проказника под каблук. Правильно, следи за этим придурком, а то он многим вечер может испортить. Надеюсь, на этом сюрпризы закончатся.
Быстрая музыка сменяется медленной. Половина танцпола расходится, а вторая половина объединяется в парочки и сливается в плавном танце. Наверное, если бы не желание поддержать подругу, я бы ушла отсюда через час. Ушла и не чувствовала бы себя настолько одинокой, отреченной ото всех.
Не вспоминала бы сейчас одного единственного мужчину, близость которого сводит с ума…
Однако все эти мысли не имеют значение, когда я замечаю притягивающий взгляд…
Он стоит в проходе. Не двигается. Темные глаза пронзают мою персону сквозь толпу. Между нами могут ходить другие студенты, преподаватели, репортеры, но мы не отрываемся друг от друга. Он внимательно разглядывает меня, а я его. В смокинге, подчеркивающем широкие плечи и статную фигуру. В маске, скрывающей половину лица. Я бы ни за что в жизни не узнала его, если бы не вспомнила эту самую маску.
Именно в ней мужчина был на «показательном выступлении» в клубе, когда я захотела заработать деньги…
Его энергетика чувствуется через весь зал, кто-то обращает внимание на преподавателя, кто-то нет. Но я кожей чувствую, как связавшая нас нить крепчает, подводит ближе друг к другу. Еще ближе. Стоим близко, но не нарушая личное пространство друг друга. Не обращая внимания на окружающих. Интересно, хоть кто-то догадывается, что это наш преподаватель культурологии?
— Я просил не красить губы красным, — строго произносит Профессор.
— Мы не на сессии, а сегодня благотворительный вечер, — парирую я. — Не знала, что вы придете.
— Потанцуем.
— Мне не хочется, туфли неудобные, — поднимаю подол платья и показываю черные лодочки. Я бы их сняла, если бы была возможность.
— Я не спрашиваю.
Он вытягивает меня на танцпол, схватив за руку. Со стороны, наверное, кажется, что я сама согласилась, но это не так. И кстати, почему он вообще меня танцевать потащил? Я же отказалась! Мы не на личной встрече, слушаться его я не обязана. Тогда в чем дело?
— Не боитесь, что нас застукают? — спрашиваю, усмехаясь.
— Ты боишься?
— Боюсь, — неохотно признаюсь я.
— Я уже говорил, что о конспирации забочусь я. Ты не треплешься по углам с подружками, продолжай в том же духе.
Если бы вы знали, Профессор, как сложно хранить наш секрет, особенно от лучшей подруги. Но я ничего не говорю, просто смотрю вам в глаза, пока наши тела двигаются в такт медленной композиции.
— Красиво выглядишь, Габриэль.
Я для вас старалась. Подкрашивала губы, выделяла глаза, даже если их не будет видно сквозь маску. Хотела, чтобы вы оценили, хоть и не надеялась увидеть вас здесь. Ну, может, в глубине души, Профессор.
— Вы тоже, — осмеливаюсь на комплимент, но мысленно мне хочется опустить голову и просто слушать его голос сквозь эту музыку, которая не позволяет полностью раскрыться его низким ноткам.
— Скучала?
— Что?
— Я не повторяю дважды.
Знаю. Я услышала вас с первого раза, просто хотела убедиться, что не ослышалась, а глаза не обманывают меня, показывая передо мной ухмыляющегося профессора Салливана.
— Я жду ответа, Габриэль.
— Почему вы не назначили встречу?
Смотрю в его глаза с вызовом. С напором. Не боюсь, что он поставит меня на место или попросит встать на колени при всех. Не посмеет. На нас смотрят, о нас шепчутся. Лишние слухи не нужны. Сейчас маски скрывают наши лица, но, стоит им упасть на пол, все узнают, что происходит между профессором культурологии и студенткой второго курса.
— Решил, что тебе нужно отдохнуть после той среды. Или тебе было мало?
Черт! Выставила себя идиоткой. И как сказать, что я скучала? Я и правда скучала без его внимания все эти полторы недели. Все равно он вывернул диалог в свою пользу.
— Да. Скучала. Вы довольны?
— Абсолютно, — приподнимает уголки чуть полноватых губ. Смотрит так, будто выиграл большой куш. Странно. Ведь он всегда побеждает, а я даже не пытаюсь сражаться. Мне нравится роль побежденной. Нравится потакать. Нравится таинственность между нами.
Наверное…
Если бы она не вызывала много вопросов в голове и недомолвок.
— О чем задумалась?
Музыка чуть стихла, его голос слышен гораздо лучше. Сейчас профессор Салливан не мой доминант, которого я обязана слушаться. Он таинственный незнакомец. У нас есть только пара минут, пока медленную музыку не сменит более ритмичная и зажигательная.
Тут же в голове всплывают вопросы, которые мучили долго время. Которые я пыталась загасить на стадии зародыша. Сейчас они возродились с новой силой.
— Мне интересно, кто вы.
— Ты забыла мое имя?
— Нет. Интересно, кто такой на самом деле Адриан Салливан. Почему он носит с собой пистолет, исчезает на полторы недели.
— Ты забываешься, — без промедления отвечает Профессор более резким и грубым тоном. — Я не твой парень с выпускного.
— Вы мой доминант. А я хочу служить человеку, которого знаю.
— Хорошо. Тогда возвращай деньги и можешь спрашивать что угодно.
Эй! Так нечестно! Я уже перевела средства Харрисону. Я не на это рассчитывала, когда задавала вопросы. Глупая. Наивная. Магия этого вечера замылила глаза. Зачем я вообще открыла рот?
— Не хочешь? Тогда не задавай лишних вопросов. У нас осталось два с половиной месяца. После этого мы разойдемся и больше не вспомним об отношениях.
Почему-то после этой фразы в груди образуется горечь. Она вяжет, заражает соседние органы. Болит. Дышать из-за этого становится труднее, но я не подаю виду. В голове возникают новые картинки. Я стою в комнате номер тридцать три. Абсолютно голая. Не связанная. Свободная.
В полном одиночестве…
Эта мысль удручает. Возможно, это временное явление. К окончанию срока я не стану думать об этом. Свыкнусь, что наши отношения временны и больше не стану вспоминать Профессора.
Глупость… мы оба знаем, что это невозможно…
— А вы? — внезапно слетает с моих уст.
— Что я?
— Вы скучали по мне?
