Росомаха снова показалась на пороге, прислонилась к двери и вопросительно воззрилась на Егора.
— Училась? — спросил он.
— Мама заставляла, но я сопротивлялась. Петь люблю, а учиться — нет.
— Сильно сопротивлялась?
— Четыре года оттарабанила, потом бросила… — вздохнула Руслана, дернула плечом и, будто признаваясь в страшном проступке, выдала: — Я на гитаре тоже играла когда-то, но здесь мне приятель аккомпанирует… Забыла все.
Пока она объясняла, Егор поднялся и подошел к ней.
— Спасибо!
— Тебе нравится?
— Нравится.
— Вопли под музыку в замкнутом пространстве, — негромко рассмеялась Руслана и уткнулась лбом ему в грудь. — С Новым годом.
— Качественные вопли.
— И ты даже иногда захочешь их послушать?
— Возможно, — усмехнулся Лукин.
— Любовь — страшная сила. Так людей ломает. Ужас, да?
— Ты же ничего не боишься?
— А я соврала, — Руслана подняла глаза и всмотрелась в него. — Соврала, прикинь. Тебя потерять боюсь… остаться без тебя — боюсь.
— Не бойся, — успокаивающе проговорил Егор.
— Новый год уже наступил?
— Твой день рождения уже наступил!
— Ура, — приподнявшись на носочки, прошептала Руслана ему на ухо и обвила его шею руками.
Часть третья.
Занимательная орнитология.
Глава 1
Катастрофа была неизбежна.
По целому ряду причин.
Именно в этот день.
10 января — в 7:30 по киевскому времени
В ноутбуке Русланы Росохай
Тоха: мне вот интересно
Тоха: ты вообще живая?
Тоха: куда пропала?
Росомаха: У?
Тоха: Ты смотри, палкой потыкал, оно шевелится!
Росомаха: считай, я впала в спячку. Зима долгая.
Тоха: ты ж не медведь!
Росомаха: кстати!!!!!
Руська: так-то!
Тоха:???
Руська: не туда смотришь — на ник глянь.
Тоха: фейспалм.
Тоха: с чего вдруг?
Тоха: точно. Мужика завела.
Руська: я тебе потом расскажу, кого я завела
Руська: сейчас спешу — убегаю.
Тоха: эээээ! в какую сторону?
Руська: когда кого-то заводишь, его кормить надо. Считай, на охоту!
Тоха: меня б кто покормил!
Руська: за этим — к Пэм!
Руська: все, пока! Скоро на работу вставать, а у меня кофе закончился!
Тоха: бешеная!
10 января — в 7:45 по киевскому времени
В подъезде Русланы Росохай
— Доброе утро! — нахлобучивая шапку на голову, Руслана сбегала по лестнице. И на первом этаже наткнулась на ожидающую, когда приедет лифт, бабТоню с ее мелкой, отчаянно гавкающей рыжей дворняжкой на поводке.
— С наступившим! — радостно поприветствовала Руську бабТоня, безрезультатно пытаясь угомонить собаку. В наступившем году они еще не виделись. Руслана из квартиры не вылезала. Но бабТоня не была бы бабТоней, если бы не задала свой самый главный вопрос, который почти с садистским удовольствием задавала ей с первого класса школы и по настоящее время в каждую их встречу: — Как успехи?
— Впереди успехи! — рассмеялась Руслана, открывая подъездную дверь.
— Вот же неугомонная, — весело фыркнула соседка ей вслед и тут же гаркнула псине: — Витамин, заткнись.
Дверь стукнула. С грохотом опустился лифт, впуская старушку. Собака заходить отказывалась. И бабТоня усердно тащила ее за собой. Витамин продолжал тявкать. Когда, в конце концов, оба погрузились, старушка нажала на кнопку напротив отметки пятого этажа и устало выдохнула. Лифт снова тронулся. Но далеко не уехал. Не смог. Поднявшись только на два этажа, резко дернулся и замер. И все бы ничего, если бы одновременно с этим не вырубился свет.
Витамин заскулил. БабТоня смачно выругалась. А электричества не было во всем доме.
10 января — в 7:55 по киевскому времени
В квартире Русланы Росохай…
… что-то громко и отчетливо клацнуло. Ключ в замке повернулся два раза. Дверь открылась. И в прихожей раздались шаги.
— Русь! — послышался женский голос — щелчок выключателя — никакого эффекта. — Русь, у вас что? Свет отключили? Ру-усь!
Реакции тоже никакой.
Шаги направились в кухню. Оттуда — в гостиную.
Наконец:
— Руслана! Ты куда пропала! Две недели — это перебор! — и дверь спальной со скрипом распахнулась.
— Доброе утро! — поздоровался незнакомый ей мужик — лохматый и с внушительно отросшей щетиной — сидящий в постели ее дочери.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Наталья Николаевна собственной персоной от неожиданности чуть заметно икнула. Потом скользнула взглядом по комнате, оглянулась себе за спину — на прихожую, будто желая убедиться, что она хоть квартирой не ошиблась. Потом снова посмотрела на незнакомца.
— А я дверь открыла… своим ключом, — медленно проговорила она.
Лукин кивнул и вопросительно посмотрел на нее.
— Я оденусь?
— Извините! — выдохнула Наталья Николаевна и быстро закрыла дверь.
Через некоторое время он нашел ее на кухне, внимательно изучающей содержимое холодильника.
— Я — Егор, — сказал он ее спине и подошел к плите. — Кофе будете?
— Если можно, то некрепкий, — обернулась к нему мама и захлопнула холодильник. — Меня успокаивает то, что Руслана вас все же едой, кажется, кормит, а не святым духом. Кстати, где она?
— Бегает, наверное, — отозвался Лукин, погремел банками и тоже обернулся. — А нам придется пить чай.
Его движения по кухне стали целенаправленными. Поставил чайник, достал из холодильника продукты, отрезал два ломтя хлеба. И спустя недолгое время на столе стояли две кружки с горячим ароматным чаем и квадратное блюдо, на котором красовались большие горячие бутерброды с сердцевиной из сыра, колбасы, помидоров и яйца.
— Присоединяйтесь, — сказал Егор и, усевшись за стол, принялся жевать незамысловатую пищу.
Женщина наблюдала за его перемещениями по кухне, стоя у окна и скрестив на груди руки. Взгляд был весьма заинтересованным. Получив приглашение, села на соседний стул, придвинула кружку к себе поближе и снова стала рассматривать то ли жильца, то ли гостя своей дочери. Потом разомкнула улыбающиеся губы и проговорила:
— Во всяком случае, если не в стиле одежды, то хоть в мужчинах у Руси очень хороший вкус. Наталья Николаевна. Мама.
— Вы уверены, что я не жулик?
— Не уверена. Но я же о ее вкусе говорю, а не о вашей порядочности. Как я погляжу, вы освоились… давно здесь обретаетесь?
— Не очень.
— И надолго?
— Не очень.
Наталья Николаевна хмыкнула и отпила чаю.
— Вопрос о серьезности ваших отношений будет неуместен, если ненадолго?
— Отчего же? — Егор улыбнулся. — Это будет другой вопрос в своей основе. И если считать, что вы его задали, то я вам отвечу: у меня самые серьезные планы на наше будущее с Русланой.
— Ого!
— Ну как-то так… Еще чаю?
— Нет, спасибо, — мама явно подзависла на некоторое время и снова принялась рассматривать Лукина, как весьма любопытного зверя. Ходики браво отсчитывали время. Потом ее губы дрогнули, и она проговорила: — Что по этому поводу думает Руся?
— Мне бы не хотелось говорить за нее.
Наталья Николаевна кивнула. Но интереса и запала не потеряла. Напротив, в ее глазах отразилась решительность, которую он часто видел и в глазах Русланы.
— Вот что, Егор, — заявила она. — Дело в том… так уж вышло, что мне в нашей семье в силу сложившихся обстоятельств очень часто приходится брать на себя чужие роли и отвечать за других. Вы знаете, что мы с ее отцом в разводе? Так вот, вынуждена говорить и за себя, и за него. Наша дочь — девушка своеобразная и довольно избалованная, и каких бы планов вы насчет нее ни строили, будьте готовы к тому, что она может с ними не согласиться. Первое время с ней занятно, но обычно мужчины от нее довольно быстро устают, и она остается одна. Потому… если есть хоть малейшая перспектива, что ваши слова сейчас несколько сильнее ваших ожиданий, лучше оставьте ее в покое сразу, чем потом. Она умница и все поймет.
— Я вас услышал, Наталья Николаевна, — сказал Егор и поднялся. Собрав со стола грязную посуду, отправил ее в мойку.
