Сентябрь 1936
«Когда я гляжу на летящие листья…»
Когда я гляжу на летящие листья,Слетающие на булыжный торец,Сметаемые — как художника кистью,Картину кончающего наконец,
Я думаю (уж никому не по нравуНи стан мой, ни весь мой задумчивый вид),Что явственно желтый, решительно ржавыйОдин такой лист на вершине — забыт.
20-е числа октября 1936
«Были огромные очи…»
Были огромные очи:Очи созвездья Весы,Разве что Нила корочеБыло две черных косы
Ну, а сама меньше можного!Всё, что имелось длиныВ косы ушло — до подножия,В очи — двойной ширины
Если сама — меньше можного,Не пожалеть красоты —Были ей Богом положеныБрови в четыре версты:
Брови — зачесывать за уши. . . . . . . . . . . . . . .. . . . . .За душуХату ресницами месть…
Нет, не годится! . . . . . .Страшно от стольких громад!Нет, воспоем нашу девочкуНа уменьшительный лад
За волосочек — по рублику!Для довершенья всего —Губки — крушенье РеспубликиЗубки — крушенье всего…
* * *
Жуть, что от всей моей СонечкиНу — не осталось ни столечка:В землю зарыть не смогли —Сонечку люди — сожгли!
Что же вы с пеплом содеяли?В урну — такую — ее?Что же с горы не развеялиОгненный пепел ее?
30 сентября 1937
«Опустивши забрало…»
Опустивши забрало,Со всем — в борьбе,У меня уже — малоУлыбок — себе…
Здравствуй, зелени новойЗеленый дым!У меня еще многоУлыбок другим…
22 марта 1938
«Ох, речи мои морочные…»
…Ох, речи мои морóчные,Обрóнные жемчуга!Ох, реки мои молочные,Кисельные берега!
<Май 1938>
«Так, не дано мне ничего…»
…Так, не дано мне ничего,В ответ на праздник, мной даваем.Так яблоня — до одногоЦветы раздаривает маем!
Стихи к Чехии
Сентябрь
«Полон и просторен…»
Полон и просторенКрай. Одно лишь горе:Нет у чехов — моря.Стало чехам — море
Слёз: не надо соли!Запаслись на годы!Триста лет неволи,Двадцать лет свободы.
Не бездельной, птичьей —Божьей, человечьей.Двадцать лет величья,Двадцать лет наречий
Всех — на мирном полеОдного народа.Триста лет неволи,Двадцать лет свободы —
Всем. Огня и дома —Всем. Игры, науки —Всем. Труда — любому —Лишь бы были руки.
Нá поле и в школе —Глянь — какие всходы!Триста лет неволи,Двадцать лет свободы.
Подтвердите ж, гостиЧешские, все вместе:Сеялось — всей горстью,Строилось — всей честью.
Два десятилетья(Да и то не целых!)Как нигде на светеДумалось и пелось.
Посерев от боли,Стонут Влтавы воды:— Триста лет неволи,Двадцать лет свободы.
На орлиных скалахКак орел рассевшись —Чтó с тобою сталось,Край мой, рай мой чешский?
Горы — откололи,Оттянули — воды……Триста лет неволи,Двадцать лет свободы.
В селах — счастье ткалосьКрасным, синим, пестрым.Что с тобою сталось,Чешский лев двухвостый?
Лисы поборолиЛеса воеводу!Триста лет неволи,Двадцать лет свободы!
Слушай каждым древом,Лес, и слушай, Влтава!Лев рифмует с гневом,Ну, а Влтава — слава.
Лишь на час — не боле —Вся твоя невзгода!Через ночь неволиБелый день свободы!
12 ноября 1938
«Горы — турам поприще…»
Горы — турам поприще!Черные леса,Долы в воды смотрятся,Горы — в небеса.
Край всего свободнееИ щедрей всего.Эти горы — родинаСына моего.
Долы — ланям пастбище,Не смутить зверья —Хата крышей зáстится,А в лесу — ружья —
Сколько бы ни пройденоВерст — ни одного.Эти долы — родинаСына моего.
Там растила сына я,И текли — вода?Дни? или гусиныеБелые стада?
…Празднует смородинаЛета рождество.Эти хаты — родинаСына моего.
Было то рождениеВ мир — рожденьем в рай.Бог, создав Богемию,Молвил: «Славный край!
Все дары природные,Все — до одного!Пощедрее родиныСына — Моего!»
Чешское подземие:Брак ручьев и руд!Бог, создав Богемию,Молвил: «Добрый труд!»
Всё было — безродногоЛишь ни одногоНе было на родинеСына моего.
Прóкляты — кто занялиТот смиренный райС зайцами и с ланями,С перьями фазаньими…
Трéкляты — кто продали,Ввек не прощены! —Вековую родинуВсех, — кто без страны!
Край мой, край мой, проданныйВесь живьем, с зверьем,С чудо-огородами,С горными породами,
С целыми народами,В поле, без жилья,Стонущими:— Родина!Родина моя!
Богова! Богемия!Не лежи, как пласт!Бог давал обеими —И опять подаст!
В клятве — руку поднялиВсе твои сыны —Умереть за родинуВсех — кто без страны!
Между 12 и 19 ноября 1938
«Есть на карте — место…»
Есть на карте — место:Взглянешь — кровь в лицо!Бьется в мýке крестнойКаждое сельцо.
Поделил — секиройПограничный шест.Есть на теле мираЯзва: всё проест!
От крыльца — до статныхГор — до орльих гнезд —В тысячи квадратныхНевозвратных верст —
Язва.Лег на отдых —Чех: живым зарыт.Есть в груди народовРана: наш убит!
Только край тот названБратский — дождь из глаз!Жир, аферу празднуй!Славно удалась.
Жир, Иуду — чествуй!Мы ж — в ком сердце — есть:Есть на карте местоПусто: наша честь.
19-22 ноября 1938
Один офицер
В Судетах, ни лесной чешской границе, офицер с 20-тью солдатами, оставив солдат в лесу, вышел на дорогу и стал стрелять в подходящих немцев. Конец его неизвестен.
(Из сентябрьских газет 1938 г.)
Чешский лесок —Самый лесной.Год — девятьсотТридцать восьмой.
День и месяц? — вершины, эхом:— День, как немцы входили к чехам!
Лес — красноват,День — сине-сер.Двадцать солдат,Один офицер.
Крутолобый и круглолицыйОфицер стережет границу.
Лес мой, кругом,Куст мой, кругом,Дом мой, кругом,Мой — этот дом.
Леса не сдам,Дома не сдам,Края не сдам,Пяди не сдам!
Лиственный мрак.Сердца испуг:Прусский ли шаг?Сердца ли стук?
Лес мой, прощай!Век мой, прощай!Край мой, прощай!Мой — этот край!
Пусть целый крайК вражьим ногам!Я — под ногой —Камня не сдам!
Топот сапог.— Немцы! — листок.Грохот желéз.— Немцы! — весь лес.
— Немцы! — раскатГор и пещер.Бросил солдатОдин — офицер.
Из лесочку — живым манеромНа громаду — да с револьвером!
Выстрела треск.Треснул — весь лес!Лес: рукоплéск!Весь — рукоплéск!
Пока пулями в немца хлещет —Целый лес ему рукоплещет!
Кленом, сосной,Хвоей, листвой,Всею сплошнойЧащей лесной —
ПонесенаДобрая весть,Что — спасенаЧешская честь!
Значит — странаТак не сдана,Значит — войнаВсё же — была!
— Край мой, виват!— Выкуси, герр!…Двадцать солдат.Один офицер.
Октябрь 1938 — 17 апреля 1939
