князья. Эти здесь уже под началом франков ходят. Только со стороны так смотрится едино – черкесы. На деле в наших кварталах неразбериха почище, чем в любых других.
Он задумался. Злат ему не мешал.
– Минсур, в последнее время путалась с франками. Христианкой стала. Раньше вообще из черкесских кварталов носа не казала. Оно и понятно – поди и языка кипчакского не знала. Девочка при бане, ясно с какими ребятами путалась. С безродными, у которых ни дома в ауле, ни невесты. Те, кто со своими семьями не порвал, обычно с такими девицами связываются осторожно, с оглядкой. Им лишняя слава не нужна. Только самый негодный народ, без рода, без племени. Про Шамсинур ничего не могу сказать. Муж ведь у неё был перс. Я его знал хорошо. Он ведь тоже с Лапухом дела имел. Всякую добычу нужно было куда-то девать, не всякий за это брался.
– Мудак был редкостный. – поддакнул Злат.
– Зерубабелю без всяких абреков было никак нельзя. Не со всяким ведь делом к кади или старосте пойдёшь. Часто бывает, нужно в стороне от чужих глаз разбираться. Ты говоришь, ищешь куда девалась дочка Урук-Тимура? Так вот, отец этой самой Лолы, его жены, которую в ту ночь убили, был с Зерубабелем не разлей вода. Только был птицей куда более высокого полёта. Дела свои делал за морем. Зерубабель был здесь на подхвате, для всякой грязной работы.
– А что за дела?
– Того не ведаю. Был он большой человек, весь на виду. Но, видать были у него и такие дела, для которых Зерубабель с черкесами был нужен.
XXVIII. Письмо с Кипра
– Видишь, брат Илгизар, как потихоньку сошлись все ниточки к одному месту – миссии франков. А один конец тянется прямо сюда, к этой сводне. Главное, чтобы не оборвалась леса, а она приведёт нас прямиком к нужной рыбе. Пока же давай переберём все наши верёвочки. Как там ты говорил? Разложим всё известное и попытаемся выразить через него неизвестное. Начинай.
Расставшись со стариком, Злат нарочно пошёл обратно через базарную площадь, привлекая к себе посторонние взгляды.
– Власть должны видеть почаще, – пояснил он Илгизару, – Тогда и вспоминать будут чаще. А то сюда ханские люди годами не заглядывают. Только ночью караул подъедет к охранникам у входа в квартал, спросит как дела, а всё остальное здешние старшины и старосты решают. Во дворец только налоги привозят и отчёты. Надо будет заехать сюда с нукерами и с пайцзой на груди. Пусть вспомнят лишний раз, что хан не за тридевять земель.
Вид живой власти и впрямь сразу внушил почтение. Уже у крайних лавок к ним подошёл базарный староста и, учтиво поклонившись, спросил, не может ли чем служить. Злат даже похвалил его за усердие:
– Для старательного человека всегда служба найдётся, – сказал он. – Найди старшину квартала и пришли его во двор к виноторговцу Джарказу.
Когда староста исчез за углом, наиб пояснил:
– Пора начинать настоящую облаву, – потом вздохнул, – Плохо. Всё время идём по следу, всё время догоняем. Вроде уже и след верный взяли и вот-вот за хвост схватим, а всё равно слишком много риска. Достаточно раз сбиться, свернуть не туда – и всё пропало. А дичь хитрая, матёрая. Петляет, следы путает. Нужно хоть ненамного уйти вперёд, сделать засаду. А не выходит. Поэтому давай ещё раз пройдёмся по всем тропкам. Самые главные неизвестные, которые нам нужно узнать, это Санчо и Райхан. Где они?
Илгизар начал чертить в воздухе воображаемые линии:
– Мы знаем, что Минсур где-то была в ночь этих убийств. А утром к ней пришла Шамсинур. Зачем? Совершенно очевидно затем, чтобы сообщить, что Санчо исчез в неизвестном направлении, а заодно, что исчез и тот, кто переоделся в его одежду. Скорее всего, она ещё не знала, что его убили. Даже если слышала шум на улице. Это была очень важная новость, вопрос жизни и смерти, ведь появление Санчо вело к неминуемому разоблачению. Поэтому она побежала к подруге сразу, как это обнаружила. А это значит, что она сама пришла домой только рано утром.
Злат согласно кивнул:
– Подружки где-то шлялись ночью. Но, порознь. Если мы считаем, что одна из них была в доме сокольничего, то, где тогда была вторая?
– Минсур, скорее всего и была той самой сказочницей. Она передала Райхан сонное снадобье и сказала, где будет ждать её ночью. Проводив девушку в укрытие, она вернулась домой. Куда могла уходить на всю ночь Шамсинур? Понятно, что утром ей нужно было что-то делать с Санчо. Нужно же было как-то объяснить ему, почему он сидел всю ночь в одиночестве. Тем более, что он вскоре узнал бы, что его одеждой воспользовались. На этот случай требуется какая-нибудь сказочка. Ведь, если парня хотели убить, то сделали бы это сразу, без всяких затей. Скорее всего, Шамсинур должна была рассказать ему утром страшную историю, как её выманили из дома обманом, а его одежду похитили, чтобы обвинить его в святотатстве и кощунстве. А теперь ему лучше не появляться на улице, а бежать, как можно скорее. С её помощью разумеется.
– Получается, что обе подруги готовили той ночью побег? Только одна для Райхан, а другая для Санчо. Если вспомнить про голубков, то напрашивается, что бежать они должны были вместе?
– К тому же Санчо не совсем по своей воле.
– Давай теперь раскрутим всё с самого начала. Хитрозадые братья из миссии получают задание подложить свинью Санчо и его хозяевам. В прямом и переносном смысле. В это же время они узнают, что он водит шуры-муры с дочкой самого ханского сокольничего и сестрой Азакского эмира. У них появляется мысль убить одной стрелой двух зайцев. Сманив любимую дочку. Чтобы обвенчаться с этим олухом Санчо она с радостью окрестится и, когда отец её простит, а они отлично знали, что это его единственная и любимая дочь, то она будет уже христианкой, как и любимые внуки Урук-Тимура. Но, всё пошло наперекосяк. Кто же мог предположить, что в это самое время, Бонифаций сообразит, что можно утянуть хозяйский мешок с золотом, свалив всё на Санчо. Санчо в Сарае всем чужой. Легче лёгкого задушить его где-нибудь в тёмном уголке, а тело утопить в реке. И концы в воду. Надо же было такому случиться, что это произошло в тот самый день, когда была задумана штука со свиной ногой.
– Думаю, это совпадение не случайно. И те и другие хотели сделать это именно в Ночь Могущества. Когда много народа не спит и ходит по улицам. В любую другую ночь прохожие обязательно привлекут внимание стражников. А уж тем более повозки.
– Поневоле поверишь, что в это время на землю спустились ангелы, которые расстроили весь этот замысел. Вторая неожиданность произошла уже в доме Урук-Тимура, – продолжил Злат, – Что-то там произошло между дочкой и женой, после чего последняя была убита.
– Скорее всего, она узнала о готовящемся побеге и хотела помешать? – предположил Илгизар.
– Очень похоже на то. Теперь поставим себя на место Шамсинур. Из её дома куда-то убежал голый мужик. Долго он так пробегает? А когда попадётся, то что он расскажет про то, где его одежда? Да ещё выясняется, что тот, кто эту одежду надел, был задушен. Лично мне не приходит на ум никакой мысли кроме – ноги мои ноги, несите мою задницу. Вечером она появляется у Минсур с небольшим и тяжёлым мешком, который оставляет.
– Деньги?
– Скорее всего. А на следующий день ночью её убивают. Пытают перед смертью. Кто? Братья и Минсур и так всё знали. Однако по следу Санчо шёл ещё один человек, который тоже очень не хотел, чтобы он воскрес.
– Бонифаций.
– Тем более, что Шамсинур, в поисках Санчо, наверняка заглядывала к нему домой днём. И притащила Бонифация на хвосте.
