и швырнула на пол рядом с Эди. Стекло в футляре приглушённо звякнуло. – А теперь отпустите меня!
– Ни за что! – возразил Бенедикт – точно так же, как недавно кричала Вера.
Сороколки забеспокоились сильнее и, сбившись в плотный комок, прижались к сетке.
Бенедикт ослабил последний виток верёвки, соединявшей вагонетки с поездом, и, изо всех сил напрягая пальцы, сдёрнул её с буфера. Вагонетки с похищенными сокровищами медленно начали сбавлять скорость.
Вера дико завизжала и попыталась запрыгнуть на технический состав, миновав Бенедикта, однако Импи и Нид уже успели незаметно связать шнурки её ботильонов вместе. Вера споткнулась и упала вбок, и её ступни запутались в сетке с сороколками. Птицы начали неистово и жалобно верещать, когда Вера попыталась освободиться. Она вытащила из сети одну ступню, но при этом прорвала несколько ячеек, и сороколки одна за другой выскользнули наружу, с криком закружившись вокруг её головы, словно пернатый вихрь.
– Прекратите немедленно! – велела она птицам, но они не послушались. Их внимание привлёк филин-пугало с горящими глазами, который медленно катил к ним на скейтборде вдоль платформы. Остановившись, он издал в мегафон громкое уханье. – Атакуйте их! – снова крикнула Вера сороколкам, но они теперь с тревожным верещанием метались туда-сюда по станции, словно бумажные самолётики, подхваченные ураганом.
Вера, высвободив обе ноги, соскочила на платформу станции и попыталась убежать, но Эди прыгнула ей на спину, а Бенедикт, сойдя с технического состава, кинулся девочке на помощь. Вместе они сунули Веру в огромный мешок, который Бенедикт утащил с поезда, и обмотали верёвку вокруг туловища и лодыжек, так, что она теперь напоминала огромный куль. Из мешка торчала только её голова с синей прядью в волосах.
– Вы бесполезные твари! – в ярости крикнула Вера сороколкам. – Атакуйте их, я сказала!
Но сороколки больше не подчинялись её приказам. Филин-пугало, управляемый Чарли, всё ещё поднимался и опускался, хлопая крыльями, к тому же птицы видели, что Вера в плену. Их клювы больше не напоминали ухмыляющиеся крокодильи рыльца – теперь они выражали ужас.
Эди повернулась к флитам, гадая, где они были.
– Вниз! – крикнула Импи, опускаясь на пол рядом с увеличительным стеклом. Она позвала на помощь Нида и Джота, и вместе они потащили футляр к основному пути. – Я собираюсь убедиться, что оно уничтожено!
Но когда они добрались до края платформы и уже готовы были сбросить стекло вниз, сверху слетел чёрный силуэт и выхватил его у флитов. Шедуэлл!
– Помоги мне, Шедуэлл! – крикнула Вера, но ворон шарахнулся от неё и позвал сороколок решительным криком «кар-р-р!» – а потом развернулся и полетел вслед за техническим составом. Оказывается, он отлично умел летать, видимо, раньше просто притворялся. Сороколки немедленно прекратили верещать и строем потянулись вслед за ним. Грузовые платформы одна за другой скрывались в тоннеле, и Шедуэлл спикировал и приземлился на последнюю из них, прижав увеличительное стекло когтистой лапой. Платформа втянулась в устье тоннеля.
– Шедуэлл, вернись! – позвала Вера в темноту, но Шедуэлл уже скрылся из глаз, и она кулём – в буквальном смысле – осела наземь.
Весь эпизод занял считаные минуты – столько, сколько потребовалось техническому составу, чтобы проползти через станцию, – но Эди показалось, будто он длился всю ночь. Наступила зловещая тишина, станционная платформа снова погрузилась в темноту.
Бенедикт стоял над Верой.
– Сейчас станция «Уайльд-стрит» – официально место преступления, – сказал он. – Нам нужно позвонить в полицию и убрать эти вагонетки с главного пути, прежде чем в полшестого по линии пойдут поезда метро. Я вернусь обратно в офис и позвоню в полицию. Эди, вы с Чарли сможете остаться здесь и покараулить Веру? Всё будет нормально?
Эди кивнула и принесла из коридора у лестницы велосипедные фонари, чтобы ждать при свете. Флиты отправились с ней, дабы подготовиться к путешествию до дома. Чарли убрал своего филина-пугало и встал над Верой, сторожа её.
– Ты всё испортила, – сказала Вера, когда Эди вернулась. – Мои сороколки улетели, а Шедуэлл сбежал с увеличительным стеклом.
– Я слышала, как стекло треснуло, – отозвалась Эди, прилаживая лампу на скамье. – Надеюсь, оно разбилось. Никто не должен видеть флитов после того, как ему исполнится тринадцать лет. Это совершенно неправильно.
Вера посмотрела на неё – недовольно и обиженно.
– Кому ты отправляла всё это? – спросил Чарли.
Но Вера больше не желала ни с кем разговаривать. Появилась Импи и зависла в воздухе перед лицом Эди.
– Мы готовы, – известила она.
Эди снова вернулась в холл и, открыв свой рюкзак, заглянула внутрь. Поверх её накидки угнездилось всё семейство Импи – флюма, Нид, Спекл и Джот вместе с орешком. Вокруг них расселись другие флиты, некоторые из них тоже сжимали в руках орешки. Юные флиты-«карманники» уснули в шапке с помпоном, принадлежащей Бенедикту, а Бид сидел, скрестив ноги, на перчатке Эди и посасывал мятное колечко «Поло».
Эди обвила рюкзак руками – теперь ей нужно было присматривать за большой семьёй, и этот груз был для неё драгоценнее, чем все украшения на свете.
Глава сорок четвёртая
От «Уайльд-стрит» до Парка Александра-роуд
Это была долгая ночь.
Бенедикт вернулся в сопровождении нескольких полицейских офицеров и представителей лондонской подземки. Они установили дуговые фонари и с изумлением рассматривали содержимое вагонеток, а количество вишнёвых косточек совершенно сбило их с толку. Вагонетки были возвращены в технический тупик. прежде чем в 5:30 на линии началось движение метропоездов, а Веру заковали в наручники и увели в камеру в полицейский участок на Бейкер-стрит. Прибыли другие официальные лица, дабы изучить Верин старый вагон, и были весьма озадачены, увидев бумажные цепи и искусственный праздничный торт. Потом появилась женщина из Королевского общества защиты птиц – представители власти передали ей сделанное Эди описание вороватого ворона и стаи сороколок, однако ни следа птиц не обнаружилось ни на самой линии, ни на станциях. Они пропали, как и не было.
И Вере, и Бенедикту предстояло ответить на множество вопросов. Перед тем как окончательно покинуть станцию «Уайльд-стрит», Эди и Чарли отошли, чтобы попрощаться с Эльфин. Мыши уже скрылись в проломах и трещинах, зиявших в стенах станции, и вернулись в свой подземный мир, но Эльфин и флиты Сводов, ныне воссоединившиеся со своими родными, сидели на крыше сигнальной будки, ожидая первого поезда в сторону «Ватерлоо».
– Мы не забудем то, что вы сделали для Джота, – сказала Эди. Из её рюкзака показалась голова Джота.
– Приходи повидаться с нами, когда мы вернёмся в Лагерь-на-Склоне, – предложил он Эльфин.
– Может быть, – ответила та, вытирая с лица грязь, но потом кривовато улыбнулась ему, слетела с крыши и протянула Джоту свою иглу. – Она твоя.
