Хотя здесь перед тобой стоит тот же выбор что и на войне: убей – или убьют тебя – истинные виновники всегда в стороне. Но я выбрал… Грек – тоже… Кровь навсегда останется на наших руках, но мы выживем…
* * *
Сержу Кострову в основном выпадали бои один на один. Как бывший десантник, он быстро набрал былую форму и без особого труда расправлялся со своими противниками, тем паче что условия между поединщиками подбирались примерно равные. Гладиаторы равной силы сражались зрелищнее и отчаяннее, чем в неравных боях. У меня дело обстояло несколько хуже в плане подготовки, но всё же армейская муштра выручала. На меня сыпались в основном групповые сражения, и сначала было тяжко. Существенную поддержку оказывала Док, латая ранения, да и собственное молодое тело позволяло мне быстрее поправляться. После каждого боя я старался постоянно улучшать свою технику и тактику ведения боя в механической броне. Тут безусловным примером мне служил единственный напарник и друг – Грек.
После того самого первого боя всем выжившим показали крайне неаппетитное видео, которое вызвало настоящий ужас среди новых рабов. Трупы недавних противников и безнадёжно раненных, но всё ещё живых людей сбрасывали в полость между вертящимися железными барабанами. Утыканные стальными зубами, они словно челюсти разорвали и перемололи человеческие тела.
Как дала впоследствии нам понять охрана – это было будущее неудачно сражавшихся гладиаторов. Меня и ещё нескольких пленных стошнило почти сразу, Грек лишь сильно побледнел и отвёл взгляд в сторону. Меж тем охранники и ветераны из рабов ухмылялись, наблюдая за нашей реакцией.
Впрочем, было и несколько сомнительных плюсов. После серии побед ты считался уже ветераном, и у тебя появлялось несколько послаблений: открывался доступ в тренировочный зал, а также выдавались персональные доспехи. Теперь любое выступление в них это было как твоя визитная карточка. Некоторым особо успешным гладиаторам даже могли предоставить женщину.
Завсегдатаи арены всегда могли выбрать любого ветерана и связать с ним некую сумму денежных средств. В групповых сражениях ставки делались, как правило, на победу или поражение одной из сторон. Выигрывали или проигрывали гладиаторы, соответственно получали или теряли деньги игроки, арена же всегда получала свою комиссию, независимо от этого.
Вскоре после серии побед я и мой друг получили звание ветеранов. Теперь, как только один из нас появлялся на техническом этаже и входил в армейский модуль, умная автоматика выдавала нам нужный тип доспеха. С арены гладиаторы возвращались через этот же модуль, и броня поступала обратно на склад. От боя до боя механики регулярно что-то меняли в технологичном оснащении гладиатора. То улучшая характеристики, то чуть занижая – тем самым улучшая зрелищность поединков. Так же весьма разнообразными были и виды вооружения. Вскоре Сержу даже дали прозвище Красный барон, из-за цвета его механической брони.
Было ещё одно обстоятельство, которое мы подметили с течением времени, это тот факт, что если не лезть на рожон и придерживаться немногочисленных правил, то хозяева арены тоже придерживаются своеобразной справедливости в поединках. Например, образцового гладиатора никто не выпустит в заранее проигрышный для него бой. В то время как с бунтарями и непокорными пленниками расправлялись беспощадно, выставляя казни как показательный пример для остальных рабов. Другими словами, нам обоим было ясно, если мы будем неосторожны, проявим нетерпение или будем призывать к бунту, и я и Костров, оба пополним длинный список жертв «дробилки». Мы смотрели, слушали, впитывали атмосферу и искали выход тихо и незаметно, а до тех пор, пока не станет ясно, что делать, каждый из нас качался в тренажёрном зале, отрабатывал приёмы, оттачивал свою технику убивать и щедро делился опытом с другом.
* * *
Сначала мне было сложно сражаться. Для этого необходимо было представить, что твой враг не человек. Лучше, если он животное, чудовище, желающее твоей гибели. Представь это, и тогда дарить смерть становится легче…
Животное…
Такое же, как и ты сам…
Но я хочу выжить. Выжить и освободиться из плена. Выжить, исполнить обещание, данное самому себе, и вернуться. Вернуться, чтобы разнести «Колизей» ко всем чертям, вместе с его дьяволом хозяином. Его чертовой дробилкой и тюремными законами. Если уж пускать тьму в своё сердце, то надо делать это надо весьма расчётливо…
Так я обычно настраивался на очередной поединок, сидя в тренажёрном зале или своей камере. Так было и сейчас. Но…
Меня отвлекли.
– Слышь, ты!.. Белоснежка!
Варан появился здесь намного раньше нас с Греком, но уже успел нажить себе репутацию беспредельщика и любимчика самого Горакса. Он был тем самым исключением из правил, которых должны были придерживаться все остальные заключённые Арены. Я догадывался, почему Варану позволялось много больше, чем другим бойцам.
Синдикат Цзораес, на чью поддержку опирался Горакс, обеспечивал хозяина нового «Колизея» всем необходимым: костюмами персональной защиты и спецоружием для охраны, всевозможной амуницией для арены и самими гладиаторами. Как упоминалось ранее – частью этого были различного рода смертники, вытащенные за большие деньги из самых различных тюрем по всему звёздному сектору, частично рабы с наркотических плантаций преступных баронов, попадались и другие люди – чем-то не угодившие синдикату или одному из его боссов. Таким как раз был вор и убийца по прозвищу Варан – сильный, как трандошанский бизон, с немеряными амбициями и минимумом интеллекта, ровно как у вышеозначенного животного. Сперва Варан сам работал на синдикат, но не сумев пробиться в верха преступной организации, он не придумал ничего умнее, как по-крупному нагреть одного из баронов «Цзораеса». Убив наркокурьера, что работал на босса группировки, он забрал у того товар на сумму в несколько миллионов кредитов. Незадачливый вор даже не успел должным образом реализовать украденные наркотики, когда его нашли люди из синдиката и предложили выбор: или мучительная смерть, или Колизей. Варан выбрал арену. Тут он проявил недюжинные способности в управлении различного рода доспехами и брони, регулярно побеждал в схватках, и его безжалостная манера пришлась по нраву хозяину «Колизея».
Благодаря таким, как он, представлять своих противников порождениями тьмы становилось проще.
Обладая большим опытом в управлении доспехами, этот тип каждый свой бой обставлял с большой театральностью и помпой Он никогда не щадил противника, и всегда, перед тем как убить его, доставлял последнему адские муки. Мучил, пытал, изгалялся, черпая в этом высшее удовлетворение. Именно эта его извращённая черта и понравилась владельцу «Колизея».
Говорили, что как-то раз ему выставили в противники женщину. Одну из наложниц хозяина Арены. Чем она провинилась перед хозяином, не известно до сих пор. Известно другое – в том сражении, а точнее во время казни, Варан в чрезмерной жестокости превзошёл сам себя. Для начала он сбил её с ног, изнасиловал, а затем медленно расчленил и сожрал сердце. Он упивался её болью и кровью до самого конца. С того самого времени он навсегда потерял уважение даже среди самых отъявленных головорезов Колизея. Но Варана это все трогало мало.
Его терпели, ненавидели, боялись, но не уважали. Несмотря на повсеместную неприязнь, поговаривали также, что Варан первый среди прочих и имеет больше шансов завалить таинственного чемпиона. И именно эту Ящерицу я убил бы без раздумий и угрызений совести, доведись нам встретиться в бою.
– Ты оглох, что ли?! Повернись, когда я с тобой разговариваю, урод!
Трудно понять, почему этот извращенец так невзлюбил нас с товарищем. Может потому, что мы изначально держались обособленно от остальных гладиаторов? Может потому, что мы регулярно побеждали на арене, и это било по его самолюбию фаворита. Не знаю…
И сейчас это животное стояло позади меня. Вернее, подошло вплотную и нависло надо мной.
Я не спеша обернулся.
Несколько дней кряду Варан и его прихлебатели из числа пленников явно напрашивались на драку. После того как Грек на глазах у всех быстро и эффективно вырубил об решётку самого наглого – Могилу, рвение остальных слегка поутихло. Но именно сейчас Грек сражался на арене, и похоже, что Варан намеревался отыграться на мне, как на друге Кострова.
Его гориллы обступили тренажёр, тесня меня со всех сторон.
– Что молчишь? С-сышь придурок! – Он взглянул на настенный экран. Там шёл бой между Костровым и недавно поступившими гладиаторами. – Даже если твой дружок победит сегодня, тебе он уже не поможет.
Я поднял голову и прямо взглянул в ядовито-жёлтые глаза Ящерицы. Охранники никогда не вмешивались в разборки, провоцируемые Вараном и его людьми, если только его противники не нападали первыми. Однако даже тут были свои пределы: участникам свары запрещалось всерьёз калечить друг друга. Синяки и ушибы не в счёт. Главное, чтобы гладиаторы оставались боеспособными.
