Отобрал сразу на всех сынков Оле и на Элику. Не забыл и самого кузнеца с его женой и дедом. Ну, и себе новье на послеармейское будущее припас… Экономия – есть прямая прибыль.
Еще штука темно синего сукна приборного, интендантского. И штука порятночной бязи. И штука плотного полотна кальсонного из хлопчатой бумаги… И по мелочи там: иголки, нитки, галун, тесьма, ремни…
Отправлял все это домой я почтовыми посылками каждое увольнение в город по расписанию экзаменов уже заранее зашитыми в мешковину. Оставалось только адрес написать и печати сургучные на швы поставить у почтмейстера. Но такая лафа продолжалась всего полтора месяца. Потом почтовики стали требовать у всех военных опись содержимого посылки и сверять наличие с описью. И в случае нахождения военного имущества сразу вызывали патруль из комендатуры. Разобраться… Не один видимо я такой умный.
А вот поди докажи потом судейским, что это все мною не украдено, а фактически взято со свалки никому не принадлежащим? И по документам в природе не существующим.
Как всегда выручил штаб – ефрейтор, который обладая в городе обширными знакомствами, свел с нужными людьми, которые за долю малую все отправили мимо поста контроля. Хочешь – не хочешь, а пришлось Пуляка вести в «Круазанский приют» где с начала войны только добавилось красивых девочек.
Я ведь еще оружие на хутор отправлял и патроны цинками. Ага…
Оружие… Какого там только не было. Кроме запасов штатного вооружения, в наличии огромное разнообразие попыток переделки стоящей на вооружении однозарядной винтовки Кадоша в магазинную многозарядку. С приставными магазинами со всех сторон и снизу, и сверху, и сбоку. Магазины в прикладе. Магазины подствольные, как в цевье, так и снаружи цевья, привычные для меня магазины под затвором впереди спусковой скобы, магазины барабанные как в револьверах и вообще полная экзотика, которую и сравнить с чем-то сложно мне было. Это все разнообразие не было принято на вооружение по разным причинам и место ему, откровенно говоря, в музее.
Эллпе ухмыльнулся.
– Тебе, наверное, в учебке по ушам терли, что магазинные винтовки практически не имеют преимуществ перед однозарядной…
– Так и есть, – сознался я.
– Просто сделать не смогли надежную систему, вот и выдают желаемое за действительное. Пять лет мы все это испытывали. А…. – махнул он рукой, приглашая за собой за штабеля ящиков.
– Вот здесь надежные и оригинальные конструкции, но по незнаемым для меня причинам армия от них отказалась. Смотри, – он откинул крышку ящика и передал мне в руки короткое ружье.
Мне сразу понравился этот карабин под револьверный патрон с затвором типа скобы Генри.
Фельдфебель снова покопался в ящиках и достал по виду практически винтовку Кадоша, которая стоит на вооружении, но с рычажным затвором и постоянным магазином на шесть патронов, похожим на мосинский.
– Остальное, Савва, можешь даже не вертеть в руках, – сказал фельдфебель, – Все так себе…
– Ты что, сам отстреливал? – поинтересовался я.
Фельдфебель надулся от важности.
– А то? И с комиссией настрелялись по зачету, и после комиссии для собственного уже интересу. А потом все оптом списали как пришедшее в негодность.
Эллпе заразительно засмеялся.
Я взял в руки левер с подствольным магазином очень похожим на киношный «ковбойский винчестер». Даже скоба перезарядки была похожа, только размером побольше, чтобы рука в толстой перчатке взезла. Изящная машинка, прикладистая и легкая. И новая. Еще в заводском пушечном сале.
– И эту списали? – удивился я.
– И эту… И не только ее. Это карабин Фолта. Десять зарядов. Калибр одиннадцать миллиметров, патрон стандартный револьверный, – продолжил экскурсию Данко. – На сто, сто пятьдесят метров очень даже убойная штука. Правда, патрон – дымарь.
– Что же их для гражданского-то рынка не делают, раз армия от такой прелести отказалась?
– Почему не делают? – округлил глаза интендантский фельдфебель. – Делают. Просто ты в охотничий лабаз никогда не заходил. Все делают, даже очень красиво с серебряной насечкой и гравировкой. Ложа ценных пород дерева. Инкрустация перламутром и рыбьим зубом. Некоторые экземпляры хромируют до зеркального состояния так, что от солнца в глаз зайчики от ствола. Охотиться с таким ружьем невозможно, а вот на стене под рогами оно красиво висит. Статусно.
– Да некогда мне все было по магазинам бегать, – огорчился я. – Вот все собирался да откладывал. Дооткладывался…
– А дома охотишься? – поинтересовался Эллпе.
– А как же… В горах, – похвастал я.
– Тогда бери… и отсылай домой пока на почте бардак. Все равно все это списано давно на разрушения при испытаниях. И в природе они не существуют. Только с одним условием… С тебя еще десять рецептов облагороженного самогона.
О, как понравилась ему настаивать самогон на сосновых орешках местных типа кедровых. Ладно… запустим ему рецепт кальвадоса, яблок по округе растет не меряно.
– А патроны? – закинул я удочку.
– Ящика хватит? – посмотрел он на меня. – Не хватит, бери два.
Видя мое оторопение, быстро добавил.
– И набор для домашнего кручения патронов получишь от меня в довесок. Каждую гильзу латунную раз по десять переснарядить можно. Капсюля и пули я тебе дам, тут навалом. А порох черный везде купить можно.
Я почесал репу…
– Тогда давай… пять таких вот карабинов Фолта, одну вот эту магазинку из опытной партии с оптикой под стандартный винтовочный патрон и одну длинную винтовку Кадоша. И я передаю тебе все, что сам знаю о самогоноварении. А знаю я много.
– Куда тебе столько? У вас там, в горах война кланов?
– Слушай больше сплетни. Охота там у нас. А у меня четыре племянника подрастают, жена и тесть – стрелки. И сам пострелять не дурак. А на всех одна дульнозарядная шомполка времен ушедших богов.
О так вот. Само вырвалось… Взял и назвал Элику женой. От этого взял и окончательно добил кладовщика.
– И всегда у нас на охоте в горах ты желанный гость. После войны. В любое время.
Фельдфебель немного подумал и вдруг так чисто по – русски сорвал с головы шапку и кинул ее на землю.
– А идет! Тебе экономия на патронах и мне экономия на спиртном. Но в придачу самовар…
– Сделаю, – пообещал я.
– Не сделаешь, а отдашь тот, который есть. Он мне полюбился.
23
Стою как дурак посередине казарменного плаца в городе и таращусь на простой лист типографского текста под названием АТТЕСТАТ, в который от руки вписано «Савва Кобчик» а ниже типографским шрифтом обозначено «окончил экстерном полный курс неполной средней школы при гарнизоне города Будвиц Королевской ольмюцкой армии». Далее был перечень учебных дисциплин и мои итоговые отметки в них. Неплохие отметки. Аналогов наших троек всего три – по огемскому языку, географии и по истории империи. Подписи. Печати. Последних две – гарнизонная и Комитета народного просвещения королевства.
Особенно порадовала меня формулировка «полный курс неполной школы». Задорнова, блин, на вас нет.
Каждый экзамен без какой-либо подготовки для испытуемого принимала комиссия из трех офицеров, каждый раз разных. Отношение к испытуемым было самое доброжелательное, но просто так хорошие оценки не ставили. Сам видел, как солдат твердо заворачивали на переподготовку, выставляя жирную двойку.
Я также чуть не завалил огемский язык, особенно его грамматику, но помогла та букинистическая книга по литературе Ольмюцкого королевства, которую я почитывал на сон грядущий. Почерпнутые мною из нее знания, даже без чтения самих текстов, очень умилили экзаменаторов, которые сами все были огемцами.
Председательствующий в комиссии подполковник высказался в том ключе, что не ожидал от рецкого горца такого пристального интереса к его родной литературе, особенно к ее древней части и предложил мне поставить трояк в общем зачете. А вот если бы литературу и язык сдавали порознь, пролетел бы как швед под Полтавой.
Кто бы год назад сказал мне, лицу, имеющему незаконченное высшее образование, что я так буду радоваться этому листочку как мальчишка? Однако стою и тупо радуюсь.
– Кобчик, что стоишь, как засватанный? – раздалось за спиной.
Резко повернулся и на автомате отдал воинское приветствие.
– Здравие желаю, господин капитан – лейтенант. Старший фельдфебель Савва Кобчик, представляюсь по поводу получения аттестата о неполном среднем образовании.
И уже нормальным голосом.
– Спасибо вам, господин капитан – лейтенант, что направили меня на путь истинный. Все оказалось не так страшно, как казалось.
Плотто посмотрел в мой аттестат и хмыкнул, отметив пятерки по математике, физике и химии и заметил.
– Не ошибся в тебе Вахрумка.
