Тхорн из последних сил заботились о своем господине. Аурлийцы валялись кто где, поджариваясь на жарком солнце.
Кара лежала в стороне. Раньше о ней заботился Орест, но зворг уже давно не приходил в себя. Половина ее тела сползла с плит на песок. Аурлиец затянул ее обратно. Его руки обжег раскаленный металлический каркас, удерживающий крылья. Конструкция была слишком надежной. В отсутствие ключа снять его не было никакой возможности. Кара тяжело дышала, глаза ее были закрыты.
Уложив гесталу на бок, он пропустил руку между прутьев в надежде найти припрятанное сокровище. Когда он нащупал искомый объект, из его рта вырвался легкий вздох облегчения. Аккуратно, чтобы не дай бог не порвать оболочку, он выудил из клетки бурдюк, полный воды.
— Молодец, — прошептал аурлиец, поправляя прилипшие к ее лицу рыжие волосы.
Придя к выводу, что рано или поздно ему придется продолжить путь в одиночку, Эйден попросил Кару сохранить драгоценный груз для данного момента. Гестала проявила чудеса воли, не сделав ни единого глотка. Откупорив крышку, он приподнял ее голову и влил в ее рот немного воды. Зеленые глаза воительницы распахнулись и уставились на него непонимающим взглядом, так, словно она только что впервые появилась на свет.
Эйден перенес ее подальше от края, накрыл плащом и поставил подпорку, создавая над ней некоторое подобие шатра. Это должно было хоть немного защитить ее от испепеляющего солнца. Аурлиец потратил несколько минут, прежде чем принять решение. Надежнее было начать свой путь ранним утром, но дуэлянт опасался, что завтра не сможет найти в себе сил подняться.
Нужно было действовать прямо сейчас. Мистер Мерфи судорожно обводил глазами лагерь, пока не увидел отступницу. Подойдя к ней и штурману, он убедился, что оба они без сознания. Найти колчан труда не составило. Дункан уронил его, устанавливая палатку, и стрелы рассыпались по скалам. У Хорива он нашел второй, но стоило ему потянуться, как его руку перехватил мистер Норрингтон.
— Ты чего удумал? — зло спросил истощенный Джонатан, решивший, что дуэлянт намерен использовать его ученика в качестве обеда.
— Постараюсь спасти вас всех, — улыбнулся Эйден, легко снимая с себя ослабевшую руку.
Эйден подошел к краю плиты и в последний раз окинул взглядом лагерь. Рядом с ним, прислонившись спиной к скале, сидел Га-либ. Глаза монстра были закрыты, но стоило аурлийцу остановить на нем взгляд, как его веки плавно взмыли вверх.
— Уходишь? Не хочешь
