— Допустим, кто-то позаимствовал их… в морге.
— А зачем, как вы думаете?
— Не знаю, — пожал он плечами. — Возможно, речь идет об очередной легенде, о каких-нибудь черных руках и прочей чепухе…
— Но позвольте, — возмутился Горемыкин, до той поры с интересом прислушивающийся к разговору, — вы намекаете на то…
— Да ни на что я не намекаю, — отмахнулся Владислав Петрович. — Пока нет трупа, говорить об убийстве можно лишь предположительно.
— А труп искали? — влезла Женька. Все присутствующие дружно с изумлением посмотрели на нее.
— Конечно. Чем вы заняты целыми днями? — весело поинтересовался Валера.
— Все еще Кукуя ловите? — Валера хихикнул, а Лидия Артуровна выдала презрительную улыбку. Женька собралась было высказаться, но сдержалась, чему я порадовалась — под горячую руку подружка могла сказать лишнее.
— Пойду приму душ, — немного невпопад сообщила я и кашлянула, Женька поняла меня правильно и тоже решила принять душ. Как только мы остались одни, я заявила:
— Между ними что-то произошло.
— Ты тоже заметила? — обрадовалась Женька.
— Да… — неуверенно кивнула я, неуверенность относилась к тому, что конкретизировать свои впечатления я не могла, и Женька, к сожалению, тоже.
После душа мы переоделись и отправились на веранду, договорившись «смотреть в оба», то есть никакого плана у нас не было, и это тяготило. Веранда оказалась пуста, девушка, дежурившая в холле, сообщила, что вся компания отправилась на прогулку.
— Пойдем и мы, — предложила Женька. Мы отправились к реке. Вскоре из-за ближайших деревьев показался Валера и с радостной улыбкой присоединился к нам.
— Не возражаете, если я пройдусь с вами?
— Конечно, нет. А где остальные?
— Писатель решил поработать, его супруга вздремнуть, а Иван Иванович ушел к себе. По-моему, он на что-то обиделся.
Само собой, речь зашла об убийстве, то есть о предполагаемом убийстве, раз уж труп не найден. Мы повозмущались работниками милиции, которые до сих пор не соизволили приехать, и Валера высказался в том духе, что Горемыкин каким-то образом причастен к происходящему в Липатове, хотя, почему он так думает, объяснить не смог. Чем дольше я его слушала, тем настороженнее становилась, а потом мне и вовсе пришла в голову мысль: вот мы с Женькой решили получше приглядеться к соседям, а не с той ли целью Валера увязался за нами?
Приглядеться и выведать, что нам известно о происходящем? Правда, нам ничего не известно, но все равно, парень жутко подозрительный.
Словом, мы приглядывались друг к другу и занимались этим до позднего вечера, впрочем, без особых успехов с обеих сторон.
Валера проводил нас до дверей комнаты и ушел к себе. Мы слышали, как он бродит у себя, чем-то скрипит, наконец затих, должно быть, лег спать. Нас с Женькой в отличие от других постояльцев переполняла жажда деятельности.
— Интересно, Вова Татарин не вернулся? — вслух подумала она, а я кивнула:
— Еще не худо бы поговорить с внуком тетки Августы. Ближе к ночи они на осадном положении, и сейчас внучок должен быть дома.
— Заодно узнаем, не приехал ли Коля. Держа кроссовки в руках, мы выбрались из комнаты и через кухню вышли на улицу. В окне комнаты Валеры свет не горел, а вот писатель, как выяснилось, бодрствовал. Мы не смогли удержаться от искушения и подобрались к окну. Сквозь тюлевую занавеску было видно, что Владислав Петрович лежит на постели с книгой в руках, а Лидия Артуровна нервно расхаживает по комнате.
— Когда это кончится? — вдруг спросила она, останавливаясь перед кроватью.
— Заткнись, — спокойно ответил он и добавил, пожав плечами:
— Тебя здесь никто не держит.
Закусив губу, Бороднянская подошла к окошку, отодвинула занавеску, вглядываясь в кусты напротив, мы с Женькой замерли, а потом сочли за благо удалиться, хотя я бы с удовольствием послушала разговор супругов, о чем и сообщила Женьке.
— Подслушать бы стоило, — согласилась она. — Но, во-первых, писатель, по-моему, говорить не расположен, а во-вторых, если нас застукают… — Женька сморщила нос и пожала плечами. Я кивнула, и мы потопали к деревне. Было еще светло, оттого шли мы быстро и без опасений.
Деревня выглядела вымершей, суровые условия жизни приучили жителей рано ложиться спать. На крыльце одного из домов сидел участковый и курил, мы подошли и спросили, не вернулся ли Вова Татарин. Оказалось, нет.
— А Коля?
— Какой Коля? — не понял Василий Иванович.
— Внук Валентины.
— А он куда уезжал?
— Не знаем, уехал на мотоцикле, еще днем.
— Значит, вернулся. Вон мотоцикл стоит. И в самом деле, возле крыльца Валентины мы увидели мотоцикл.
— Знать бы, куда он ездил, — пробормотала Женька.
— А вдруг мы все напридумывали? — вздохнула я. — Вдруг этот Коля вовсе ни при чем?
— Как же ни при чем, — начала злиться Женька и рукой махнула. — Пошли к Августе.
В кухонном окне горел огонек. Постучав, мы услышали голос Василия:
— Кто?
— Мы это, Анфиса и Евгения. — Через минуту дверь открылась, мы поднялись на крыльцо и увидели тетку Августу. — Иван спит? — спросила Женька.
Августа пожала плечами:
— Должно быть, спит.
Спал Иван Бородин на терраске, и мы, воспользовавшись замешательством тетки Августы, рванули туда. Дверь была заперта на крючок изнутри, мы постучали, но ответа не дождались, постучали громче, и тут Августа начала волноваться.
— Ванька, ты что придуриваешься? А ну открой, кому говорят! Или натворил чего? — Иван молчал, и мы устремились на улицу, чтобы проверить окно терраски. Оно было прикрыто неплотно, а постель пуста.
— Куда ж он делся-то? — испуганно пролепетала Августа, а мы с Женькой полезли к ней с вопросами.
— Есть у него какие-нибудь излюбленные места?
— Гнездо…
— А кроме гнезда?
— Бывшая весовая. Куда ж он ночью-то? Совсем с ума сошел.
— Вы не беспокойтесь, — попробовала я утешить Августу Поликарповну. — Мы его отыщем.
— Никогда ночью-то из дома не выходил, — бормотала она, но я, сказать по чести, теперь в этом сильно сомневалась.
Василий к происшедшему отнесся спокойно, махнул рукой, заявив:
«Найдется», — и идти с нами не захотел, что и неудивительно, раз на столе стояла банка с самогоном. Августа тоже не решилась отправляться на поиски. В итоге мы отправились вдвоем, выяснив, что за весовая такая и где ее следует искать.
Так называемая весовая — шаткий навес, готовый рухнуть в любую минуту, — находился за деревней, причем довольно далеко. Рядом размещались строения из кирпича, которые когда-то были фермой, далее нечто высокое и странное по конструкции. Женька, которая лучше меня разбиралась в сельском хозяйстве, сообщила, что это как-то связано с зерном. Я кивнула, понимая, что в настоящее время ни о каком зерне и речи быть не может, вокруг царили упадок и запустение, на полях обильно произрастала крапива, и нога человека давно здесь не ступала.
Последнее утверждение оказалось ошибочным. Едва мы миновали весовую, как заметили слабое свечение, идущее от ближайшего кирпичного здания. Мы подошли и поняли: в развалинах горит костер. В стене зияла большущая пробоина, точно после артобстрела, к ней мы и направились. И тут нам не повезло, под ногами валялся всякий мусор, осколки кирпича и прочее, пройти здесь бесшумно было невозможно. Мы уже достигли отверстия, как кто-то совсем рядом бросился в противоположную сторону.
— Там ворота, — сообразила я и побежала вдоль стены, не обращая внимания на крапиву, но споткнулась и упала. Обошлось без увечий, однако к воротам я выбралась поздно: убегавшего и след простыл. Впрочем, ему ничего не стоило залечь по соседству и наблюдать за нами.
— Анфиса, — позвала Женька, и я вошла в здание бывшей фермы. В дальнем конце ее горел костер, Женька сидела перед ним на корточках и что-то разглядывала. — Посмотри, — ткнула она пальцем. Я нахмурилась, не сразу сообразив, что передо мной. Прежде всего я увидела брусок из глины с коническим отверстием посередине, формой напоминающий крохотную ракету, затем чугунок, стоящий на кирпичах, под которым и был разложен костер. В чугунке оказалось что-то твердое и явно несъедобное. Женька сбила чугун ногой на землю, перевернула, после чего откатила в сторону, теперь мы смогли рассмотреть его содержимое как следует.
— Это ложки, — первой догадалась я. — Скорее всего серебряные, те самые, что пропали у Валентины.
— Он хотел отлить пулю, — кивнула Женька и добавила:
— Бедный ребенок…
Мы беспомощно огляделись. Ивана надо было срочно найти. Что-то подсказывало мне: мальчишке известно многое из того, что здесь происходит, потому что по ночам он не спит, как считает его бабушка, а бродит по округе и мог что-то увидеть, следовательно, стать свидетелем, а это всегда опасно.
— Иван, — дружно крикнули мы, — пожалуйста, выходи…
Тут мы одновременно вспомнили, что парень не в себе и неизвестно, как отнесется к нашей просьбе.
