— Это меня тоже беспокоит, — вздохнул Питер, — так получается, что во время любых перемен, даже если в целом это перемены к лучшему, всегда страдают обыкновенные люди.
— Павел обещал, кстати, что-то придумать на этот счет, — ответила Анна, — он тоже об этом подумал, и вроде бы соорудил какой-то план. Надеюсь, у него получится. Возвращение магии, еще и во время эпидемии… сложно предсказать, к чему это приведет. Но так поступать с мирами, как поступили с этим, тоже неправильно.
— Пора, моя королева, — сказал Питер, глянув на Луну, после чего открыл дверь, и вышел из машины, быстро снимая легкий спортивный костюм.
Жезл драконоборца лежал между передних лап Хэйджулуна, на сиденье. Как только Питер вышел, дракон выпустил когти, и вцепился в черное навершие клыками. В салоне автомобиля запахло озоном; по черному узору побежали мелкие синие молнии. Анна запоздало подумала, что, возможно не стоило разрушать жезл внутри замкнутого помещения. Но куда тогда спрятать дракона? А в следующую секунду жезл с громким треском разломился в лапах дракона.
Анна, стараясь действовать быстро, но не без суеты, подняла стихийное кольцо, и сотворила руну отвода глаз — достаточно большую, чтобы целый городской район вдруг напрочь лишился человеческого внимания, остался слепым пятном, словно его никогда и не было. Магии кругом хватало, но она быстро улетучивалась, и допускать ошибки было нельзя.
Как раз в момент, когда ей удалось окончательно сфокусировать руну, ударил Питер. Струя предельно сжатого, концентрированного драконьего пламени походила на опрокинутую белую колонну. Она светилась так ярко, что все окружающее померкло, обратившись чернотой. Даже самого дракона было не разглядеть.
Ржавые башни негаторов магии просто исчезли. Растворились в воздухе, будто никогда не существовали. Драконье пламя погасло, но потребовалось еще несколько секунд, прежде, чем Анна смога разглядеть Питера, стоящего возле автомобиля. Его мощная спина маслянисто блестела от пота. После обращения он был обнажен, но о чужом нескромном внимании можно было не беспокоится. Руна отвода глаз по-прежнему работала, напитываясь освобождённой первобытной магией этого мира. Питер обернулся, улыбнулся своей королеве и, поймав ответную улыбку, создал на себе походный костюм королевского стража.
— Думаю, Саша не ошибся, — сказала королева, разглядывая памятник: птицу Сирин, раскрывшую крылья.
— Согласен, — кивнул Питер, — сирены встречаются только в магических мирах. К тому же, они — символ чего-то недосягаемого, притягательно-опасного. Тот, кто лежит здесь, так и не нашел чего-то, что искал всю жизнь. Однако меня другое волнует, — он разглядывал не памятник, а саму могилу; точнее, могилы — у подножия большого памятника были еще три могильные доски с надписями, — тут, похоже, целая семья захоронена. Ну и теснота! Тревожить еще кого-то из покойников — очень опасно перед обрядом, сама понимаешь.
— Понимаю, — кивнула Анна, — и уже думала об этом.
— Нам бы стихийника земли, — Питер грустно вздохнул, — и ведь наверняка тут есть такие. Прямо в этом городе! Может, поищем, а? А уже потом…
— Найти, объяснить, обучить, — перебила Анна, — потом, если получится, использовать. Это месяцы, Питер. У нас нет этих месяцев. Не забывай — в нашем родном мире время не замирает, пока мы здесь.
— Я помню, — ответил Питер, — придется копать. Я мог бы вскрыть могилу за секунды в драконьем облике, но, боюсь, у меня не получится сделать это достаточно аккуратно.
— Не придется, — Анна улыбнулась, и покачала головой, — вода и земля дружат. Есть один хитрый прием.
Королева подняла руку с перстнем, и направила его на могилу. Синий камень ярко вспыхнул; вокруг стало очень тихо. А потом Питер услышал, как где-то журчит вода. Словно тихий ручеек в лесу. Журчание постепенно усиливалось. Комья земли и дерна у основания памятника стали проваливаться куда-то под землю, оставляя черные провалы. Из этих провалов все так же доносилось журчание воды, ставшее угрожающе громким.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Через несколько минут провалы грунта сформировали узкую яму, на дне которой бежал стремительный поток. Яма постепенно углублялась. Лицо Анны было спокойным и сосредоточенным. На лбу заблестели капельки пота.
Света, испускаемого перстнем, было достаточно, чтобы разглядеть дно ямы. Шум воды постепенно стихал. Глядя вниз Питер видел, как влага отступает, втягиваясь в ровные и гладкие стены вскрытой могилы. Вода смыла остатки грунта, обнажая крышку гроба — добротного, дубового. Он не истлел за несколько десятилетий, надежно оберегая покой умершего.
— Питер, — голос королевы звучал сдавленно, выдавая усилия, которые ей приходилось прилагать, — сможешь достать гроб?
Вместо ответа, Питер спрыгнул в яму, на небольшую площадку в изголовье. Приземлился мягко, по-кошачьи спружинив всем телом. Аккуратно приподнял гроб, проверяя его прочность. Потом без видимых усилий поднял его над головой и, мощно оттолкнувшись, выпрыгнул из могилы.
— Если следующие будут такими же тяжелыми, — сказал он, отряхиваясь, — мои артефакты силы потребуют перезарядки.
— Думаю, со следующими будет проще, — ответила Анна, вытирая пот со лба ладонью.
— Допустим, в твой мобиль три таких же влезут, — сказал Питер, критически оглядев гроб, — но как быть с Хэйджулуном? Для него места не останется.
— Питер, ты подсознательно все еще считаешь этот мир костным, — королева покачала головой, — небольшой амулет отвода глаз решит проблему. Твой брат полетит сам. Он ведь сможет найти дорогу?
— Точно, — Питер вздохнул, — извини. Мне все-же как-то не по себе, если честно. Некромантия — это ну совсем не мое. Спасибо, что не стала тогда пытаться меня воскресить.
— У меня бы и не получилось, — ответила Анна, — я говорила, за эту жизнь ты уже сделал больше, чем десяток обычных людей. Твой брат со мной был в безопасности. После обряда ты бы стал ненасытным чудовищем.
— Откуда мы знаем, что этого не случится с этим… человеком? — Питер кивнул в сторону гроба.
— Мы не можем знать наверняка, — мягко ответила Анна, — поэтому я подстрахуюсь. И поэтому обряд будем проводить у меня дома.
— Хорошо, — кивнул Питер. Помолчал несколько минут, потом добавил: — Все было бы просто, если бы сюзерен делал только то, что нравится вассалам, да? Но такие сюзерены долго не живут. А вассалы не имеют возможности проявить подлинную преданность.
Следующая могила находилась в еще более плотном кольце захоронений. Насколько могла чувствовать Анна, гробы под землей лежали буквально один на другом. К тому же, часть была разрушена временем. Однако, это не должно было стать проблемой: магия воды позволяла работать ювелирно, по песчинке расчищая нужно пространство. От памятника она уже ожидала очередного зашифрованного послания. И точно: на каменной глыбе был высечен рельеф, изображающий всадника на распутье.
Она помнила эту картину — из фальшивых школьных воспоминаний, которые ей внедрили, когда впервые послали в этот мир. Тогда, в фальшивом детстве, это полотно показалось ей скучным. Теперь же она прекрасно понимала весь трагический символизм незавершенного пути. Художник писал эту картину, еще не отчаявшись окончательно, но почти смирившись с тщетностью поиска.
Гроб тут оказался разрушен: старые доски сгнили, грунт провалился. Анна осторожно размыла землю и трухлявые щепки. Деликатным потоком прозрачной воды, как смогла, очистила останки. Это еще не был голый скелет — видимо, почва здесь была недостаточно кислотной. Ткани превратились в твердый жировоск, впитав в себя остатки одежды; Питер, аккуратно перекладывая останки в специально подготовленный черный пластиковый мешок, словно бы не замечал кошмарного запаха, обращаясь к покойным как можно деликатнее.
У последней, третьей могилы Анна замешкалась. Она обошла кругом скромный памятник с изображением арфы и рельефом усопшего. Потом остановилась, и потерла лоб, словно бы в задумчивости.
