удар, и тогда будет поздно! А потом вслед за близорукостью может появиться возрастная дальнозоркость. Так что воспользуйтесь сейчас нашей акцией, и тогда вам не придется жалеть…
– Непременно воспользуюсь, только не в этот раз! – Иван сумел-таки протиснуться к окну и выглянул на улицу.
Как он и рассчитывал, отсюда был виден вход в ресторан «Подвальчик», а также припаркованная поблизости темная машина с тонированными стеклами. Точно такую машину Юлия дважды видела возле дома Олимпиады Гавриловны. Конечно, это могло быть простым совпадением, но после всего, что случилось с ним в последние дни, Иван не верил в такие совпадения.
Кроме того, именно в этот момент к темной машине подошел развинченной походкой коротышка с лицом злой стареющей обезьяны. Этого типа Юлия тоже описывала… значит, о совпадении не приходится говорить.
Самым разумным было бы все отменить и уехать отсюда, но Ивану непременно нужно было увидеть Бориса, посмотреть ему в глаза и задать несколько вопросов…
Коротышка о чем-то переговорил со своим напарником и сел в машину.
– Ну так как, не надумали? – снова накинулась на Ивана настырная девица. – Вы только примерьте вот эти очки – и сразу почувствуете разницу!
Иван неохотно взял у нее очки, нацепил их на нос и снова выглянул в окно. И правда, улица как будто приблизилась к нему. Он разглядел мелкие детали вывески ресторана, а также заметил чуть дальше, возле служебного входа, грузовой пикап, из которого жилистый парень выгружал какие-то коробки и ящики.
– Спасибо. – Иван вернул девушке очки и устремился к двери. – Я непременно зайду завтра и поучаствую в вашей акции…
– Но завтра может быть поздно!
Иван ее не слушал. Он выскользнул на Третью линию и, скрываясь за спинами прохожих, что было непросто при его габаритах, подобрался к служебному входу ресторана.
Жилистый парень как раз скрылся за дверью с очередной коробкой на плече.
– Что смотришь? Что зеваешь? Кто за тебя работать будет? Николай Васильевич Гоголь? Бери ящик и неси! – раздался из кузова пикапа раздраженный голос, и мужчина средних лет в синей бейсболке подтолкнул к Ивану увесистый ящик.
Не говоря ни слова, Иван поставил ящик на плечо и вошел в ресторан. Навстречу ему тут же попался толстый человек в замызганном белом халате и набросился на него:
– Ты куда идешь? Ты куда это несешь? Это на кухню нести надо, к Акбару Ахметовичу! Он это давно ждет!
Иван послушно развернулся и понес ящик туда, откуда доносились громкие голоса и гром сковородок.
Скоро он оказался на кухне. Здесь было жарко и шумно, на огромной плите что-то варилось, громко булькая, что-то жарилось, сновали щуплые смуглые мужчины в белых халатах и колпаках, а в центре, как дирижер за пультом, возвышался дородный человек с тройным подбородком и выпученными глазами.
– Лосось снять! – командовал он и взмахивал руками, как настоящий дирижер. – Я сказал лосось, а не семга! Индейка посыпать кинзой! Баклажан порезать! Мельче, мельче! Порезать, я сказал, а не накрошить! Кинзой! Я сказал, кинзой посыпать, а не петрушкой! Вот баранья голова! А ты что тут стоишь, что зеваешь? – эти слова были обращены к Ивану, который замер в дверях кухни с ящиком на плече. – Что это у тебя? А, это я давно жду! Поставь вон туда…
Иван поставил ящик в угол и прошмыгнул к другой двери, за которой оказался коридор, выходивший в главный зал. По этому коридору спешил в сторону кухни долговязый официант в длинном крахмальном переднике с логотипом ресторана.
Иван огляделся, увидел приоткрытую дверь кладовки и спрятался за ней.
Прошло меньше минуты, и долговязый официант снова появился в коридоре. В руке он ловко, как цирковой жонглер, нес поднос, уставленный тарелками.
Иван бесшумно выскользнул из-за двери и втянул официанта в кладовку.
– Что за дела? – начал тот возмущенно, но Иван приложил палец к губам и не сильно ударил официанта по голове.
Тот охнул и начал падать. Иван одной рукой подхватил поднос, другой – самого официанта и осторожно опустил то и другое на пол. Затем надел передник, взял поднос и направился в зал ресторана.
На мгновение остановившись в дверях, Иван огляделся и тут же увидел в дальнем конце зала своего компаньона. Тот сидел за столиком на двоих и нервно поглядывал на входную дверь.
Иван повыше поднял поднос, прикрывая им лицо, и двинулся к Борису, лавируя между столиками.
– Эй, а вы там про меня не забыли? – окликнул его толстый мужчина в черном костюме. – Я своего лосося сорок минут жду!
– Не волнуйтесь, вашего лосося уже поймали, сейчас потрошат! – ответил Иван.
Толстяк отвесил челюсть, а Иван подошел к столику и поставил на него поднос.
– Я этого не заказывал, – проговорил компаньон, не поворачивая головы.
– Значит, закажешь. И еще поблагодаришь меня за быстрое обслуживание. А потом выйдешь в туалет.
– Что?! – Борис повернулся к нему и вытаращил глаза. – Ты?! Как ты здесь оказался?
– Устроился на работу. Временно. Буквально на полчаса. Но тебя сейчас не это должно интересовать.
– Но мне говорили…
– Не верь всему, что говорят! Повторяю: как только я отойду от стола, выйдешь в туалет. Я буду тебя там ждать. Нам нужно поговорить. И не вздумай меня обмануть.
Иван развернулся, вышел из зала и направился в помещение, на двери которого был изображен мужской силуэт. Туалет был отделан с бьющей в глаза роскошью – всюду натуральный мрамор, сверкающий хром и позолота, под потолком сиял хрустальный светильник. Видимо, вслед за Станиславским, который говорил, что театр начинается с вешалки, проектировщик «Подвальчика» считал, что ресторан начинается с туалета. В дополнение к роскошной отделке из скрытого в стене динамика доносились звуки итальянской эстрадной музыки. Кажется, это был Адриано Челентано.
Не успел Иван туда войти, как дверь снова приоткрылась и появился Борис. Лицо его было бледным, губы тряслись.
– Ты не понимаешь, что происходит! – быстро заговорил он. – Тебе лучше уйти! Это такие страшные люди…
Иван схватил бывшего компаньона за лацканы пиджака, встряхнул и прорычал:
– Кто убил Ирину?
– Я ничего не знаю! – выкрикнул Борис, пытаясь вывернуться. – Я тут ни при чем!
– Ни при чем? – рявкнул Иван. – И ты не пытался продать фабрику у меня за спиной?
– За спиной, – повторил Борис с каким-то странным выражением.
В эту минуту Иван увидел в сверкающей сушилке для рук искаженное отражение человека, подкрадывающегося к нему сзади. Он резко развернулся, все еще держа Бориса за лацканы, и увидел того самого коротышку с лицом старой злой обезьяны. В руке у него был нож, на губах играла плотоядная улыбка.
