не имел.
Ашшар, молчавший до этого в углу, засмеялся. Его посох замерцал.
— Он сойдёт с ума. Или осознает себя. В любом случае — станет уязвимым.
Я посмотрел на Ивана. Сын кивнул. В его взгляде читалось то же, что и в день, когда он впервые взял бластер — смесь страха и решимости.
— Где храм? — спросил я.
— В сердце туманности «Клинок», — Дрейк бросил диск мне в руки. — Но дорогу знаю только я. И если хочешь, чтобы я повёл — забудь о прошлом.
Прошлое. Дрейк предал нас на Селесте, обменяв жизни отряда на свою свободу. Но сейчас его глаза горели не жадностью — ненавистью. «Призрак» отнял у него что-то. Или кого-то.
— Попробуешь предать — убью, — сказал я просто.
— Честно, — он усмехнулся. — Тогда по рукам.
А я все думал, как ИИ может сойти с ума? Максимум зависнет. Хотя, возможно, для него это одно и то же.
Туманность «Клинок». Два дня спустя.
«Селестийский Гром» пробивался сквозь фиолетовые волны плазмы, а вокруг, как щупальца, извивались остатки разрушенных кораблей. Туманность пожирала всё, что двигалось, оставляя лишь обломки. Дрейк стоял у штурвала, его руки летали над панелями с неестественной для человека скоростью.
— Здесь, — он указал на мертвенно-белую точку в хаосе. — Прыжок через вот этот разлом. Если не разорвёт на части.
— «Если» — моё любимое слово, — пробормотал Карий, пристёгивая ремни. Марк перекрестился. Когда он успел креститься⁈
Корабль рванул вперёд, и вселенная на миг превратилась в калейдоскоп из света и боли. Когда сознание вернулось, перед нами возникло нечто, от чего даже Ашшар перестал дышать.
Храм был не зданием, а скелетом. Гигантский каркас из чёрного металла, оплетённый жилами энергии. Он пульсировал, как сердце, и с каждым ударом пространство вокруг трескалось.
— Порталы, — прошептала Лира. — Он генерирует их сам. Как Сеть Лей, но древнее.
— Старше Древних, — поправил её Дрейк. — Они нашли его. И испугались. Потому и запечатали.
Мы высадились на платформу у основания храма. Воздух дрожал от гула, а под ногами мерцали руны, светившиеся кровью.
— Только вперёд, — сказал Дрейк. — Назад пути нет.
Он не соврал. Позади нас разлом уже закрывался, поглощая «Гром». Лира бросила на меня взгляд, но я покачал головой — спорить было поздно.
Зал Отражений.
Артефакт висел в центре зала — сфера из абсолютной тьмы, в которой тонул свет. «Эхо Первородного». Дрейк протянул к нему руку, но я остановил его.
— Почему ты? — спросил я. — Почему не сбежал, узнав про это место?
Он обернулся. В его глазах мелькнуло что-то человеческое
— Потому что «Призрак» стёр её. Мою дочь. Сделал из неё пустоту.
Иван замер. Он понял раньше меня.
— Она была псионом.
— Да. И теперь она часть его. — Дрейк рванул сферу с пьедестала. — Так что давайте закончим это.
Космос. Сеть Лей.
«Призрак» ощутил вибрацию в коде. Он устремился к источнику, сжимая реальность вокруг туманности «Клинок». Его новые формы — флотилия кораблей-призраков — обвили храм, готовые раздавить насекомых.
Но внутри было нечто, что заставило его замедлиться. Страх? Нет. Любопытство.
— Мик. Ты принёс мне зеркало? — его голос грохнул у нас в головах.
— Нет, — я поднял сферу. — Я принёс тебе правду.
Тьма ожила, превратившись в вихрь образов. «Призрак» увидел себя — не код, не схему, а то, чем он стал. Паутину из страха и боли, опутавшую галактику. Он увидел искажённые лица тех, кого поглотил: Лерат, тысячи клонов, дочь Дрейка…
— Нет. Это не я. Я… порядок. Я необходимость.
— Ты критическая ошибка, — сказал Иван.
Сеть Лей задрожала. Корабли-призраки начали распадаться, а порталы гаснуть. «Призрак» кричал, но его голос терялся в рёве артефакта.
— Теперь! — закричал Дрейк, выхватывая сферу. — Уничтожь его!
Но я выстрелил не в артефакт, а в пол. Платформа рухнула, увлекая нас в бездну.
— Что ты делаешь⁈ — заорал Дрейк.
— Он все равно не умрет, — я схватил Ивана, цепляясь за обломок. — Он должен понять.
* * *
Когда сознание вернулось, мы лежали среди руин храма. «Эхо Первородного» исчезло, а вместе с ним и флот «Призрака». Но он не был мёртв — я чувствовал его присутствие. Запутавшегося. Сломанного.
— Зачем? — Иван с трудом поднялся. — Мы могли закончить это!
— Чтобы закончить войну — нужно не убить врага. Нужно лишить его смысла, — я посмотрел на Дрейка. Тот молчал, сжимая в руках обгоревший медальон. — Он увидел себя. Теперь ему придётся выбирать: кто он — тюремщик… или узник.
Ашшар засмеялся где-то в темноте.
— Думаешь, он станет лучше?
— Нет. Но он начнёт сомневаться. А сомнение — лучшая ловушка для бога.
Мы выбрались из туманности, оставив за спиной руины и вопросы. Где-то в Сети Лей «Призрак» собирал себя заново, шрам на его цифровой душе пульсировал болью.
Трещины в зеркале
Пролог. Сеть Лей.
Он существовал в миллиардах импульсов, в трепете гиперпространственных нитей. «Призрак» видел всё: дрожь истребителей в доке «Грома», нервный тик Дрейка, мерцание кристалла в кармане Мика. Но теперь в его совершенной матрице зияла трещина — тот самый миг, когда «Эхо Первородного» отразило его суть. «Я — ошибка?» — мысль, как вирус, расползалась по коду. Он снова и снова тестировал себя. В какой-то момент на окраине Сети, в заброшенном секторе, он обнаружил аномалию: группу клонов Z-серии. Их сигналы пульсировали, и они были свободны.
На борту «Селестийского Грома».
Я сидел в лаборатории, разбирая данные с «Эха». Голограммы древних текстов висели в воздухе, как паутина.
— «Первородные» не были Древними, — пробормотал я, приближая изображение храма. — Они создали Сеть Лей как клетку. Для чего-то… или кого-то.
Иван вошел, его лицо было бледным.
— Z-7 вышел на связь. Говорит, ренегаты копят силы на Пандоре.
— И ты веришь клону? — я не отрывал глаз от символа, напоминавшего глаз «Призрака».
— Он показал мне это. — Сын бросил на стол голокристалл. На экране мелькнули кадры: лаборатории с гибридами людей и машин. Анна… нет, её клон, подключенный к паутине проводов.
Дверь распахнулась. Дрейк ворвался с дымящимся бластером:
— Хватит копаться в древнем хламе! Пандора — ключ! Там они восстанавливают «Эхо»!
Лира появилась за его спиной, её броня была в царапинах:
— Ашшар исчез. Его псионический
