Никто из разведчиков не понял, что изменилось, но окружающая их темнота вдруг стала какой-то другой. Уловив перемену, мастер осторожно набрал в легкие побольше воздуха и снова выдохнул:
— Х-х!
Темнота помутнела и стала какой-то серой, словно предрассветной. Борисов медленно, будто опасаясь спугнуть удачу, вдохнул и фыркнул уже изо всех сил:
— Х-х!
По полу пробежала волна едва различимой вибрации, а на смену сумеречному освещению пришел свет пасмурного дня. После долгого блуждания во мраке разведчики были вынуждены прищуриться, настолько ярким показалось им это убогое световозрождение.
— Что это значит? — удивился Матвей. — Пароль?
— Пароли обычно другие бывают, — прошептала изумленная Даша. — Ну, там «Как погода на Альдебаране?», а отзыв — «Не курю, боксер»...
— Это в ОВКС, где все умные, — возразил Борисов. — А у инопланетных тварей пароли могут и проще оказаться. Чтобы не запутались.
— Хе-хе, и все? — Матвей недоверчиво покачал головой.
— Сам попробуй, — предложил Шуберт. — Если я прав — у тебя тоже получится.
— Да ладно... — Дежурный махнул рукой.
— Да, попробуй! — Борисов хлопнул его по плечу.
— Да не буду я!
— Попробуй, — поддержала мастера Даша. — Никто же не смотрит...
— Издеваетесь? — Матвей помотал головой. — Ну ладно... хе-хе...
— Не хе-хе, а х-х! — Борисов повел шеей, словно змея, вперед, а потом плавно назад.
От его шипения света стало вполне достаточно, и теперь разведчики увидели не только углы квадратного помещения и все его двери, но и украшающие стены пиктограммы.
— О! — удивился Шуберт, приближаясь к одному из трафаретов. — На колбасу похоже...
— Сервелат, — уточнила Даша. — Я бы поела...
— А вот эта ложку с вилкой напоминает, — сглотнул слюну Матвей.
— И стакан с бутылкой. — Борисов перевел взгляд на третью пиктограмму. — А вон, смотрите, фаллическая символика...
— Нет, это больше на эмблему атом-мобильной службы смахивает. Вот это парковочные колеса, а между ними колонка рулевого джойстика...
— Очень интересно. — Борисов перешел к следующему изображению. — А здесь все в красном цвете выполнено. Рука, линия и что-то похожее на ракетные двигатели... странно... Как будто перчатка к ракетной ступени привязана, за средний палец. Что это за ребус, интересно было бы узнать...
— Может быть, это рука, управляющая ракетой? — робко предположила Даша.
— Ну да! — Матвей скептически усмехнулся и жестом — оттопырив средний палец — показал, что считает интерпретацию Даши, мягко говоря, прямолинейной.
— Цып-цып! — Борисов, тоже веселясь, изобразил, что приманивает какую-то птичку, перетирая между большим и средним пальцами корм.
— Нет, лучше так... — Дежурный сделал вид, что запускает бумажный самолетик. — Фью-ю-у...
— Ага, или так... — Шуберт рассмеялся и изобразил, что вертит нечто над головой на длинной веревке. — Побереги-ись, рука ракетой управляет!
— Или... — Матвей не успел выдвинуть новую словесно-изобразительную версию, поскольку мастер вдруг замер с вытянутой вверх рукой.
Глаза корпоративного разведчика округлились и остекленели. Постояв примерно три секунды неподвижно, он медленно обернулся к пиктограмме и сделал еще пару судорожных движений над головой.
— Поберегись... — растерянно повторил он, осторожно поднося ладонь к пиктограмме.
— Шуберт! — предупреждающе крикнул Матвей.
— Х-х, — ответил мастер, одновременно прикасаясь к рисунку.
Кусок стены шириной метров десять внезапно уехал куда-то вверх, и взору разведчиков открылся просторный, залитый молочно-белым светом зал. Где-то вдалеке он заканчивался огромным экраном, а посреди помещения возвышался постамент с тремя рядами удобных анатомических кресел. Причем анатомия была схожей с человеческой.
— Да это же наш бункер, только раз в сто больше, — изумился Матвей. — Даша, смотри, оперативный зал!
— Надеюсь, Анализатор здесь не такой зануда, — пробормотала Дарья.
— Даже если так, — усмехнулся Борисов, — здесь он должен всего лишь занудливо хрипеть.
Он пошел было вперед, но вскоре остановился.
— Что-то не так? — обеспокоился Матвей.
— Да нет, — мастер завертел головой, — просто осматриваюсь... Х-х!
Вопреки ожиданиям, никакой реакции не последовало. Приборы и предметы в зале остались на своих местах, неподвижными и безучастными.
— Может, здесь другой пароль предусмотрен? — предположила Дарья. — Например, «Как погода...»
— На Зухе-семь, — закончил вместо нее Матвей. — Не мешай!
— Кто это мешает?! — обиделась Даша. — Кто вам про ракету подсказал?
— Ракета? — Борисов задумчиво взглянул на девушку. — Нет, это не ракета.
— Ты посмотри вокруг, — поддержал его Матвей. — Бункер это!
— И не бункер, — возразил мастер.
— А что же тогда?
— Пока не знаю... — Шуберт пожал плечами и направился к постаменту с креслами.
Напротив одного из сидений в первом ряду из платформы торчала изящная металлическая ножка, которую венчала широкая консоль. Всю эту «шляпку» железного «гриба» покрывали круглые плоские кнопки или сенсоры с замысловатыми пиктограммами. Борисов пробежал взглядом по обозначениям и протянул указательный палец к самой большой кнопке, прикрытой сверху отдельным прозрачным колпачком.
— Шуберт, не надо, — тихо попросила Дарья.
— Рука с ракетой, — пояснил мастер. — Единственный знакомый символ.
— Вот поэтому и не надо. — Даша мягко перехватила его запястье. — Скорее всего это запуск двигателей...
— Да бункер это! — возразил Матвей. — Какие двигатели у бункера?! Привод перископа?
— Это может оказаться пусковой кнопкой для челнока, — сказала девушка. — Вдруг мы находимся внутри корабля, спрятанного на этой планете? А если мы не сможем им управлять? Что тогда? Надо сначала во всем разобраться.
— В чем разбираться-то? — Мотя кивнул на пульт. — Тут сплошные иероглифы. Даже китайцам не понять!
— Мы же поняли, — неуверенно возразил Борисов.
— Это не факт. — Матвей взмахнул обеими руками. — Сервелат, фаллос, похожий на рулевой джойстик грузовика, рука... Что они означают?
— Вот я и предлагаю попробовать! — Мастер снова протянул руку к «застекленной» кнопке.
— Только не все сразу! — опять остановила его Даша. — Давайте начнем с сервелата. Или вот дощечка с полосками и палочка. Похоже на древние инструменты для письма.
— "Паркер" и ксерокс, — блеснул знаниями Матвей. — Я в музее видел...
— Нет, ксерокс — это... — Борисов задумался, — не для письма, он... Это...
— Бумага! — осенило Дашу. — С вас по двадцать кредитов!
— Мы же не спорили! — возмутились мужчины в один голос.
— Оправдываетесь — значит, виноваты, — применила Дарья проверенный женский способ — сбить собеседника с толку непонятной логикой, а затем, пользуясь его замешательством, вытребовать свое.
Маняще качнув бедрами, она подошла к пульту и, победно улыбнувшись, ткнула пальчиком в кнопку с «паркером» и бумагой.
Никто не ожидал, что на ее действие будет какая-то реакция со стороны «корабельно-бункерных» систем, и потому прозвучавший под сводами зала мелодичный сигнал грянул как гром среди ясного неба...
Глава 26
— Х-х-х-х. Х-х... — произнес некто голосом простуженной змеи. — Х-х?
— Что это у него, регистр заржавел? — удивился Матвей. — Все слова на одном звуке...
— А разве это слова? — Дарья с сомнением взглянула на потолок. — Может, просто тестовый сигнал? Ну, как у нас «раз, раз, проверка связи...»
— Нет, это особый фонетический строй, — авторитетно заявил Борисов. — Я с такими вариантами уже сталкивался. Например, с УУ.
— Точно. — Дарья кивнула. — Я тоже сталкивалась. Чуть коленку не отбила. Он мне — у-у, у-у, и непристойно так подмигивает, а я ему — рраз!..
— Постой, — прервал ее Матвей. — Шуберт, ты понимаешь, что он говорит? Он нас ни о чем не спрашивает?
— Спрашивает, — согласился мастер. — Только я не понимаю, о чем.
— А если, не получив ответа, он задумает самоликвидироваться или нас угробить? — забеспокоился Матвей.
В этот момент стена с огромным экраном подернулась дымкой и задрожала. Звука разведчики не услышали, но вибрация была столь сильной, что у всех троих зачесались зубы.
— Вык... в-выключи его... — проскрежетала Дарья.
— К-как я его в-вык?.. — выдавил Борисов, протягивая растопыренные пальцы к тонкой «шляпке» перед креслом.
— Ппы... п-пароль! — подсказал Матвей и, не дождавшись от Шуберта ничего вразумительного, попробовал сам:
— Х-х-хы!.. Х-х-х... Х-х...
Зал реагировал, но совсем не так, как хотели люди. В высоком потолке возле экрана выдвинулась длинная узкая секция и, провернувшись вокруг продольной оси на сто восемьдесят градусов, явила на свет три ряда не то объективов, не то лазерных прицелов. Линзы недвусмысленно уставились на троих исследователей и синхронно кивнули.
