срывающееся с губ наслаждение. Выгибаюсь навстречу его пальцам, кручу попой. Как же это порочно, неправильно, запретно.
И сладко…
Мне хватает пары движений, чтобы получить долгожданное наслаждение, мучавшее на протяжении занятия.
— Это не все.
Как не все? Меня ждет еще что-то? Вопросы тут же развеиваются, когда ощущаю между ног его язык. Боже… Он что, делает мне кунилингус? Или же…
Ох, мамочки!
— Какая аппетитная.
Мне прилетает шлепок по попе. Он продолжает удовлетворять меня языком и губами. Задевает клитор, всасывает половые губы. Я уже не боюсь, что нас застукают, ибо дверь заперта, но лежать здесь, с выпяченной попкой, ощущая оральные ласки преподавателя — непередаваемое удовольствие.
Руками он удерживает меня, чтобы не двигалась слишком резко, сжимает пальцами кожу. До приятной грани боли и удовольствия. Я пытаюсь стоять на месте, не шевелиться, а наслаждаться процессом. Профессор не останавливается после второго оргазма. После третьего. На четвертом я метаюсь из стороны в сторону от легкой боли в клиторе от одного только прикосновения. Я кончала так много раз, что не сосчитать.
— Ты молодец, — Профессор хлопает меня по попе, развязывает руки и помогает принять вертикальное положение. Получается с трудом. Ноги отказываются держать меня. — Я оставил в сумке свежие колготки. Переоденься и ступай на занятия.
— Что мне сказать, если спросят, где я была?
— Скажешь, что отпросилась по важному делу. В эту пятницу пройдет бал, так?
— Да.
Он не пройдет, а пролетит. Подруга уже который день вкалывает с другими девчонками из совета, чтобы украсить университет.
— В пятницу наша встреча отменяется.
— Но почему…
— У меня есть другие дела, Габриэль, — отрезает он строго. — Жди сообщение и будь готова.
Буду. Еще как буду. Лишь бы мне пережить этот день, дойти до комнаты и лечь. Потому что ходить дико неудобно.
— И еще, — он встает ко мне вплотную, прижимая к парте, резко поднимает мое лицо за подбородок, гипнотизирует черными глазами. Почти черными. В самой глубине замечаю маленькие прожилки синего. — Если ты будешь так мало есть, то вряд ли выдержишь следующие сессии.
Профессор целует по-собственнически грубо, быстро и только после этого позволяет уйти, отстранившись от меня.
Это не первый наш поцелуй, но у меня складывается ощущение, что он что-то меняет в нас. Что-то невесомое, будто притягивает наши тела и выносят отношения на новый уровень. Или все дело в страсти и чувстве опасности, от которых мы пока не отошли.
Тогда откуда он знает, что в последнее время я меньше ем? Почему просит нормально питаться? Из-за сессии? Или же заботится? Неважно. Не стоит придумывать того, чего нет на самом деле.
Сейчас я удовлетворена настолько, что едва могу передвигаться по кампусу. Вы спросите, когда мне заниматься? Сама не знаю. Можете забросать меня камнями, повесить ярлык: «шлюха», сделать всемирный изгоем. Но мне нравятся эти отношения.
Я никогда не испытывала так много оргазмов подряд. Никогда. Только с одним мужчиной. Только один раз. Вряд ли кто-то другой может сравниться с этими отношениями. Вряд ли вообще сравнения сейчас уместны. Это бессмысленно.
И этот факт почему-то меня пугает. Не на шутку. Почему я жду каждую нашу встречу? Почему радуюсь после близости? Эти вопросы мучали меня на протяжение всего дня.
Глава 22
— Нет, это должно висеть здесь! — командует Лили парням.
Ребята-дипломаты пытаются угодить моей активной подруге, которая бойко передвигает их то вправо, то влево. Но больше всего мне жалко плакат — порвется такими темпами, пока ребята перетягивать будут.
— Не так! Все за вас нужно делать! — возмущается подруга и сама встает на стремянку, чтобы выровнять плакат на входе.
«Отвечай на добро добром».
Не банальное «Добро пожаловать» или «Если нажретесь, идите блевать в туалеты». Со смыслом. Символично. Лили умеет организовать вечер как полагается, всегда умела. В прошлом году вышло не хуже. Хотя, если бы Элен Роланд не исполнила бы песню о нищих завистниках и о крутой себе, то вечер прошел бы гораздо лучше.
Пятница. Полдень. С занятий нас сняла Лили. С одной стороны хорошо, что день получится не таким загруженным, а с другой…
Сегодня мы не увидимся.
Не знаю, порадует ли Профессор своим присутствием. Порадует ли вообще? Меня, по крайней мере. Потому что полторы недели без мужчины странно влияют на меня. Слишком странно.
Все это время я находилась одна, чувствовала себя отбросом общества. Но у меня возникло впечатление, что едва заметная тень Профессора ходит за мной по пятам, наблюдает за всем, что я делаю. Где нахожусь, как учу уроки, готовлюсь к семинарам. И это не пугало меня все эти дни, нет. Отнюдь.
Я едва заметно улыбалась, когда видела в конце коридора статную фигуру профессора Салливана…
Знаете, я никогда не думала, что отдавать власть над собой так легко. Всю жизнь я привыкла контролировать все на свете, особенно в последнее время. Ведь, если я ничего не предприму, никто не сделает это вместо меня. Никто не покажет прямой путь к свету, оставив гнить во тьме. Так было всегда, закон жизни. Но не сейчас.
В наши встречи я отдаю контроль над собой и получаю взамен что-то сверхъестественное. Необъяснимое. Заставляющее меня забыть о реальности, улететь куда-то в космос и не возвращаться в ближайшее время. Пока не закончится наша встреча с профессором.
С моим Профессором…
Он оказался прав — эти отношения приносят нам обоим наслаждение, а не только ему. Только с ним я освобождаюсь, получаю свой запас спокойствия и наслаждения. Он может приказать сделать что угодно, может следить за мной, попросить прийти без нижнего белья или с игрушкой в трусиках. И я выполню его приказ. Выполню без всяких договоров и товаро-рыночных отношений.
— Эй, Габи! Ты чего застыла? — кричит с другого конца зала Лили. — Нужно все успеть. К нам репортеры приедут, будут брать интервью. Мы должны представить университет на высшем уровне!
Подруга держится уверенно. Хоть круги под глазами выдают
