ладони свои пальцы. Игорь поднялся, чувствуя, как слегка плывет голова.
— Но я победил, — не очень уверенно сказал Чира.
— Само собой, — согласился Игорь.
Ему было тепло. Мир искрился, но свечение его медленно гасло.
— Не, я серьезно, — сказал Чира.
Игорь кивнул.
— И я серьезно, — он поморщился от боли в скуле, тронул лицо пальцами. — Тебе стало лучше?
— Че?
Игорь улыбнулся и заглянул Чире в глаза.
— В следующий раз побить меня уже не получится.
И снова это вырвалось из него само. Словно более совершенная версия Игоря Лаголева на мгновение перехватила управление телом и голосом. Он ощущал, что эта версия прорастает в нем, как новые клетки приходят на замену старым. Лага 2.0, блин. С острова. Почему-то стало радостно. Чира моргнул.
— Я же победил.
— Да, — кивнул Игорь, — но если тебе будет нужна какая-нибудь помощь…
Противник мотнул головой. С его точки зрения это было не правильно. Так победившие свысока, проявляя милость и великодушие, могут говорить побежденным, но не наоборот.
— Какая помощь? — нахмурился он.
Игорь пожал плечами.
— Не знаю. Побить кого-нибудь?
Чира фыркнул. Непривычная, легкая улыбка скользнула по его лицу.
— Ага. Представляю. Вот ты выпендрежник.
— Ладно, пошли уже, — сказал Игорь.
Чира посопел.
— Тебе че-нить холодное надо к глазу приложить, — сказал он. — Быстрее сойдет. Я, ну… ударил удачно.
— Возьму у Чехова пивную банку из холодильника.
Они неожиданно по-приятельски, чуть ли не плечо в плечо, двинулись к углу дома. Вверху плыло облако. За забором, невидимый, оглушительно чихнул автомобиль. Все было как прежде и по-новому. Из подвальной двери выглядывал, ожидая их, Ромыч.
— Ого! — присвистнул он, отправляя в карман электронную игрушку. — Быстро вы!
— Быстро? Полчаса — это быстро? — удивился Игорь.
— Вас всего десять минут не было.
— Чего?
— А дрались минут пять, — уточнил Чира.
— И кто кого? — спросил Ромыч.
Игорь показал на себя и на противника, у которого лишь кнопочный рукав на куртке расстегнулся.
— А по нам не видно?
— Ну, мало ли, — сказал Ромыч, цепко оглядывая драчунов. — Визуально, конечно, тебе, Лага, сильней досталось. И нос у тебя, и глаз…
— Ничья у нас, — сказал вдруг Чира.
— Нет, Чира победил, — возразил Игорь.
— Ничья!
Поправив очки, Ромыч перевел взгляд с одного соперника на другого. На лице его отразилось сомнение, и он заявил:
— Не, сука, не подеретесь.
Первым, надув щеки, захохотал Чира. Затем к нему присоединился Игорь. Ромыч захихикал последним, понимая, что каким-то образом отколол уморительно смешную шутку. Смеялись они, наверное, дольше, чем дрались.
— Классно, — сказал Чира.
В подвале их встретили улюлюканьем и криками.
— О, Олень, разукрасили тебя! — воскликнул Чехов, встав на диван с коленями. — С боевым крещением!
Игорь поклонился. Королева смотрела со смесью восхищения и брезгливости. Как-то это совмещалось на ее лице.
— Ну, хотя бы жив, — сказал Ляпа.
— Ничья у нас, — сказал Чира, плюхаясь на стул.
— О-о!
Игорь посмотрел на пальцы с засохшими кровяными потеками.
— Пройду я умоюсь, что ли, — сказал он.
— Да, тебе не помешает, — сказал Чехов. — В «дурака» потом будешь?
— Наверное.
Зайдя в туалет, Игорь включил холодную воду, оттер пальцы и умыл лицо, стараясь не задевать распухшую левую скулу. Глаз снизу подзаплыл, смотрелось через него необычно. Нос вроде сломан не был. В зеркале, конечно, отразился тот еще красавец, но Игоря внешний вид почему-то не особо тронул. Бывает, подумал он. Бывает.
Все равно было тепло.
И не страшно.
Вопреки собственному намерению надолго задерживаться у Чехова Игорь не стал. Потянуло домой. Вспомнилась немытая посуда. И многое другое на «п». Присутствие Королевой напротив, в метре, совсем рядом, утратило свою томительную притягательность. Ну, глаза, да, глаза. И колени. Удар Чиры в нем что-то нарушил что ли? Ну, выбрала она Чехова. Господи, совет да любовь. Дура. Или нет, не дура, просто другой человек.
Отыграв кон в «дурака», Игорь сказал, что, пожалуй, ему пора. Дела.
— Покурить на дорожку? — предложил Чехов.
— Не, — улыбнулся Игорь.
— Лед потом приложи, — посоветовал Чира.
— Ложку столовую, холодную, — сказал Ляпа.
— Хорошо.
Прощаясь, Игорь помахал всем рукой. Он пошел по улице, вдыхая прогретый воздух. Город пах бензином и сиренью, землей, свежей светлой краской на стене дома, сухим деревом и ржавчиной сетки-рабицы. Несколько фантиков он подобрал и бросил в близкую урну. У «Кулинарии» пахло выпечкой, в подворотне дальше — мочой.
Странно, размышлял Игорь. Раньше город представлялся ему недружелюбным нагромождением зданий, толчеей крикливых и злых людей, местом, пропитанным безнадегой и отчаянием, и давил, давил, давил на мозги. Соблазнял выставленным в ларьках алкоголем, подмигивал огнями ресторанов и кафе, брызгал пьяным хохотом, урчал дорогими иномарками, шелестел купюрами в чужих руках. И шептал: «Ничего этого у тебя не будет, придурок».
Какая фигня!
Игорь улыбнулся. Показалось забавным так вестись на подначку. Город был разным. Отверни голову, увидишь электриков, поднявшихся на выдвижной площадке к уличному фонарю, старика на костыле в пиджаке с медалями, женщину с детской коляской, усталого мужика, выворачивающего рулевое колесо отечественных «жигули», пенсионерку, сидящую на бетонных ступеньках магазина с букетиками полевых цветов в надежде, что может кто купит. Это тоже город. И не у всех есть возможность жить, как им хочется, брать деньги из воздуха, не знать забот, тревог и долгов.
— Хватит! — услышал он вдруг надрывный детский голос. — Пожалуйста!
Ноги сами понесли его на звук.
На пустыре за домом двое волосатых взрослых парней пинали мальчишку на год или два Игоря младше. В стороне от них захлебывался плачем растрепанный мальчишка лет десяти, видимо, брат лежащего.
— Не надо! Ну хватит уже!
— Эй! — сказал Игорь.
Парни повернулись к нему.
— Слушай, — сказал парень в темной кожанке, серых брюках и сбитых потрескавшихся ботинках, — гуляй отсюда. Тебя, я смотрю, уже отоварили.
— Ага, — кивнул Игорь. — А в чем дело?
— Это денежный вопрос, — ответил ему второй парень.
Он был в грязном короткополом пальто и джинсах. На ногах у него были разношенные кроссовки. Глаза казались мутными слюдяными шариками.
— Насколько денежный? — спросил Игорь.
Первый парень ухмыльнулся.
— А ты что, хочешь вписаться?
Игорь пожал плечами.
— Сотку он нам торчит, понятно? — сказал второй парень и пнул лежащего. — А завтра уже двести будет торчать.
— Хватит! Уроды!
Младший, размазывая слезы по лицу, на коленках пополз к старшему.
— Димка, ты живой? Ты живой? — затряс он скрючившегося, закрывшегося руками брата.
Игорь, вздохнув, посмотрел на свою «пуму».
— Вы как насчет бартера, парни?
7
Удивительное началось время.
Мир никуда не делся, мир оставался таким же жутким, жестоким, искалеченным местом. Он требовал жертв, он питался алчностью и страхами, он щелкал зубами цен и распространял
