умерших из временных вместилищ в эти фигуры, разговаривал с ними, «кормил», увещевал не плакать. Так продолжалось несколько дней. Затем шаман усаживал фигуры на особые сани
очио, входившие в число его шаманских атрибутов, привязывал их ремнями, чтобы они не упали по дороге. Тут души переставали плакать, начинали устами шамана говорить, прощаться с родными: они сообщали, кто их в жизни обидел, кто им остался должен, а кому — они, давали напутствия родным. Считалось, что душа говорит «по-птичьи», а шаман, камлая, переводит ее речь. Родственники прощались с душой, плакали и разводили большой костер, в котором сжигали пищу, одежду, другие вещи, которые понадобятся умершим на том свете. Наконец шаман «отвозил» фигуры-души в загробный мир Буни, расположенный в Нижнем мире. Конечно, на самом деле сани стояли на месте, а шаман пел, погоняя воображаемых ездовых животных — собак, оленей, иногда даже медведей, лисиц или белок. Иногда и сани были «невидимыми», а в ритуале их роль выполняла расположенная горизонтально жердь. Шаман изображал поездку по сложному маршруту, столкновения с разными препятствиями, остановки для отдыха и наконец встречу покойных их родичами в Буни. Отдав души на попечение родных, шаман быстро, пока его не схватили злые духи Нижнего мира, возвращался назад на своем духе-помощнике, волшебной птице коори. После поминок каса траур прекращался и покойных уже не поминали, дабы не беспокоить их в новой жизни на том свете.
На следующем рисунке изображены проводы эвенкийским шаманом души умершего.
Эвенкийский рисунок, изображающий проводы шаманом умершего сородича в мир мертвых: 1 — покинутый чум умершего сородича; 2 — могильный помост; возле него на дереве висят вещи, сопровождающие умершего в мир мертвых; 3 — шаманский чум, сооруженный для обряда проводов умершего; 4 — шаман отвозит телесную душу умершего в Нижний мир; 5 — мифическая родовая река; 6 — шаманский дух-лиственница расчищает для шамана дорогу; 7 — шаманский дух-гагара показывает шаману дорогу; 8 — шаманский бубен, заменяющий шаману лодку; 9 — шаманские духи-охранители; 10 — телесная душа умершего следует за шаманом на своем могильном помосте-плоту; 11 — стойбище мифических родовых старух — хозяек дороги в Нижний мир, которых шаман расспрашивает о дороге в селение мертвых; 12 — шаманский остров на середине пути в Нижний мир, где шаман отдыхает у старухи — хозяйки родовой реки и советуется о дальнейшем пути; 13 — речной порог, где стоит ловушка, построенная шаманом из духов; 14 — конечное стойбище мифических родовых старух — хозяек дороги в Нижний мир; шаман, пристав к берегу, кричит через залив в селение мертвецов, чтобы они взяли привезенную телесную душу умершего сородича; 15 — шаманский бубен, служащий лодкой; 16 — телесная душа, привезенная шаманом; 17 — жертвенный олень; 18 — шаманский дух-гагара, плывущий впереди шамана как проводник; 19 — залив в устье мифической родовой реки, за которым начинается Нижний мир; 20 — место поселения мертвецов-сородичей; 21 — стойбище мертвецов-сородичей; 22 — женщины-мертвецы сидят возле костра и занимаются разными хозяйственными делами; 23 — девять шаманских земель: на восьми живут духи предков шамана, а на самой большой — хозяин Нижнего мира — манги; 24 — мужчины-мертвецы промышляют зверя; 25 — мертвые сородичи-мужчины строят на реке закол — ловушку для ловли рыбы; 26 — старуха — глава селения мертвецов поднимается на крутой яр и дает знак одному из мужчин переплыть через залив и привезти в селение телесную душу умершего члена рода; 27 — один из мертвецов едет в лодке через залив за приплывшим на могильном помосте-плоту сородичем; 28 — шаманские духи-помощники, прикрывающие вход в Нижний мир; 29 — шкура жертвенного оленя; 30 — омирук — родовое хранилище душ оми; 31 — души оми; 32 — притоки верховья мифической родовой реки; 33 — ловушки, построенные шаманом из духов-помощников, чтобы преградить доступ духам болезней в омирук; 34 — шаманские духи в образе птиц охраняют проходы в омирук с воздуха; 35 — шаманские духи в образе рыб охраняют проходы в верховья родовой реки; 36 — душа оми, превратившись в птицу, улетает от манги в омирук
Анисимов А. Ф. Религия эвенков в историко-генетическом изучении и проблемы происхождения первобытных верований. М.; Л., 1958. С. 215, рис. 35; С. 61, рис. 4
Назовем также особый кетский ритуал общения с душами умерших унат кусь — «темный чум». Это камлание устраивали зимней ночью в специально сооруженном чуме или в обычном жилище, которое тщательно закрывали от проникновения света. В ходе этого камлания шаман никуда не «ходил», его роль сводилась к созыву и сбору ульвей — душ умерших. Участники ритуала спрашивали ульвей о причинах и обстоятельствах смерти, о том, как они жили в загробном мире. Души «отвечали» голосом шамана либо же стуком в котел, в который, как считалось, они собрались, и в свою очередь задавали вопросы о жизни родственников. Это камлание имело и психотерапевтический, и развлекательный характер. Описавший его впервые этнограф Василий Анучин определил как «чистейший спиритический сеанс». Похожие ритуалы есть у других народов Сибири: и у хантов и селькупов, соседей кетов, и у нивхов, живущих почти на четыре тысячи километров восточнее. Только у нивхов развлекают людей не души умерших, а кэнтьк — веселые духи, играющие с шаманом и помогающие ему только в «фокусах».
Рассказ нивха Очи
Шамана Койн’ыта связали и положили у дверей. Огонь на очаге погасили. Люди находились в жилище в темноте и начали кричать: «Кэдё!» Потом они кричали: «В такого-то брось!» И кэнтьк точно в такого-то кидали сырую юколу. Потом они бросали ремень, говорили: «Тяни». Кэнтьк начинали его тянуть и стаскивали человека с нары. Слышно было, как несколько человек тянут ремень. Люди крикнут: «Обрызгай такого-то!» Тогда кэнтьк воды набирают и брызгают в такого-то. Ну и потешно тогда бывает! Когда огонь на очаге зажгли, развязанный Койн’ыт сидел один у двери[108].
Наконец упомянем и «профессиональный» ритуал шамана — эвенкийское камлание «обновление частей шаманского костюма». Оно могло быть частью праздника Икэнипкэ, но также совершалось и отдельно. Чтобы найти нужного дикого оленя для изготовления облачения, шаман устраивал камлание. Он общался с духами, чтобы они указали, где находится предназначенный для него олень. Ответ шаман якобы видел во сне после камлания. Затем он устраивал второе камлание и в песнопениях сообщал мужчинам-сородичам, где искать нужного оленя, и описывал его приметы. Мужчины отправлялись на охоту и добывали животное. Шаман снова камлал и указывал, что и как нужно сделать из его шкуры. После этого женщины обрабатывали шкуру и шили костюм, а мужчины изготавливали новые металлические подвески к нему.
Шаманские камлания разных типов были запечатлены этнографами, и их можно увидеть в документальных фильмах «Лесные люди удэгейцы» (1928), «Времена сновидений» (1982), «Шаман»
