мира; 28 — вход в Нижний мир; 29 — шаманский дух — двухголовая щука, посылаемая шаманом рода Момоль, чтобы отомстить роду Нюрумналь; 30 — след духа — двухголовой щуки; 31 — чум больного члена рода Нюрумналь; 32 — дух-щука вырывает телесную душу у больного; 33 — дух-щука уносит телесную душу больного; 34 — телесная душа больного человека; 35 — изгородь из духов-лиственниц, построенная шаманом рода Момоль в месте прохода чужеродного шаманского духа; 36 — шаманский дух-расщеп, поставленный шаманом рода Момоль над следом чужеродного духа; 37 — подвешенные к идолу шкурки зверей; 38 — шкура оленя, принесенного в жертву божествам Верхнего мира
Анисимов А. Ф. Религия эвенков в историко-генетическом изучении и проблемы происхождения первобытных верований. М.; Л., 1958. С. 215, рис. 35; С. 61, рис. 4
Если в эвенкийской семье «не держались», умирали дети, шаман устраивал ритуал «добывание детских душ». Во время камлания шаман пел, описывая свой поход на небеса, где у подножия Верхнего мира жили нерожденные человеческие души. В виде птичек они перелетали с ветки на ветку мирового древа. Подкравшись к птичкам, шаман начинал играть с ними, а потом незаметно прятал одну или несколько в карман и быстро возвращался в Средний мир. В этот момент в чуме возле шамана стояли наготове дети — два мальчика и две девочки — и держали за углы растянутый белый платок. Шаман, спустившись с неба, бросал на платок души-шерстинки. Платок быстро складывали, и шаман прятал его в коробку — хранилище душ в виде маленькой колыбели, чтобы потом передать детские души семье заказчика камлания.
Испрошение якутскими шаманами детей
Кюннэт-князь имел двух жен, но они долгое время были бездетны. Поэтому он пригласил из Вилюя одного шамана Верхнего мира (айыы-ойуна), не причастного ни к чему грязному и нечистому, чтобы совершить моление о даровании детей. Из Намцев пригласили другого шамана, чтобы при исполнении обряда айыысыт-тартарар (обряд испрошения женских родов) исполнять обязанности кутуруксута (помощника). Моление совершали летом, устроив предварительно праздник кропления кумыса в честь Белого Создателя (Юрюнг Айыы). Совершая священнодействие, оба шамана вознеслись к Белому Создателю. Говорят ему (поют): «Кюннэт-князь, ниспосланный по твоей воле на Среднюю землю, не имеет детей. Его две жены лишились способности рожать. Он послал нас с просьбой к тебе — даровать ему детей!» На это Юрюнг Айыы ответил (шаман говорил за него): «Его именитый дед (Тыгын — якутский царь) мешал размножению хорошего скота, дочиста истреблял его, не давал размножаться породистым и родовитым людям, постоянно уничтожая их. Поэтому я живу, не чувствуя к нему (потомкам его) доброго расположения!» Шаман стал неотступно умолять божество. Наконец оно ответило: «Ну, пусть будет так: дарую ему сына по имени Айанныыт-Ыстырыан, вторым — именитого Айгаан-Кюрююкю, который родится с назначением благоустроить землю!»[106]
В случае эпизоотии — повальной болезни домашних оленей — эвенкийский шаман совершал камлание «кража оленьих душ». Сидя на малу — почетном месте в чуме, напротив входа, — шаман созывал духов-помощников и отправлялся на небо. Там, также у подножия Верхнего мира, паслись души не рожденных на земле оленей. Он выкрадывал несколько душ и спешил назад. Все это шаман описывал в песнопениях. Почти вернувшись в Средний мир, шаман сам как будто превращался в оленя и пел об этом. Тогда в чуме, где совершалось камлание, около шамана вставали мужчины, держа в руках мауты для ловли оленей. Когда шаман пел, что коснулся ногами земли, мужчины приподнимали покрышку чума возле малу. Шаман выскакивал через это отверстие и начинал бегать, подражая оленю. Мужчины ловили его маутами, обуздывали и возвращали в чум, где ставили на подстилку. Шаман-олень прыгал, мотал головой, и из его одежды сыпались шерстинки — души добытых оленей. Их тщательно собирали и зашивали в специальный мешочек и хранили, считая, что это даст приплод и вернет здоровье домашним оленям.
Как видим, это камлание было и лечебным, и хозяйственным, так как было направлено на упрочение экономического благополучия сообщества. Полностью хозяйственным можно признать эвенкийский ритуал сэвэкинипкэ — «создание священного оленя». Ритуал состоял в том, что одного из домашних оленей, белого цвета или с белыми пятнами на голове, посвящали божеству Верхнего мира. Шаман, камлая, общался с божеством, брал у него часть его жизненной силы мусун и «внедрял» в избранное животное. Оленя клеймили тамгой божества, и он с тех пор считался принадлежащим божеству, «божьим оленем». На этого оленя распространялись строгие табу — его нельзя было использовать в хозяйстве, на нем запрещено было ездить и перевозить поклажу, кроме священных предметов; нельзя было убивать его на еду. Олень свободно ходил в стаде, при перекочевках он шел впереди каравана, перед и после кочевки его окуривали дымом багульника. Если такой олень терялся, его не искали — считалось, что божество распоряжается им по своей воле. Табуированный олень доживал свой естественный век, и затем его хоронили на лабазе, как хоронят шамана.
У долган, если охотника преследовали неудачи в промысле, он просил шамана камлать. Шаман велел изготовить из дерева изображение дикого оленя и во время камлания стрелял в него из ружья, тем самым «простреливая» (добывая) сингкэн — охотничью удачу. После камлания охотник хранил это изображение как талисман и в начале каждого месяца окуривал его жиром дикого оленя или рыбы.
Примером календарных шаманских ритуалов может послужить уже упоминавшийся эвенкийский праздник Икэнипкэ, «Жизни подражающий обряд». Он устраивался в конце весны, когда несколько соседних родов объединялись после отела важенок для совместного проживания в тайге. Праздник представлял собой восьмидневный коллективный хоровод, во время которого изображалась погоня всего сообщества во главе с шаманом и его духами за мифическим космическим оленем. Икэнипкэ проводили на специально созданной ритуальной площадке в тайге, о которой мы говорили выше. Участники надевали специальные костюмы, предназначенные для этого ежегодного праздника. Перед началом хоровода шаман устраивал в чуме предварительное камлание и символически очищал всех присутствующих. Затем он вызывал в Средний мир небесного бога Экшери и вступал с ним в диалог. Дух спускался по столбу туру, рассматривал приготовленные для него подарки и через шамана сообщал о жизни каждого присутствующего, о том, сколько оленей и какие именно пропадут в предстоящем году. Затем шаман вызывал духа — хозяина земли Дундрады, который оценивал приготовленные для него подарки и предсказывал, кто и когда заболеет. В первый день ритуала, который назывался илбэдэкич, «вспугивание зверя», все присутствующие садились в круг. Шаман в песнопении рассказывал, как ему ковали подвески и шили костюм, а все остальные имитировали работу по изготовлению шаманских вещей, но делали все наоборот, то есть скребли шкуры обратным концом скребка, двигали его в обратном направлении и
