взял закрытую, скинув свои карты. Кощей тоже.
Остались мы с Дорошевичем.
Я пристально смотрел на него, пытаясь понять его эмоции. От этого сейчас многое зависит. Пойдет в открытую — значит сидит с хорошими картами. Возьмет закрытые — явно не все так хорошо. Но вот только нужно делать скидку на то, кто сейчас со мной играет. Ведь Дорошевич мог и намерено поступить иначе, чтобы ввести меня в заблуждение. Если я буду думать, что у него хорошая карта, то и рисковать буду меньше. А если напротив, решу, что пришла к нему дрянь, то и бдительность усыплю.
Вот ведь черт! Непростая дилемма. И тут как никогда не хватает эмоциональной карты. Я должен знать его, чтобы понимать, что у него твориться в голове. Но я этого не знаю. Он слишком умело закрывается.
— Возьму закрытые, — произнес Дорошевич, пронзая меня взглядом, как бы говоря — ну, что на это скажешь?
По всем правилам мне нужно было брать тоже закрытые — на руках оставались не такие уж и великие карты, да и светить лишний раз масть не стоит. Но… Дорошевич ждет от меня такого шага. И потому…
— Открываю, — произнес я.
И впервые за все игры Дорошевич дал слабину, показал эмоции.
В уголке правого глаза едва заметно дернулась жилка. Вот оно! Получилось!
Другие игроки тоже удивились. Верно подумали, что игрок я совсем никакой, раз решился на такой отчаянный шаг.
Кто знает, может, так оно и есть?
— Как вам будет угодно, — совсем тихо произнес раздающий и открыл две карты.
Это были семерка и восьмерка.
Мелочь. Дрянь. Сорняк.
Улыбка на лице Дорошевича растянулась еще сильней. Его можно было понять — раунд шел к кульминации и с такими картами будет сложно вырваться вперед. Я забрал карты, скинул пару валетов. Еще больше рисковал я, делая это. На руках остались семерка, три восьмерки и дама. Пиковая дама.
Пошли следующий круг. Повезло — ходил первым я, чем и воспользовался, скинув семерку. Остальные тоже не стали выпендриваться и отдали мелочь. Стало понятно, что в закрытых картах тоже ничего выдающегося не получилось взять. И только Кощей внезапно выдал туза.
«Собирает комбинацию!» — понял я.
Также, как и я.
Чертовски опасно собирать комбинацию. Лучше загрузиться хорошей картой и продержать ее как можно дольше — верный план. Но только не для меня. Когда садишься играть с шулерами надо понимать, что они предугадывают каждый твой шаг. И потому нужно делать так, чтобы обмануть их догадки.
Только вот до удачной комбинации мне мешала пиковая дама. Если в последний круг кто-то пойдет чем-то крупней нее, то я влип. Чертовски влип. Пиковая дама — это верный билет в проигрыш. Ее нужно скинуть. Как можно скорей. К тому же очередь ходить не моя. Мало того — я хожу самый последний. А значит должен буду выдержать весь круг.
Походил Кощей. Положил девятку, с явным облегчением. Потом, следом за ним — Боров. Он кинул десятку.
Напряжение росло. Если следующий кто-то повысит масть, то…
Нет, лучше об этом сейчас не думать. Потому что любые эмоции легко будет считать.
Оставался еще Солдат и сам Дорошевич.
Солдат отыграл вторую десятку. А Дорошевич… медлил. Он вновь читал меня, пытаясь понять, что я хочу скинуть и с учетом этого подпортить мне карту, не дать покрыть бой.
Чтобы не выдать себя мне понадобилось все свое самообладание.
— Ну, что же? Вскрываемся? — спросил Дорошевич, оглядывая всех и делая особый акцент на мне.
Он был практически уверен, что я проиграл.
— Вскрываемся, — кивнул Боров, шумно сопя.
И первый перевернул свои карты.
— Два туза и девятка, — произнес он и назвал свою комбинацию: — «Сапожки невесты»!
Неплохая комбинация, вполне. Но она не заставила меня напрячься. Впрочем, как и Дорошевича.
— Дама, валет и десятка, — открыл Солдат свою комбинацию. — «Полуночники».
Эта комбинация была сильней той, которую собрал Боров и тот грязно выругался. Боров встал, пошел к бару, где заказал сразу бутылку водки и принялся хлебать ее прямо из горла. Мы некоторое время смотрели, как напивается игрок, потом вновь сосредоточились над столом.
— «Сволочи!» — радостно воскликнул Кощей, выкидывая на стол три семерки.
— Позвольте, ведь это же «топоры палача», — поправил его Дорошевич.
— У нас такая комбинация «сволочи» называется, — ответил Кощей, явно довольный тем, что пока лидировал среди всех открывшихся.
— Пусть будет так, — согласился Дорошевич.
Но его эта комбинация явно не тронула. Он улыбался.
— Теперь наша очередь, Саша? Вскрываемся? — произнес он медовым тоном.
И кинул на стол туза, даму и десятку. Все червовых мастей.
Неплохо. Очень неплохо. Чертовски неплохо. Одна из самый высокий комбинаций. Зрители облегченно выдохнули, начали переговариваться, говоря, что Дорошевич заберет такой крупный выигрыш.
— «Царская охота»! — довольный собой, произнес Дорошевич.
И только я не спешил делать выводы, сидя недвижимо и терпеливо ожидая, когда первый эффект удивления у присутствующих пройдет и они затихнут.
— А у вас что? — любезно поинтересовался Дорошевич, чтобы соблюсти порядок и игры и засвидетельствовать мой проигрыш.
Все взоры теперь были направлены на меня. Многие вспоминали какая именно комбинация может побить карты Дорошевича. Не каждый мог вспомнить. Кроме меня. Я точно знал, какая карта сильней. И не всегда это туз. Один туз ничего сделать не может. Но вот три восьмёрки, это уже другое дело.
— У меня — «бесконечность», — ответил я и скинул восьмерки.
Легендарная «бесконечность», которая бьет абсолютно все комбинации. Никто никогда ее не собирает, потому что это слишком рискованно — сидеть весь кон с мелочью, грозя не взять круг, это очень опасно.
Все смотрели на карты, словно видели их впервые. «Бесконечность»… верно, она бьет и «полуночников», и «сволочей», и даже «царскую охоту».
— Игра окончена, — произнес вслух я то, что все боялись услышать, хотя для четверых это и так было понятно.
В помещении повисла гнетущая тишина. Все взоры были сейчас обращены на Дорошевича. Он множество раз говорил эту фразу другим людям, и исход их был разным: кто отдавал долг и становился нищим, кого-то убивали, потому что долг он уже не в силах был отдать.
Но никто и никогда еще не говорил эту фразу самому Дорошевичу.
Если проигрался — уходи. Вовремя остановись и уходи. Это единственное правило, которое должны выучить все, кто садиться за стол. Его знают профессиональные
