Не потому ли Мальвецци впоследствии изложил эту историю в совершенно ином контексте, представив себя человеком, который изыскивал средства для оплаты свободы евреев, и измыслив, что Пий XII пришел от этого в ярость? Быть может, он пытался таким образом облегчить свою совесть?
Кто может дать ответ? В любом случае, в свете созидательной и благой работы, которая велась во время войны, этот отчет 1954 года выглядит необычным, если не сказать сомнительным.
* * *
Возвращаясь к шпионам папы, действовавшим втайне, по собственной инициативе или по его заданию, мы видим, что среди них есть как хорошие, так и плохие, как отважные, так и те, чьи мотивы остаются неясными. Однако очевидно, что по окончании войны их репутация и отвага зачастую приобретали иную окраску.
7. Рассказ о чашке кофе и двуязычии
Карта разделенной на две части Франции, раскрашенная монсеньором Джулио Барбеттой
На письменном столе минутанта монсеньора Джулио Барбетты, которому было поручено изучить политическую ситуацию во Франции после немецкого вторжения в мае 1940 года, лежала карта, раскрашенная красным карандашом1. Барбетта составил личную служебную записку, в которой высказал недоумение, что столицей нового режима стал город Виши, настолько маленький, что он даже не указан на карте Франции. Карта сопровождалась безымянной записью от руки, выражающей торжественный протест:
«Посольство Франции имеет честь привлечь внимание Его Высокопреосвященства кардинала государственного секретаря к навязанным Франции условиям перемирия после победы Германии. Эти условия представляют собой вопиющее злоупотребление силой и не имеют прецедентов в истории»2.
Стремившаяся к господству Германия считала захват Франции решающим шагом. Немцы обрушили на нее свою жажду мщения сразу после капитуляции Нидерландов. После унизительного поражения Германии на полях Первой мировой Франция была для Гитлера своего рода трофеем. Взятие Парижа имело огромное символическое значение для нацистов и лично для Гитлера, очарованного Францией и большого поклонника ее архитектуры, особенно Опера́ Гарнье.
В июне, после захвата Парижа немцами, 84-летний маршал Филипп Петен возглавил правительство Франции в Виши. Этот человек, взявший верх в битве под Верденом и приведший Францию к победе в Первой мировой войне, считался национальным героем.
Так установился новый политический порядок, в рамках которого Франция оказалась разделена надвое. Север и стратегически важное атлантическое побережье находились под прямым контролем Германии. Юг, простиравшийся вплоть до берегов Средиземного моря и границы с Италией, ключевого союзника Германии на данном этапе, назывался свободной зоной и тесно сотрудничал с нацистами.
Сугубо авторитарное правительство Виши под руководством Петена пыталось выставить себя защитником частной собственности, социальной гармонии и общественного порядка. Петен и его ключевые министры из числа правых консерваторов полагали, что Францию прельстили и развратили беспорядок и моральная деградация, и утверждали, что для борьбы с ними правительству необходима абсолютная, ничем не ограниченная исполнительная и законодательная власть.
Берлин сразу же стал вмешиваться в политику и законотворчество Виши, демонстрируя всем марионеточный характер этого правительства.
* * *
В конце 1939 года во Франции проживало 300 тысяч евреев, из них 200 тысяч в Париже. Еврейское население значительно выросло за счет большого притока беженцев из Нидерландов, Бельгии и Люксембурга. Этот феномен приобрел еще бо`льшие масштабы после аннексии Германией исторически спорных Эльзаса и Лотарингии и прежде всего города Страсбурга; изгнанные оттуда евреи отправились искать убежища на территории Франции.
Значительные еврейские общины проживали во французских колониях и заморских территориях: 200 тысяч человек в Марокко, 120 тысяч в Алжире и 80 тысяч в Тунисе. Нацисты открыто заявили об истреблении европейских евреев, однако и по сей день остается малоизвестным тот факт, что они депортировали евреев и с этих африканских территорий.
Летом 1941 года во Франции возросло количество арестов и политических убийств. Тысячи евреев оказались за решеткой – они не совершили никаких преступлений, но нацисты считали их бесполезными. В Париже многие опасались, что их вынудят покинуть свои жилища, некоторых лишала сна мысль о том, что к ним могут прийти на рассвете, выломать дверь и увезти. Год спустя, летом 1942 года, началась депортация. Сначала хватали и вывозили только евреев-иностранцев, однако затем очередь дошла и до французских евреев и других граждан, в том числе многих католиков.
Тем не менее поначалу французская церковь призвала верующих не протестовать против правительства Виши. Петена все еще считали достославным героем войны.
* * *
17 мая 1940 года, во время стремительного наступления немецкой армии, апостольский нунций во Франции Валерио Валери отправил кардиналу Мальоне в Рим меморандум: «Здесь мы переживаем ключевой момент войны… Дипломатический корпус, за редким исключением, стремится покинуть Париж, который будет занят врагом в ближайшие дни. Что до меня, то я заявил министру иностранных дел о своей готовности остаться или последовать за правительством, когда оно уедет из Парижа… Если у Вашего Высокопреосвященства есть какие-то предпочтения в этом отношении, я был бы признателен их получить»3. Далее он описывает официальный торжественный молебен в Нотр-Дам, «после которого состоялся крестный ход во имя победы вооруженных сил Франции и ее союзников, которые защищают духовное наследие человечества от коалиции всех сил зла»4. В течение еще нескольких дней ситуация оставалась напряженной и неопределенной.
Наконец по зрелом размышлении кардинал Мальоне счел целесообразным чтобы нунций Валери и его советник, монсеньор Альфредо Пачини, последовали за правительством в Виши с целью поддержания связей со Святым Престолом, тем более что работа дипмиссий Ватикана в Бельгии и Нидерландах была прекращена. Данное решение не было продиктовано, вопреки расхожим суждениям, ни молчаливой благодарностью Святого Престола этому правительству, ни политическими и дипломатическими соображениями. Документы свидетельствуют, что решение было принято из более простых, практических мотивов.
В свою очередь, и в Париже должна была остаться нунциатура. Ее возглавил монсеньор Бертоли, который за свою дипломатическую карьеру успел побывать лишь удиторе, т. е. референтом второго класса, и секретарем нунциатуры5. Схожее решение было принято в подобных условиях, когда Германия вторглась в Бельгию во время Первой мировой войны. В 1914 году апостольский нунций в Бельгии, аккредитованный также при правительстве Нидерландов, последовал за бельгийским правительством в изгнание во французский Гавр, тогда как брюссельская нунциатура была оставлена на попечение удиторе, а второй секретарь выехал в Гаагу, чтобы обеспечить там присутствие нунциатуры.
Пий XII, разумеется, не был удовлетворен положением дел во Франции, но выбора у него не было. Папе ничего не оставалось, кроме как поддерживать хорошие дипломатические отношения с новым правительством Виши. В то же время строгий моральный кодекс Петена приносил свои плоды и пользовался поддержкой множества католиков. Католические школы были официально признаны и получали финансовую поддержку от государства. Власти считали семью основой общества. Общественная мораль находилась под защитой, а всякое отступление от нее каралось законом.
В первые месяцы правительства Виши Церковь сохраняла оптимизм, надеясь, что сможет сотрудничать с министрами, разделявшими многие из ее ценностей. Однако, по мере того как война принимала
