— Идеальный подарок. А трусы новые видимо для того, чтобы в них обделаться от страха.
— Точно!
— Слезь с меня, женщина. У меня для тебя подарок.
— Может не надо?
— Надо, — встает с дивана и подходит к елке. Берет оттуда длинную коробочку и подает мне. Разворачивать страшно, но с другой стороны о тапках он не знал, значит нагадить не мог. Открываю коробку, а там две путевки в ОАЭ. — Через десять часов нам вылетать. Девятого прилетаем в пять утра. Сразу на работу.
— Восемь дней на море?!
— Это залив, а не море, но суть не меняется.
— Это….это..
— Фердипердозно.
— Точно! — закрываю глаза и не могу поверить в то, что это все правда. Как же хорошо… И пусть никто не узнает, как нам хорошо…
Глава 28
Сажусь на стул напротив заведующей и жду. Та в свою очередь не спешит заканчивать телефонный разговор. Расстегиваю верхние пуговицы халата, и кажется сейчас сдохну. Ненавижу жару, особенно в сочетании с влажным воздухом. Пи*дец, когда еще была такая жара в середине июня? Наконец заведующая кладет трубку и смотрит на мое не очень доброжелательное лицо.
— Марк, сразу скажу, что я не имею ничего против и это только личное дело каждого. Просто говорю, как есть. На тебя с Мариной жалуются, поэтому, чтобы избежать ненужных конфликтов, с сентября она будет работать в паре с Димой.
— Жалуются? — похоже это все, что я воспринял на данный момент.
— Марк..
— Кто? Мне просто интересно. А самое главное какого рода жалоба? Кто-то из нас не выполняет свою работу? Никакого отношения к экзаменам я не имею, от меня вообще ничего не зависит. С какой стати на нас жаловаться? — встаю со стула и подхожу к вентилятору. — Это Лена? Ну скажите, мне просто интересно.
— Ну она и что с того? В конце концов, это нормальная практика, чтобы ординатор перенимал практику разных врачей. Разве не так?
— Так. Я не против. Но с сентября не получится. С конца августа и весь сентябрь мы с Мариной в отпуске.
— Начинается. Ладно ты, у тебя полтора месяца, а у ординаторов вообще-то один месяц.
— Четыре донорские справки продлевают ей отпуск еще на неделю.
— Все с тобой ясно. Только не забудь написать заявление.
— Обязательно.
Выхожу из кабинета, а у самого от злости сжимаются кулаки. Вот же сука усатая. Жалуется она, бл*дь. Давно меня так никто не злил. Да, я просто не хочу, чтобы Марина была в паре с Димой. Это, конечно, не худший вариант, но я привык, что она со мной и менять мне это совершенно не хочется. Мне комфортно, хорошо, да и почему я должен что-то менять, в угоду какой-то усатой грымзе?
Поднимаюсь на два этажа выше и сажусь на подоконник, открывая окно. Вокруг много трясущихся ординаторов с методичками в руках, моей нет. Неужели еще не сдала? Смотрю в окно на едва колыхающиеся зеленые деревья и в который раз задумываюсь о том, как перевернулась моя жизнь меньше чем за год. Я стал абсолютно и бесповоротно помешан на блондинистой коротышке, окончательно съехал с катушек, но мне уже не смешно от Олиной фразы про женитьбу, в глубине души я понимаю, что возможно все к этому и идет. Кошмар, я и женитьба. Усмехаюсь в голос, и на меня тут же косятся две пары глаз. Спрыгиваю с подоконника и начинаю ходить туда-сюда. Единственное, что меня бесит в наших отношениях-это нежелание Марины уходить с работы. Она не должна работать но ночам, хоть ты тресни. Не должна! Но Марина стоит на своем и по факту сказать мне ей нечего.
Разворачиваюсь, нарезая очередной круг, и замечаю знакомую фигуру в балетках. Точно, моя коротышка.
— Марина Евгеньевна, притормозите, пожалуйста, — Марина тут же оборачивается на мой голос, останавливается и выдает мне голливудскую улыбку. Подхожу к ней и притягиваю за талию. — Сдала?
— За практику четыре, за теорию пять.
— Как это четыре за практику?
— А я накосячила с перкуссией селезенки. Все в голове запуталось.
— Все с тобой ясно, надо больше тренироваться.
— Нет. На тебе я больше не буду тренироваться. Твои вены меня отвлекают. Ты не забыл, что мы на выходных идем смотреть на ляльку? Надо купить что-нибудь в детском мире, — открываю дверь и пропускаю Марина на лестницу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я предпочитаю посмотреть на нее через месяц два, когда она перестанет быть типичной обезьяной.
— Марк!
— Слушай, все маленькие дети как обезьяны. Вот как стукнет малой три месяца, тогда и сходим.
— Нет! Нас пригласили на выходных. Я хочу ее потискать.
— Крысу свою тискай. Никто тебе не даст тискать ребенка. Максимум возьмешь на руки, она на тебя срыгнет и ее заберут.
— Мы туда пойдем и точка.
— Как знаешь.
Заходим в отделение, не успеваем толком пройти пост, как меня за руку ловит медсестра.
— Марк Михайлович, в платную палату поступил новенький. Заведующая сказала, что вести его будете вы. Мужик молодой, красивый и дотошный. За десять минут уже достал двух медсестер. Держите историю.
— Спасибо.
— Мне кажется, тебе надо в отпуск.
— До него еще надо дожить, а эти два месяца просто пережить, пока все в отпусках. Иди бери тонометр и фонендоскоп. Я пока начну.
Вхожу в палату, в которой расположился мужик лет тридцати пяти с двумя ноутбуками на кровати. Ясно, больной скорее жив, чем мертв. Беру табуретку и присаживаюсь рядом. Ничего особенного, стандартный опрос выпендрежника, который ахает от 37,0 С. Все в общем-то типично до тех пор, пока в палату не вошла Марина. В принципе, ничего странного, Марина и раньше рассматривала некоторых больных сродни музейных экспонатов, но тут обе стороны косятся друг на друга так, что мне кажется я тут третий лишний.
— Марина, дай мне фонендоскоп, пожалуйста, — специально проговариваю ее имя громче, чем надо. — Снимайте рубашку, Владислав Андреевич.
Пару минут стандартных манипуляций и подзываю к себе взглядом Марину послушать вместе со мной больного, но та наотрез отказывается.
— Уже можно поворачиваться?
— Да. Можете одеваться. Будем лечить вас антибиотиками. О своем диагнозе знаете? Верно?
— Да. Не в первый раз. А будут таблетки или капельницы? — уставившись на Марину, интересуется мужик.
— Внутрипопочные уколы. Чуток болезненные, так что, если будут гематомы, в аптеке купите мазь. Термометрия дважды в день. Через пару дней пойдете на физиотерапию, при условии, что не будет высокой температуры и только после осмотра физиотерапевта.
— Это, конечно, все хорошо, но я не могу спать ночью. Меня давит кашель.
— В нашей богатейшей больнице не имеется всех лекарств, только те, которые жизненно необходимы. Поэтому мой вам совет, приобрести несколько таблеток, они несильно скажутся на вашем бюджете, но быстрее облегчат кашель.
— Пишите все, что угодно и лучше подороже. Мне все купят.
— Хорошо. Лежите, через минут десять принесем вам список.
— Спасибо, — беру Марину под локоть и вывожу из палаты.
— Что это сейчас было?! Я тебя звал послушать его легкие, а ты стояла как истукан, еще и лицо воротишь.
— Это мой отчим.
— Ясно. Это объясняет почему он на тебя так пялился. Но это не значит, что ты должна себя так вести. Ты что преступница?
— Не говори глупости. Я просто больше не пойду туда с тобой.
— Аааа, одна пойдешь? Дашь ему возможность себя еще полапать, не хватило в юности?
— Что ты несешь?
— Да ничего. Вместо того, чтобы показать себя взрослым серьезным врачом, ты стоишь в сторонке и даже не пикнула. У тебя были все карты в руках, показать кто здесь хозяин. А ты показала себя даже хуже, чем можно представить. Чего ты сейчас боишься?
— Марк, это не место для разговора. Давай отойдем.
— Нет. Времени нет. Иди заполняй дневники. И чтобы даже не думала идти к нему в палату, даже если он тебя позовет через медсестру и прочая херня. Ты меня поняла?
— Марк…
— Ты меня поняла?
— Поняла.
— Все, иди работай. Вечером обсудим.
***
— Я думала мы поедем домой, — разочарованно произносит Марина, садясь за столик.
