все больший масштаб, надежда угасала и в конце концов окончательно улетучилась. Очень скоро зловещие дела правительства Петена перевесили те редкие привилегии, которые оно предоставило Церкви.
* * *
Когда нацисты избрали своей мишенью низшее духовенство и начали преследовать священников, монахов и монахинь, правительство Виши закрыло на это глаза6. А темная сторона вишистских властей стала проявляться осенью 1940 года, когда был принят первый из длинной череды антисемитских декретов. Сначала евреям было запрещено работать на госслужбе и заниматься определенными профессиями, а затем были ограничены их права и конфисковано имущество и предприятия. Исключение было сделано для тех, кто мог доказать, что исповедует другую веру – пока что к их числу относились и евреи-христиане. Одновременно правительство Виши провело перепись всех евреев, находившихся на французской территории.
В январе 1941 года минутант Барбетта подготовил письмо нунцию Валери в Виши. Поводом послужили газетные статьи, в которых сообщалось о новых законопроектах, касавшихся добрачных освидетельствований. Особое внимание обращала на себя редакционная статья газеты «Пти Дофинуа»:
«Не стоит напоминать, что одной из первейших забот правительства маршала Петена после прихода к власти стала борьба с опасностями, грозящими самому существованию нашей расы. Ведь здоровая, полная сил молодежь – это залог будущего Франции. Увы, некоторые страны за наш же счет преподнесли нам пример, который нельзя оставить незамеченным. Регулирование продажи алкогольных напитков стало первым здравым шагом в борьбе с опасностью алкоголизма. За ним последуют другие решения, и уже сейчас мы можем обозначить одно из них – добрачное освидетельствование здоровья»7.
Для кардинала Мальоне Барбетта добавил черными чернилами следующие замечания: «Эта статья вызывает некоторое удивление. И вместе с тем она несколько таинственна. Впрочем, очевидно, что эта добрачная проверка похожа на ту, что проводится в Германии, Дании и т. д. Хотят ли они дойти до крайних мер? На настоящий момент это похоже на законопроект. Не стоит ли сообщить об этом нунцию?»
Кардинал Мальоне согласился, написав красными чернилами: «Va bene» – «Хорошо».
Барбетта ничего об этом не говорил, но его беспокоили эти добрачные освидетельствования, которые, как он указал в дневнике, проводились в таких странах, как Германия, Дания, Швеция и Турция, и в семи штатах США. За этими псевдосанитарными мерами он ясно видел повод для расовой дискриминации по немецкому образцу. Поэтому он передал письмо нунцию Валери, который заверил его в ответ, что закон «не имеет оснований в реальности»:
«Ваше Высокопреосвященство, пишу Вам касательно вашего достопочтеннейшего послания от 16 числа этого месяца. Я осведомился о намерении ввести медицинское освидетельствование для молодых перед браком. Подобное сообщение было опубликовано в прессе 25 числа сего месяца, но оно было очень кратким и никак не освещало позицию Германии по этому вопросу. Вчера я разговаривал с одним из министров, который уверил меня, что как раз утром кратко обсудил этот вопрос с маршалом Петеном. Министр также сказал мне, что мы можем быть спокойны, ибо не будет сделано ничего, что могло бы нанести какой-либо ущерб учению или нравственности Церкви»8.
Заверения, полученные Валери от вишистского министра, чье имя не уточняется, носили дипломатический характер и были призваны уверить Церковь в том, что евреям не будет причинено никакого вреда. Но если прочитать то, что написано между строк, то становится очевидным, что в своем письме министр на самом деле не отвечает на вопрос о том, будут ли приняты законы относительно брака или нет.
Действительно, ближе к лету 1941 года были провозглашены новые законы об ариизации, которые подразумевали проведение периодических переписей евреев во Франции.
Статут французских евреев (закон от 2 июня 1941 года)9
В первой статье нового закона о евреях от 2 июня 1941 года провозглашалось:
«1) Евреем будет считаться лицо любого вероисповедания, у которого есть по меньшей мере три бабки и деда еврейской расы или всего два, если и у его супруга есть два деда и бабки еврейской расы»10.
Кто-то, возможно сам кардинал, сделал на статье пометку красными чернилами. Такое развитие событий вызывало у Святого Престола глубокое беспокойство, поскольку свидетельствовало об изменении отношения Франции к евреям, которых стали считать представителями определенной расы, а не приверженцами определенной религии, что ухудшило их и без того ужасное положение. Отныне вероисповедание мало на что влияло; человек еврейского происхождения считался евреем. Ватикан выступил с энергичным, но, как показывают документы из Исторического архива Государственного секретариата, бесплодным протестом. В июле 1941 года статуты об ариизации Франции и ее колоний были приняты окончательно.
В конце сентября нунций Валери отправил в Рим новый отчет, в котором рассказал о тревожном обмене репликами на ужине, устроенном маршалом Петеном для дипломатического корпуса. Когда подали кофе, маршал подошел к нему и стал обсуждать этот вопрос в присутствии послов Бразилии и Испании: «Он [Петен] сменил тему и заговорил о новом законодательстве относительно евреев. Он сказал мне, что недавно получил письмо от Леона Берара [посла Франции при Святом Престоле], в котором тот утверждал, будто Святой Престол счел некоторые положения жесткими и несколько бесчеловечными, но в целом у него не было замечаний»11.
Помешивая сахар в кофе, нунций Валери, которого задело это заявление, дал понять маршалу Петену, что он в это не верит. Далее в отчете он пишет:
«Я отреагировал довольно живо, прежде всего из-за присутствия других людей, и заявил, что Святой Престол уже высказал свое мнение относительно расизма, который лежит в основе всех мер, принятых против еврейского народа. И что в этом смысле г-н Берар в своих высказываниях это мнение упростил до крайности.
Г-н маршал Петен ответил в шутливом тоне, что я, возможно, не согласен со взглядами моего начальства. Он пригласил меня к себе, чтобы показать мне письмо г-на Берара и обсудить этот вопрос. Когда я посетил маршала Петена 26-го [сентября 1941 года], он дал мне прочитать письмо. Я также снял с него копию, которую прилагаю к сведению Вашего Высокопреосвященства. Как может заметить Ваше Высокопреосвященство, в меморандуме Берара есть намного больше нюансов, чем в изложении, которое мне дал маршал»12.
По прочтении меморандума Берара нунцию Валери стало ясно, что посол Франции при Святом Престоле обратился к редактору-богослову, чтобы составить отчет, в котором подчеркивался бы католический подход к еврейской вере. Стиль и религиозные аспекты отчета убедили Валери в том, что его мог написать отец Мартен Станислас Жилле, тогдашний глава доминиканского ордена, проживавший в Риме. Далее Валери пишет следующее:
«Я со своей стороны вручил ему [Петену] небольшую записку, в которой указывал на огромные неудобства, порождаемые такой упрощенной религиозной точкой зрения относительно данного законодательства, которое, кроме того, было довольно сумбурным.
Маршал ответил мне, что и сам сожалеет о многих мерах против евреев, но что они
