сетевым. Это по необходимости сетевое (диаспорное) государство было в миниатюре той Индией, к которой Бос стремился в Южной Азии. Зарубежным индийцам Временное правительство давало возможность принять гражданство не чужой страны, а собственной — в надежде на воссоединение с Родиной. Не отделяя себя от «большой Индии», государство Нетаджи по сути было политически оформленным движением ирредентизма.
Гражданами этого государства считались все индийцы, вступившие в Лигу индийской независимости, а таких в конечном счёте оказалось 1,8 млн. человек[337]. В одной Малайе их число превысило два лакха[338]. При Босе отделения Лиги появились не только в Малайе, Бирме и Таиланде, где проживало больше половины индийской общины региона, но и в Индонезии, на Филиппинах, в городах Китая, в Маньчжурии и Японии. Лига имела радиостанции в Сингапуре, Бангкоке и Токио и издавала пять газет — по две на английском и хиндустани и одну на тамиле. Для большинства индийцев Юго — Восточной и Восточной Азии правительство Боса было единственным средством получить уверенность в турбулентном мире военной эпохи. Деятельность Боса внесла немалый вклад в пробуждение политического самосознания и у живших бок о бок с индийской диаспорой коренных народов Юго — Восточной Азии. Когда первый премьер — министр (1957–1970) независимой Малайзии Тунку Абдул Рахман прилетел в Калькутту, он заявил журналистам: «Из пыли нас поднял Нетаджи»[339].
Как и можно было ожидать, сетевая природа государства Боса вошла в противоречие с территориальной природой государств, в которых проживали его граждане. Сразу возникли трения по вопросу реального гражданства индийцев, а конкретнее — по вопросу о том, кому они должны платить налоги. Например, власти Таиланда обязывали индийских жителей страны платить налоги в свою пользу, так что окончательно вопрос решён не был[340].
У правительства Боса было два источника средств — японские займы и взносы граждан (добровольные пожертвования либо регулярные налоги). Каждому из этих источников «соответствовали» две категории военнослужащих ИНА. По договорённости Боса с начальником японского Генерального штаба маршалом Сугиямой содержание личного состава ИНА — бывших военнопленных индийцев — легло на Японию, тогда как расходы на содержание военнослужащих, набранных уже из гражданского населения, несло Временное правительство.
По тому же соглашению Япония взяла на себя расходы на содержание и тех попавших в плен индийцев, которые в ИНА не вступили. Однако, по сути, они оставались военнопленными и употреблялись на разные вспомогательные работы, а их труд был практически подневольным. Вообще, нельзя обойти молчанием следующий факт: вынужденный действовать в определённых рамках, Бос должен был делать вид, что не замечает беспощадной эксплуатации оккупантами индийского населения и пленных, в ИНА не вступивших[341]. И всё же определённую степень защиты от произвола японцев его государство, пусть и созданное под их же эгидой, давало.
Будучи по ряду признаков государством (state), индийская квазиполития Юго — Восточной Азии имела черты патримонии: присягу военнослужащие ИНА принесли лично Босу. Если важная черта государства — абстрактность этого понятия, его нетождественность ни правителю, ни управляемым[342], то в патримонии понятие власти не отделено от её носителя. Поэтому в политиях патримониального типа каждому новому правителю чиновники и воины приносили отдельную присягу, а разделения государственного и дворцового хозяйства не существовало. Патримониальные черты государства Боса имели истоком не только Индию, для которой патримония исторически была политической нормой, но и, как это ни удивительно на первый взгляд, Британию, где и сегодня военнослужащие приносят клятву верности не государству или Родине, а царствующему монарху. Присягу королю — императору присягой себе лично заменил Мохан Сингх, а Бос пошёл по его стопам. Важность присяги отражала личную природу лояльности, и военнослужащие ИНА сильно зависели от характера лидера, а не от прямой лояльности абстрактным принципам[343]. Впрочем, постоянными призывами всем пожертвовать ради Индии Бос пытался внушить такие принципы гражданам своего государства. Это несколько роднит его с Петром I, который впервые в русской истории внедрил понятие служения не только царю, но и отечеству.
Важной сферой деятельности Временного правительства стала социальная — разнообразная помощь индийскому населению, прежде всего беженцам. Поскольку из — за войны тысячи индийцев в Малайе и Бирме потеряли работу и жильё, Бос создал центры для снабжения их продовольствием и оказания им медицинской помощи. В Малайе по его распоряжению были вырублены участки в джунглях, которые роздали беженцам для обработки. Было налажено начальное образование детей на хиндустани. Была учреждена организация Бал сена (Детская армия) для детей от шести до 16 лет. Она обеспечивала их физическую и военную подготовку перед вступлением в ИНА. В рамках скромных материальных возможностей была проделана большая работа, укрепившая авторитет Боса среди индийцев, надежды которых на помощь со стороны нового правительства хотя бы частично оправдывались[344].
В армии Бос уделял внимание укреплению личных связей с офицерами, неожиданно посещал казармы солдат и делил с ними пищу. Ещё Мохан Сингх отменил британскую практику отдельных армейских кухонь и столовых для религиозных общин. ИНА разительно отличалась не только от англо — индийской армии, но и от спектра общественно — политических организаций Индии, отношения которых друг с другом нередко оставляли желать лучшего. Армия Боса выступала образцом единого антиколониального фронта индийцев всех религий, этносов и каст.
Выступая за единство и равенство, упразднить касту путём бытового общения военнослужащих Нетаджи не пытался: понимал, что это не под силу никому, да и сам всегда помнил о своём высококастовом происхождении. По сути, он стремился перевести армейские столовые в категорию сфер, где принципы кастового поведения не действуют. Хотя, по представлениям индуистов, тесное общение представителей разных каст грозит ритуальным осквернением, кастовая система Индии — чрезвычайно гибкий институт. В борьбе за выживание она использует ряд принципов, в том числе принцип необходимости: совершать какие — то запрещённые действия вообще нельзя, но если нет выбора, то допустимо[345]. Происходит «компартментализация» кастового и некастового поведения индийцев: в тех сферах, где следовать кастовым предписаниям затруднительно, им просто не следуют. Так, не распространяются они на транспорт, кафе, парламент[346]. Ради повышения сплочённости армии Мохан Сингх, а за ним Бос ограничивали область применения кастовых предписаний ещё более.
Чтобы исключить в ИНА уже нараставшую в Индии тенденцию мусульман к отдельной идентичности и сецессии, Бос проводил политику их положительной дискриминации (как прежде — в бытность главным исполнительным чиновником Калькуттской корпорации). Командующим первой дивизии он назначил раджпута — мусульманина генерал — майора Мухаммада Замана Киани (1910–1981). По трём бригадам Бос собрал лучших людей и сформировал из них четвёртую (неофициально её
