когда я вижу личный дневник Жака, я сжимаю зубы. Я почти забыл, что сделал это на днях, когда проверял его. Эйден присоединяется ко мне и смотрит на экран, прищурившись.
— Что ты сделал, Доминик? Здесь написано — дневник Жака Бельмона. — Он смотрит на уведомление, которое мои боты оставили в углу моего широкоэкранного экрана.
— Так и есть. Я его взломал. Он сейчас там. Прямо как в прямом эфире.
Он смеется. — Ты выиграл MIT, парень, я не знаю, как это сделать.
— Я слежу за его задницей, как за мухой на стене, пока он обновляет планы на выходные. Это дневник, который он не хочет, чтобы люди видели.
— Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты очень опасный человек?
— Все время.
Чертова улыбка спадает с моего лица, когда я вижу, как Жак вводит свое расписание на вечер.
В семь вечера он должен выиграть Кэндис на Декадентском аукционе, а в восемь он собирается трахнуть ее до потери пульса.
Моя чертова кровь закипает, и я выдыхаю ярость.
Он начинает писать в воскресенье и выделяет две недели для траха, которые он выделяет розовым, затем он везет ее в Монте-Карло для еще большего траха. К третьей неделе он решит, достаточно ли хороша ее киска, чтобы пропустить его уик-энд с Синди.
— Господи Иисусе, — шипит Эйден. Я смотрю на него, и он качает головой. — Успокойся, старый друг. Я думаю, твой брат оторвет тебе голову, если ты убьешь этого придурка.
Если мне говорят не убивать, значит, я выгляжу так, будто собираюсь кого-то казнить.
— Блядь, — Я сжимаю кулаки, и мой взгляд возвращается к экрану компьютера, к слову аукцион. Декадентский аукцион. Моя Кэндис участвует в аукционе. Так мы называем темные аукционы, потому что ими управляет Синдикат. Массимо продолжал старую практику задолго до того, как я уехал из дома. — Аукцион.
— Аукцион, — подтверждает Эйден.
А Кэндис принимает участие? Какого хрена?
Кэндис участвует в аукционе, организованном для женщин, продающих свои тела за секс. Тридцать дней и тридцать ночей.
Кэндис, которую я знаю, никогда бы не подумала о том, чтобы войти в нечто подобное. Ни за что на свете.
— Кэндис не похожа на человека, который может быть частью такого… дела. Даже ради благотворительности, — предполагает Эйден, закусывая внутреннюю часть губы.
— Она не такая.
Кэндис совсем не такая. Значит, должно быть, происходит что-то еще. Может, ей нужны деньги. Если так, то почему бы ей не попросить их у кого-нибудь из нас?
Меня охватывает темный ужас. А вдруг она в беде? Я даже думать об этом не хочу.
Должна быть чертовски веская причина тому, что я вижу.
И чертов Жак… Этот ублюдок не только собирается идти на аукцион, но и знает, что она претендентка, и планирует ее выиграть.
Посмотрим, черт возьми.
Я смотрю на часы на стене. Уже начало седьмого. Эйден морщится, когда я хватаю пистолет. В моей голове формируется идея. Такая же темная и извращенная, как мое сердце. Она на самом деле заставляет меня улыбаться про себя, когда я захожу в дверь.
Я, должно быть, выгляжу как сумасшедший.
Глава 21
Кэндис
Мы с Хелен только что сели на Bel Montov, одну из многочисленных яхт, принадлежащих Д'Агостино. Здесь сегодня состоится Декадентский аукцион. У меня есть полчаса до его начала.
Дыши…
Я могу это сделать.
Я сделаю это.
Конечно, я представляла, что нервничаю, но сейчас я чувствую совсем другое.
Слово — предательство приходит мне на ум, когда я думаю о Доминике. Я не забыла, что он мне сказал, ни серьезность в его глазах, когда он поклялся найти способ вернуть меня. Острая боль вины пронзает мое сердце в ту секунду, когда я вспоминаю. Вина тяжким грузом висела на мне с тех пор, как я ушла от его двери.
Вытесняя воспоминания, я шепчу безмолвные молитвы тому, кто готов меня услышать. Кто знает, как сильно я хочу ответов и справедливости за смерть моих родителей. Кто знает, это единственная причина, по которой я могла бы подумать о продаже души темной стороне после всего, что со мной произошло.
— Ух ты, как мило, — сияет Хелен, прерывая мою молитву. Она оглядывается вокруг с благодарной улыбкой. — Они действительно выложились в этом году.
Поднимаясь на верхнюю палубу, мы восхищаемся хрустальными люстрами, которые нас встречают.
— Да, это действительно красиво, — соглашаюсь я.
Мои каблуки тонут в плюшевом кремовом ковре, когда мы добираемся до зала, который был подготовлен для дам, принимающих участие в аукционе. Впереди длинный фуршетный стол с закусками, вином и барменом, делающим коктейли. Слева от нас находится более просторный зал, где будет проходить аукцион. На заднем плане играет мягкая джазовая музыка, создавая идеальную атмосферу.
Все прекрасно. Хотелось бы оказаться здесь при других обстоятельствах.
У Д'Агостино всегда бывают вечеринки на яхтах, но я никогда не была ни на одной из них и не была на яхте такого размера. Или такой элегантной.
Все лодки, на которых я плавала, были предназначены для развлечения, например, для рыбалки или просто для прогулок по открытому морю с целью исследования вод.
А вот так живет другая половина. Я намеренно держалась подальше все эти годы из-за людей, которые там бывают. Думаю, это восходит к той поговорке о корнях человека. Они всегда будут возвращаться к ним каким-то образом.
Я не считала себя бедной много лет благодаря Д'Агостино. У меня достаточно денег, и так было долгое время. Я просто не вписываюсь в круг богатых или людей из высшего общества. Как будто они смотрят на меня и понимают, что я новичок или, скорее, Джакомо Д'Агостино пожалел меня. Другими словами, я была его благотворительным случаем. Я знаю, что это было не так, но это не мешало людям так думать. Все знали, кто такие Д'Агостино, даже когда у них ничего не было, и люди всегда знали Риччи как семью слуг.
Мы направляемся к буфету, где собрались несколько женщин-участниц со своими гостями. Как и я, они носят маленький золотой браслет на левом запястье. Когда мы приближаемся, я получаю несколько неодобрительных взглядов в свою сторону. Несколько девушек даже начинают шептаться. Я уверена, что это, конечно, потому что я номер тридцать один и использовала свои связи, чтобы перейти к однозначным числам. Обычно я бы признала свою вину, потому что я неправа, но сегодня мне все равно.
Сегодня все, что меня волнует, — это обеспечение моего покупателя. Я подписала окончательный контракт вчера вечером, прежде чем пойти
