***
Весь рабочий день прошел под лозунгом «скорее бы домой». И если я для этого делал все, Марина как назло не по-детски тормозила. Такой медлительной я ее никогда не видел. Хотелось дать ей по заднице, чтобы хоть чуть-чуть пошевелилась, но вот незадача-кругом люди. К концу дня понял, что что-то случилось. Ну не стала бы она себя вести как какая-то пришлепнутая.
— Садись, — открываю дверь машины и забираю ее пакет. Захлопываю дверь и сажусь на свое место. — Я спрашиваю-ты отвечаешь. Что случилось?
— Усатая меня ненавидит и сживет со света. Кстати, ты знал, что она подружка твоей Карины?
— Начнем с того, что Карина не моя, а во-вторых, нет, не знал. А даже если и так, что из этого следует?
— Ничего, за исключением того, что она играет на два фронта, дружит с Кариной, рассказывая про нас, и при это в тайне пускает по тебе слюни. Итого, у меня два врага, а скоро будет все отделение. Они уже смотрят на меня как на шлюху. Я чувствую их взгляды.
— Какая чушь, Господи. Тебе полегчает от того, что я скажу, что четверть больницы трахается друг с другом? Наша заведующая еще пару месяцев назад шпилилась с доктором с функционалки и что? Дима трахал медсестру Лену и не один раз. Еще про кого рассказать?
— Ты серьезно?!
— Клянусь своим хрящом. Только о заведующей цыц, об этом, кажется, знаю только я, это мое преимущество. Так сказать, воочию видел. Потом два дня не мог заснуть.
— А я думала такое только в шоу-бизнесе бывает.
— Тю, там, где есть скопление людей, там всегда траходром.
— Ничего себе. А ты с кем это делал? Ну кроме декана, о которой сам сказал.
— Ну начнем с того, что я соврал. Алена, как там ее по отчеству, тетка не плохая, но у меня бы эбонитовая палочка не сработала на нее. Я же тогда специально это сказал, чтобы тебя на колени поставить.
— Козинак!
— Что есть, то есть, сладкий и вкусный.
— Ну так что?
— Что?
— С кем ты еще это делал?
— Это? Ты серьезно? Называй вещи своими именами. Давай, учись.
— С кем ты спал в больнице. Так пойдет?
— Ну предположим, что не спал, а типа встречался с гинекологичкой. Ну как встречался, мне хватило недели самого убогого секса в моей жизни. Какая же она злая сука… кошмар. Не знаю, как к ней ходят девки, мне кажется она их насилует расширителем.
— Фу. Прекрати.
— Я серьезно. Вообще гинекологи злые стервы, надо идти к мужикам. Они тактичные, местами нежные, деликатные и очень понимающие.
— Знаешь, — поворачивается ко мне и кривит лицо. — Я удивлена, что ты не гинеколог. Чего ты смеешься?
— Мой отец однажды сказал мне тоже самое.
— Я сразу поняла, что он очень умный мужчина. Ну и что, почему не стал в итоге гинекологом?
— Еще чего. Я после увиденных в живую родов, три недели сексом не мог заниматься.
— Бедный. Застой поди был.
— Не волнуйся, все быстро пришло в норму.
— Марк, а куда мы едем?
— В кафе, я жуть как хочу есть, потом в магазин, потом к тебе, потом ко мне. А дальше посмотрим.
***
Последующие дни Марк жил под лозунгом-доставить меня в Оргазмоландию. Мне кажется, он бедняжка даже похудел. Так старался, что мне уже становилось неловко, но на четвертый раз я таки попала в эту удивительную страну. Так попала, что потом было мало, а сказать вслух не решалась. Мало ли чего еще подумает. Вообще все казалось таким странным. Вот уже седьмой раз за две недели я ночую у Марка и, к сожалению, мне это нравится. А сожаление приходит потом, когда я вхожу в свою студию. Теперь мне там совсем не нравится, сплю плохо, обстановка нервирует. И все как-то не так. Да уж, к хорошему привыкаешь быстро и, если честно, меня это пугает. Как-то слишком быстро я привязалась к Марку, как будто медом намазан. Вспомни солнышко, вот и лучик. Не понимаю, ну почему не одеться к завтраку? Какого лешего он всегда завтракает только в трусах? Черт, а эти вены внизу живота просто сводят меня с ума. Венофилка, блин. Кладу яичницу на тарелку и пододвигаю к Марку.
— Доброе утро.
— Доброе, — садится за стол и с какой-то блаженной улыбкой смотрит на яичницу. У всех свои пунктики, вот у Марка скорее всего что-то связанное с яичницей, он всегда улыбается при виде ее. А еще почему-то всегда благодарит. Это, блин, яичница, самое простое, что может быть, чему так радоваться? — Марк, а почему ты всегда ходишь в трусах?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Потому что мне нравится, как ты пускаешь на меня слюни. Я кайфую. Если хочешь буду ходить без трусов.
— Не стоит тут светить своей дудкой волосянкой.
— Что ты сказала? Дудка волосянка? Иди сюда, — хватает меня за руку и тянет к себе на колени.
— Я пошутила. Все, все, не волосянка.
— А что?
— Что что?
— Дай ему нормальное название.
— Ты серьезно?
— Серьезнее некуда. Я жду. Сравни его с чем-нибудь приятным.
— Марк, это ребячество.
— Я жду. Ну? На что он похож, так и назови.
— Подосиновик, — пока Марк осознает сказанное, слезаю с него и сажусь напротив. — Ты обиделся?
— Нет. Спасибо, что не мицена щелочная.
— Это что еще такое?
— Погугли на досуге, дочь моя.
— Ты еще и грибник?
— Нет, скорее любитель собирать и есть. Главное не чистить. Это прерогатива бабушки.
— Да ты еще и хороший внук, я смотрю.
— Не очень. Последний раз был у них в начале июня. Кстати, о родственниках, сегодня день рождения у Ани, мне естественно надо быть там. Пойдешь со мной?
— Вообще-то не хотелось бы. Я ей не понравилась, чего я буду глаза ей мозолить, — встаю из-за стола и наливаю в чашки кипяток.
— С чего ты это взяла? Она сказала, что ты ей понравилась и вы вполне подружились тогда.
— Да? Мне кажется, она врет. Она ко всему придиралась, и вообще у меня такое ощущение, что она тебя ревнует. Готовлю я плохо, полы и пыль вытираю еще хуже, посуду тоже хреновенько мою. Не знаю уж, как я в ванной почистила слив, на это она промолчала, — Марк откладывает вилку в сторону и вопросительно на меня смотрит. — Что?
— Какой на хрен слив? Зачем ты вообще мыла полы и все остальное?
— Потому что ты передал ей, чтобы я это сделала. В отместку за диарею.
— Ну Аня… — и тут меня осеняет-это не он просил. Вот же выдра обыкновенная. — Как ты вообще могла на это повестись?
— Не знаю. Мог бы и спасибо сказать за слив.
— Ну спасибо. Теперь ты просто обязана пойти со мной. И к тому же, если я пойду один, то останусь надолго, а так посидим часок и сбежим, — стоит ли говорить, что мне страшно туда идти не только из-за его сестры?
— А может не надо? Я боюсь твоего отца. Он…. страшный, — вместо того, чтобы ответить что-то дельное, Марк прыскает от смеха.
— Лапа моя, тебе так кажется. Да и ты будешь со мной.
— Ну если очень надо.
— Надо, Мариша-трусиша, надо.
***
Сказать, что я трусила-ничего не сказать. Я сгрызла все ногти, пока мы ехали на эту встречу. Марк зачем-то взял такси, чем еще больше нервировал меня, потому что он просто испепелял меня взглядом. Черт, кажется, уже кровь выступила на большом пальце. Оно мне надо? Ну зачем я туда еду? Еще это платье дурацкое надела, теперь сиди и колени своди постоянно. Ужас.
— Мариша, — шепчет мне Марк на ухо.
— Что?
— В понедельник надо сходить к паразитологу и избавить тебя от глистов.
— Что?!
— Прекрати грызть ногти. Вот что, — берет мою ладонь и накрывает своей. — Мы ненадолго, хватит вибрировать. Чего ты боишься?
— Не знаю. А они знают, что ты не один приедешь?
— Знают. И представь себе, еды хватит на всех.
— Не смешно.
— А жаль.
Через считанные минуты мы подъехали к дому его родственников. Как я и предполагала, все внимание приковано не к имениннице, а ко мне. Блондинка, она же мачеха, она же Оля, очень долго рассматривала меня, но как-то по-доброму, за что я в тайне ей благодарна. А вот с остальными оказалось тяжелее. Точнее с главой семейства. И Марк как назло оставил меня именно с ним. Куда его увела мачеха?
