Завпост Скирда Леонид Павлович со своими сомнительными кастингами… Нет, с этим фигурантом, пожалуй, ничего не склеится, уж очень много времени прошло. Даже если за ним стоит какая-то организованная группа, то расправа над Богомоловым должна была последовать немедленно, эти люди ждать не любят. Сам Скирда? Смотри пункт первый рассуждений о том, что театральные люди к убийству не приспособлены.
Брат костюмерши Нины Гункиной? Это еще вопрос. Мотивация свежая, недавняя, прошло всего полгода с того момента, как Богомолов уволил Гункину, так что все может быть… Какой кусок мяса взять, этот или вон тот? Для мяса «по-французски» нужны морковь, лук, сыр и майонез, ну, и само мясо, разумеется. Это блюдо – одно из немногих, которое Насте удалось освоить достаточно прилично, во всяком случае, оно всегда у нее получалось, хотя Лешка над ней посмеивается и утверждает, что при такой рецептуре мясо просто невозможно испортить, и даже если допустить, что блюдо подгорит, то пострадает всего лишь нижний слой из моркови, само же мясо останется сочным и вкусным.
Настя бросила в тележку упаковку мяса и направилась к прилавку с сырами, все остальное она уже выбрала. Кто из подозреваемых еще остался? Внук завлита Малащенко, с которым пока не все понятно, и некий актер Звягин по имени Иван, пострадавший от характера Богомолова, вынудившего его разорвать контракт на съемки и заплатить солидную неустойку. Что из себя представляет этот Звягин, кроме того, что он – молодой красавчик? Но опять же: смотри пункт первый рассуждений. С другой стороны, человек, не способный к физическому насилию, вполне может оказаться способным к тому, чтобы нанять исполнителя. И тут придется снова возвращаться к завпосту Скирде, а заодно подумать и о Звягине. Звягин «попал на деньги». То есть, вероятнее всего, влез в долги, во всяком случае, именно так утверждает Люся Наймушина. Будет он при такой ситуации нанимать исполнителя и влезать в еще большие долги? Вряд ли. Это уж надо совсем головы на плечах не иметь. А Скирда? Если у него есть деньги на исполнителя, стало быть, у него в финансовом плане все в порядке, так зачем ему надрываться и мстить Богомолову, если жизнь у бывшего завпоста и без того вполне устроена? Тоже как-то нелогично. Правда, есть вариант, при котором Скирда все это время отсутствовал, может быть, срок отбывал, а теперь вышел и пользуется укрытыми от конфискации средствами. Ну, пусть Серега Зарубин проверяет, это его хлеб.
Она выбрала сыр и направилась к кассе с ощущением, что в голове по-прежнему царит полная неразбериха. Давненько такого не бывало, чтобы за три дня на Настю обрушивалась поистине неуправляемая лавина информации, в которой так трудно разобраться.
Она сперва радостно удивилась, когда поняла, что уже почти доехала до самого дома, не простояв ни в одной пробке, и только потом вспомнила, что сегодня воскресенье. По дороге Настя думала о режиссере Дуднике, но ни до чего конкретного не додумалась. Дома она быстро переоделась и кинулась на кухню готовить ужин. Когда приехал муж, мясу оставалось простоять в духовке еще десять минут.
– А чего ты так рано? – удивился Чистяков. – Я думал, ты опять до глубокого вечера в своем театре проторчишь.
– Леш, я устала, – честно призналась Настя.
– Ты – что сделала? – Он ушам своим не поверил. – Или я ослышался?
– Устала, – повторила она. – В том смысле, что в голове полный хаос, который надо попытаться каким-то образом привести в порядок. Поговори со мной, а?
– Так я всегда готов, – откликнулся Алексей. – Только давай сперва поедим.
– Конечно, конечно, – заторопилась Настя. – Сейчас все будет готово. Леш, смотри, что я придумала для сегодняшнего ужина.
Она торжественно подвела мужа к накрытому столу с голубыми в розочках салфетками и тарелками.
– Ага, это чтобы посуду не мыть, – догадался Леша.
– Это чтобы было красиво, – обиделась Настя. – И оригинально. Это же не навсегда, а только на сегодня. Зато ни на что не похоже.
– Что верно – то верно, – согласился он.
Мясо и на этот раз удалось, Леша попросил добавки, похвалил жену, выбросил тарелки в ведро и принял позу, которая в их семье называлась «я готов тебя выслушать, дорогая»: повернулся боком к столу, откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу, одна рука свободно лежит на бедре, другая, согнутая в локте, стоит на столе и подпирает чуть склоненную голову.
– Леш, я уже старая, – начала Настя.
Чистяков мгновенно подобрался и демонстративно зажмурился.
– Ася, мы эту тему давно закрыли, не начинай опять, а? – попросил он сердито. – Сколько можно, ей-богу! Надоело уже.
– И все-таки, – упрямо сказала она.
– Хорошо, – обреченно вздохнул Алексей. – Что на этот раз?
– Театр и Антон Сташис.
– А попроще? И желательно по пунктам. Что с театром?
– Да я не пойму в нем ничего! – воскликнула она с отчаянием. – Я не могу в нем разобраться! Информации море, но она вся бессистемная, кучей навалена, а у меня не хватает мозгов эту кучу разобрать и систематизировать. Вот я и говорю, что я старая. Мозги – они ведь тоже в негодность приходят со временем.
– Так, этот пункт я понял. Теперь Сташис. Что с ним не так?
– Понимаешь, Лешик, в том-то и беда, что с ним все нормально. Он очень толковый парень. И очень своеобразный. Во всяком случае, он спокойно терпит мое первенство и не пытается тянуть одеяло на себя, сидит молча и слушает. А потом делает довольно меткие и точные обобщения и выводы. В этом смысле я могу только порадоваться, что появляются еще ребята в розыске, которые со временем научатся по-настоящему делать дело. Но Антон… понимаешь, Леш, я всегда гордилась своей памятью, она была моим верным помощником и никогда не подводила.
– А сейчас подвела?
– Да нет, пока не успела, – усмехнулась Настя. – Но я впервые столкнулась с оперативником, у которого память лучше, чем у меня. Ты только представь, что этот парень вытворяет: он засекает время начала разговора и постоянно посматривает на часы, а потом, спустя довольно длительное время, абсолютно точно указывает, на какой минуте разговора человек выдал ту или иную реакцию. И ведь он ничего не записывает, все только по памяти. Ты можешь себе такое представить?
– Не могу, – признался Чистяков. – А он не врет, не разыгрывает тебя?
– В том-то и дело, что я проверяла по диктофонной записи. Не врет и не разыгрывает, он действительно держит все цифры в голове. И вот смотрю я на него и понимаю, что пришло новое поколение, которое куда лучше приспособлено для сыскного дела, чем я. А я уже устарела.
– С этим пунктом все? – осведомился Алексей.
Настя молча кивнула.
– Тогда слушай, что я тебе скажу. Ты читала Булгакова и прекрасно должна помнить его слова о том, что нет на свете ничего сложнее театра. Ты в театре провела всего три дня, а уже впадаешь в отчаяние оттого, что не все понимаешь. Тебе не стыдно? Да люди жизни свои кладут на то, чтобы в нем разобраться! Так что умерь-ка ты, матушка, свою гордыню. Теперь по поводу Антона: у него, судя по твоим рассказам, очень хорошие задатки, и если он будет стараться, то со временем, – он сделал выразительную паузу, интонационно подчеркнув последние слова, – может быть, – еще одна пауза и еще одна выразительная интонация, – он станет таким же хорошим сыщиком, как ты. Но пока об этом говорить рано, твоему Антону до тебя, как до Луны. Пока еще никто лучше тебя не умеет анализировать информацию и сопоставлять факты. Так что на свалку вам, Анастасия Павловна, дорога до поры до времени закрыта.
– Ты в самом деле так думаешь? – с сомнением спросила она. – Или пытаешься меня утешить, чтобы я не ныла?
– Конечно, я тебя утешаю, – рассмеялся Алексей, – потому что не хочу, чтобы ты ныла. Но при этом говорю тебе чистую правду. И выброси из своей дурной головы все глупости, которые мешают тебе радоваться жизни. Расскажи лучше про театр. Просто вываливай на меня всю информационную кучу, глядишь – пока будешь рассказывать, она как-то сама и разложится по полочкам. И тебе польза, и мне интересно.
Настя немедленно и с удовольствием принялась за подробный и последовательный рассказ про директора-распорядителя Бережного, который из любви к театру как таковому согласился на унизительное понижение в должности, про очередного режиссера Дудника, которому уход Богомолова дает шанс на развитие карьеры под крылом у своего бывшего педагога, про активного и энергичного помрежа Федотова, про завлита Илью Фадеевича Малащенко и его неуравновешенного внука – одним словом, про всех и про все. Ну и, разумеется, про Льва Алексеевича Богомолова.
– А вот этот, как его, Федотов, да? Он кто-то типа твоего друга Гриневича? – уточнил Алексей.
– Ну да, – кивнула Настя, – точно такой же помощник режиссера. Один в один.
– Никогда не понимал, что это за профессия такая – помощник режиссера. Чем он хоть занимается-то?
