Он ухмыльнулся.
— О, тебе не все равно.
Я отказала ему в удовольствии ответить.
Мы припарковались возле особняка Кесслера менее чем в квартале от Исторического общества, которое величественно возвышалось на углу улиц Гастон и Уитакер. Прошло много лет с тех пор, как я была в этом знаменитом здании, последний раз — в колледже для написания исторической работы. Тогда это было пугающее место с рядами книжных полок, заставленных книгами, ящиками со старыми письмами и артефактами.
С тех пор здесь был проведен ремонт, поэтому я не знала, чего ожидать, кроме обычного чувства подавленности и отчаянного ощущения, что я влипла по уши.
Но мне нужны были ответы.
И это было самое очевидное место для их поиска.
Эфраим взял меня за руку, когда мы подошли к зданию с колоннами, которое больше походило на готический особняк, чем на прославленную библиотеку. Он взялся за ручку двери, когда зазвонил его телефон. Вытащил его из кармана и прищурился, посмотрев на экран.
— Мне нужно ответить. Ты иди. Я догоню тебя внутри.
Я кивнула, он открыл передо мной дверь, и я прошла через ряд дверей в главный зал, где стояла миловидная женщина с волосами как вата и маленькими беспроводными наушниками, торчащими из ее ушей.
— Здравствуйте. — Ее лоукантри-акцент был настолько сильным, что она могла бы и петь.
— Привет. — Я улыбнулась в ответ. — Как дела?
— Наслаждаюсь этим прекрасным днем. Форсайт-парк — это сверкающий бриллиант.
Была ли эта женщина знакомой Эфраима?
— Я здесь, чтобы провести исследование, — сказал я. — О моем семейном доме и о событии, которое произошло там давным-давно. Мой муж организовал для меня встречу здесь сегодня. Я полагаю, что он знаком с директором.
— Конечно, дорогая. — Она пригласила меня следовать за собой и повела мимо нескольких рядов книжных полок к деревянному справочному столу. У меня заныло в животе, когда я увидела красивую, но серьезную женщину. Она смотрела на меня умным, строгим взглядом.
— Мисс Уокер, — сказала пожилая женщина. — Эта молодая леди пришла сюда, чтобы провести исследование своего семейного дома. Ее муж договорился о встрече.
— Спасибо, Корнелия. — Глаза женщины окинули меня с нескрываемым презрением. — Я рада помочь. Дарлинг-Хаус — очень интересная историческая достопримечательность.
— О, Дарлинг-Хаус, — воскликнула Корнелия, сжав руки в кулаки. — Как же вам повезло. Это место просто волшебное. Мне кажется, я никогда не видела более красивого георгианского особняка. А я осматривала старые дома от Мобила до Уинстон-Салема.
— Спасибо, — запнувшись, произнесла я. Я чувствовала, как пылают мои щеки, и не была уверена, от чего больше — от того, что Корнелия говорила, или от того, что в меня летели дротики из глаз Эванджелин.
Эфраим договорился о нашей встрече с Эванджелин.
Серьезно?
Старательно избегая обращать внимание на ее стройную фигуру, я сглотнула подступившую к горлу злость и заставила себя приятно улыбнуться. Провела рукой по кожаному ранцу, перекинутому через плечо.
— Я здесь потому, что слышала об исчезновении человека в Дарлинг-Хаусе около века назад. И надеялась, что смогу найти информацию в старой газете или в полицейских архивах.
Эфраим выбрал этот момент, чтобы подойти к нашей маленькой группе сзади, и его теплая рука легла на мою спину.
Я вздрогнула, хотя возмущенное выражение лица Эванджелин было маленькой победой.
— Ах, — сказала Корнелия, положив руки на бедра. — Моя бабушка рассказывала мне об этой трагедии, когда я была маленькой девочкой.
— Вы слышали эту историю? — я попыталась — и тут же потерпела неудачу — сдержать энтузиазм в своем голосе.
Корнелия кивнула.
— Моей бабушки там, конечно, не было. Моя семья не была настолько богатой, чтобы ее пригласили. А вот ее работодатели были. Странная история, скажу я вам.
Эванджелин приподняла идеальную бровь.
— Как бы увлекательно это ни звучало, боюсь, что слухи — это не то же самое, что документы. — Она повернулась ко мне. — Я посмотрю, что мне удастся найти. Подождите здесь, пожалуйста.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Корнелия неловко улыбнулась.
— Она всегда такая? — спросила я.
— Чаще всего, — ответила Корнелия. — Гениальные люди могут быть сложными. Это входит в комплект.
Эфраим прочистил горло. Ему было не по себе? Я надеялась, что да.
— Я думаю, что слухи часто бывают полезны, — пробормотала я. — Не могли бы вы поделиться тем, что рассказала ваша бабушка?
— Конечно. Возможно, это не совсем официально.
Я кивнула и наклонилась ближе, как будто мы не были единственными тремя людьми, стоящими в большой комнате.
— Моя бабушка знала, что мероприятие, которое состоялось в тот вечер, было самым экстравагантным из всех, что видел город со времен Великой депрессии. На нем присутствовало более чем несколько самых влиятельных людей страны. Вспомните тех, кто основал Федеральную резервную систему. Это была такая вечеринка, на которой не только танцуют, если вы понимаете, о чем я. Эта вечеринка была посвящена бизнесу в той же степени, что и удовольствиям.
— Знаете ли вы что-нибудь о Горации Леру, человеке, который исчез? — спросил Эфраим.
Она покачала головой.
— Боюсь, что нет. Я уже давно не слышала разговоров об этой тайне, и мой ум уже не тот, что раньше. Я знаю только, что он исчез с бесценным египетским алмазом. И моя бабушка клялась, что ее работодатель сказал ей, что она слышала отчетливый звук выстрела.
— Выстрела?
— Да. Она обернулась в поисках туалета. Услышала голоса спорящих мужчин, а потом — выстрел.
— Полиция ей поверила? — спросила я.
— О, дорогая. — Корнелия посмотрела на меня так, словно я сошла с ума. — Это не то, о чем следует сообщать представителям закона. Не в таких кругах.
Корнелия выпрямилась, услышав приближающийся стук каблуков Эванджелин, и отошла в сторону за мгновение до ее появления.
— Как ни странно, я нашла газетную статью об этом исчезновении. — Она положила на стол толстый блокнот в кожаном переплете и развернула его, открыв обветренную коричневую страницу, защищенную прозрачным пластиковым листом.
— Спасибо, — сказала я, когда мы с Эфраимом подошли к ней. — Мы не будем вас задерживать.
Она кивнула, не утруждая себя зрительным контактом.
— Дайте мне знать, когда закончите.
Я опустилась на деревянный стул, мой взгляд уже изучал старую бумагу. Эфраим стоял рядом со мной, прижавшись бедром к моему плечу.
В верхней части статьи красовалась черно-белая фотография, на которой была запечатлена группа молодых светских львиц на официальном вечере. Я пыталась разглядеть фон, определить, где они находятся в поместье, но фотография была крупным планом.
Двух из четырех персон я узнала сразу.
Джулия была сногсшибательна, одетая в белое платье, ее шею украшали жемчуга и бриллианты. Длинные волосы были закручены в шиньон, который рассыпался по плечам вьющимися локонами. Даже на старой бумаге было видно, как она счастлива. Ее глаза блестели, и, несмотря на неестественный вид, широкая милая улыбка делала ее приветливой и располагающей к себе. Рядом с ней стоял Уильям, красивый и гордый. Одна рука обхватывала талию Джулии, подчеркивая ее беременный живот.
— Беременная, — сказал Эфраим. — И она похожа на тебя, только блондинка.
Я напряженно кивнула, когда в голове промелькнуло видение призрака Джулии в ванной комнате, пальцы которой сжимают ее пропитанное кровью платье. Я перевела взгляд с нее на красивую женщину, стоящую рядом.
У этой женщины были длинные русые волосы и глаза, выделяющиеся на ее лице. И в отличие от счастливого выражения лица Джулии, эта женщина выглядела усталой, почти печальной.
Я провела пальцем по линии ее челюсти. Это было лицо человека, который что-то потерял. Или кого-то.
Я перевела взгляд на мужчину рядом с ней. У них были одинаковые черты лица, хотя его волосы были светлее, как у Джулии. У них было одинаковое строение костей и рост, вплоть до того, как они стояли — плечи назад, подбородок вздернут вверх.
