— Что? — тяжело переспросила Рита.
— Значит, у вас есть план. И он настолько для вас важен, что живете вы только им, начисто забыв, что вокруг существует иная жизнь.
— Да, есть. — Рита сильно, до боли, сжала зубы. — И мы его выполним. И ты, как бы ни захотел, нам не помешаешь.
— А я и не собирался, — усмехнулся Черный. — Наоборот.
— Что — наоборот?
— Помочь хочу.
— Не надо, мы сами. Только не мешай.
— Рита, а ты не можешь на секунду представить, что не все мужики — сволочи? Только скажи, и мы твоего Распопова…
— Вот поэтому и не надо. Это мое дело, понимаешь, мое! — Рита, не сдержавшись, почти выкрикнула эту последнюю фразу. Секьюрити, стоявший метрах в трех, обеспокоенно обернулся.
— Не шуми. — Лева махнул охраннику. — Не хочешь — не надо. Но обещай, если будет какая нужда, обратиться ко мне. У меня все-таки опыт не в пример больше. Да и возможности…
— Нет, — отрезала Рита. — Не лезь. Если хочешь, чтобы мы продолжали общаться, — не лезь. Я сама.
— Ну сама так сама. — Лева с грустной нежностью посмотрел на женщину. — Эх, Ритуля, где ж тебя носило все это время? Всю эту жизнь? И думал ли я, Лева Черный, что почти в пятьдесят пять втрескаюсь по уши и готов буду за один лишь взгляд, за одно ласковое слово… — Он обреченно качнул головой. — Ладно. Но в одном ты мне отказать не сможешь, как бы ни хотела.
— В чем?
— В том, чтобы беречь тебя и охранять.
— Как? Бритоголовых молодчиков своих ко мне приставишь?
— Ритуля, вы с подругой влезли на чужую территорию, законов которой вы не знаете.
— В смысле?
— Это — мужской мир. Бизнес, месть, отъем капитала, возвращение предприятий…
— Так ты и это знаешь? — ахнула Рита. — Зачем тогда ваньку валяешь?
— Значит, угадал. — Лева с силой потер виски. — А ведь надеялся, что ошибаюсь.
Рита уткнулась носом в стакан, кроша на коленях в пыль розовую салфетку. Потом подняла голову, и Лева поразился, сколько муки и тоски было в ее прекрасных огромных глазах.
— Не мешай мне, а? — умоляюще прошептала она. — Пожалуйста.
— Не буду, — пообещал он. — Только прошу, когда дойдет до конкретного дела, посоветуйся со мной. Ну как с братом, что ли.
— Ты же бандит, Лева, — болезненно выдавила Маргарита, — ну что ты мне можешь посоветовать?
— Бандит? — Черный тяжело вздохнул. — Наверное. Но не больше, чем все вот эти. — Он кивнул на гомонящую в центре фуршетного зала толпу, в центре которой, как трепетные нарциссы, красовались губернатор и два его зама, почтившие своим высоким присутствием открытие нового торгового центра, персонал которого был полностью укомплектован кадровым агентством «РиК».
— Зоя! — махнула ей рукой вывернувшаяся из-за угла подруга. — Иди сюда!
— Пойдем успокаивать народные массы? — улыбнулся Лева. — А то Зоя Романовна уже тебя ищет.
— Ты обещал! — нахмурилась Рита.
— Значит, выполню, — заверил мужчина. — Пойдем, зачем заставлять людей беспокоиться?
* * *
— А я уже беспокоиться стала, куда ты подевалась, — бросила на подошедших Карелина и Зою внимательный взгляд Маргарита и едва заметно приподняла брови, как бы спрашивая: что? Подруга так же едва заметно повела глазами: все в порядке.
Отто увлеченно хихикал за дальним столом с какими-то девицами, Иоганн влажно и вожделенно пожирал глазами профиль Риты.
— Ну, вы готовы к сюрпризу? — весело спросил Карелин и сделал кому-то знак рукой.
Буквально через секунду в противоположном конце зала показалась удивительная процессия. Возглавлял ее дородный усатый мужчина в белом поварском фартуке и крахмальном колпаке. На вытянутых руках он держал большой поднос с чем-то дымящимся, прикрытым белоснежной салфеткой. За ним внушительной вереницей семенили шестеро или семеро пареньков в таких же колпаках, разве что чуть поменьше размером, и белоснежных же фартуках.
Поварята! — поняла Зоя. — Надо же, как здорово, как в кино!
Шеф-повар важно прошествовал к их столу, степенно склонил голову и водрузил поднос на откуда-то выкатившийся сервировочный столик. Поварята выстроились по бокам. Их оказалось не шесть и не семь, а восемь. По четыре от каждой руки шефа. Первый, ближний справа, держал на вышитом полотенце овальное плоское керамическое блюдо, в центре которого поблескивал крутыми боками даже на вид хрустящий и налито́й квашеный капустный кочан. Вокруг кочана яркими аппетитными горками расположились маленькие, в конопушках чеснока, соленые огурчики, желтые, словно подсвеченные изнутри солнышком, крепенькие помидорчики, соленый же красно-зеленый перец. У края блюда бесстыдно развалился алыми ломтями, выставляя напоказ черные ядреные семечки, соленый арбуз. Соленья выглядели настолько заманчиво и вкусно, что Зоя невольно сглотнула слюну.
У второго поваренка на подносе стояли какие-то керамические плошки, доверху чем-то наполненные. Зоя разглядела лишь сочную горку желто-оранжевой капусты и какие-то крупные узорчатые листья. Третий из свиты шеф-повара гордо демонстрировал блюдо со свежайшей зеленью: среди празднично-летних укропа и петрушки белели головки зеленого лука, выглядывали пики молодых стеблей чеснока, нежно темнела черемша. На подносе четвертого дымился запотевший кувшин.
Поварята, стоявшие слева, держали предметы гигиены: белоснежные салфетки, миски с водой, полотенца. Только один, дальний, отличался набором принадлежностей: на его хохломском блюде золотились деревянные ложки разных размеров во главе со здоровенным, в черных завитушках, половником.
— Ну, — хитро прищурился Карелин, — мой сюрприз не терпит конкуренции! Может, очистим стол?
— Конечно! — восторженно согласился Иоганн.
Тем более что и освобождать-то было нечего. То ли блюда в «Ладушках» были беспримерно вкусными, то ли аппетит у импортных гостей разыгрался не на шутку, однако салатницы и тарелки оказались почти пустыми. А ведь ни Зоя, ни Рита почти ничего и не попробовали. Нельзя. После семи вечера они употребляли лишь воду.
В мгновение ока со стола убрали посуду, перестелили скатерть, водрузив на ее ослепительную поверхность все принесенное великолепие.
— Прошу отведать! — поклонился шеф-повар и одним движением сдернул льняную салфетку с главного блюда. В центре стола обнаружился огромный поджаристый каравай с чудной, в переплетенных косичках, корочкой.
— А что это? — Рита втянула ноздрями невероятно заманчивый дух, исходивший от каравая. — Почему хлеб пахнет мясом?
— Это не хлеб, это — курник, — пояснил довольный Карелин. — Мы отыскали очень старый рецепт. Такой пирог, а внутри… Сами увидите.
— Пирог? — изумилась Зоя, оглядывая высокое, точно повторяющее по форме пышный каравай, изделие. — Как же он пропекся?
— Секрет, — довольно тронул пышный ус шеф-повар. — Ну, отведайте.
Он осторожно поддел ножом верхнюю запеченную корочку, приподнял ее, отделяя от остального пирога, и вдруг одним быстрым движением снял, как снимают крышку с кастрюли. Из недр курника рванул пар. Даже не пар — облако невероятно вкусного запаха, густое и духмяное.
— На первое — супчик, — усач подхватил половник и, зачерпнув невидимую из-за пара внутренность пирога, аккуратно перенес ее в керамические плошки. — Пробуйте.
— Как это — суп в тесте? — недоуменно протянула Рита, погружая деревянную ложку в тарелку. Поднесла ко рту, подула, попробовала. — Господи, вкуснотища какая!
За Ритой волшебный супчик отведали остальные. Вкус густого настоявшегося бульона с разварившейся картошкой был неподражаем.
— Стойте, стойте, — заволновался шеф-повар. — Вот, возьмите! — Он умело разломил румяную «крышку» и вручил ее куски едокам.
Зоя откусила махонький хрустящий кусочек, отправила в рот ложку супа и почувствовала, как удивительное тесто нежно истаяло на кончике языка.
Повар с гордостью наблюдал, как стремительно освобождались тарелки.
— А еще? — показал на обнажившееся донышко Иоганн.
— Все, супа больше нет, — развел руками повар. — Теперь — второе.
Зоя оглядела стол, но ничего похожего на второе блюдо не обнаружила, а потому стала ждать продолжения чуда, уже не сомневаясь, что оно последует.
Глубокие тарелки вместе с ложками убрали, заменив расписными керамическими же блюдами. Положили ножи и вилки.
— Приборы — для вида, — улыбнулся Карелин. — Курник положено есть руками.
Один из поварят разлил из кувшина по стаканам зеленовато-коричневую жидкость.
— Квасок для запивки, — пояснил он.
— Ну, готовы? — торжественно вопросил шеф. Взял с подноса большой нож, почти тесак, и ловко вонзил его в румяный бок пирога.
— Сейчас же все выльется, — охнула Зоя. — Бульон смешается с тестом, корочка размокнет…
