в тюрьму Мишу?
– Чего?! – Алексей чуть не поперхнулся. – Вы хотите, что бы я отправил в тюрьму вашего сына?
Услышав про сына, Павел удивленно вскинул брови вверх, оценивающе рассматривая подошедшую женщину, явно подозревая ее сомнительное душевное состояние, но любопытство все же пересилило, и он спросил:
– А за что его сажать?
– Как за что? – теперь уже удивилась Лидия Павловна. – Он же наркоман. Он наркотики варит.
– Где?! – теперь уже удивился Павел.
– У себя в комнате. Да вон Леша знает.
Павел вопросительно-удивленно уставился на Алексея, тот же поспешил уточнить:
– Про то, что он варит наркотики, лично я не знал.
– Так что же еще можно варить на электрической плитке из растворителя или ацетона, закрывшись у себя в комнате? Я же на скорой побывала в таких домах, видела достаточно, контингент мне известен. Хотите сами зайдите, понюхайте. Все пропахло.
– Нет, спасибо, – сразу отказался Павел, – но почему вы хотите его в тюрьму отправить?
– А куда ж его еще–то? – обреченно ответила женщина, вскинув руки.
– В клинику для наркоманов, – вынес предложение Алексей.
– Ага, в клинику… Я договаривалась, но он оттуда уходит. Не хочет он лечится. Клянется, божится, и уходит через несколько дней. Уже дважды собирала деньги на курс лечения. Только что толку? Что ж его, силой заставишь там сидеть? Нельзя, врачи его держать не могут, не имеют права. Нет у нас больше принудительного лечения. В тюрьме он хотя бы не сможет принимать эту отраву.
– Интересная логика, – задумчиво сказал Павел, – но вы понимаете, что это не курорт, мягко говоря?
– Конечно, понимаю, только здесь он себя убивает! Полгода–год максимум. Я же все же медицинский работник, я это тоже понимаю… А когда там сидел, так отошел, порозовел, поправился…
Повисла пауза. Двое оперативников с удивлением посматривали друг на друга, иногда пожимая плечами, пытаясь перекинуть инициативу разговора друг на друга. Уж очень своеобразной была просьба. Лидия Павловна не выдержала первой, и сказала:
– Так как, ребята? Я же даже не знаю, куда мне еще идти. Или может заплатить надо? Так я…
– Нет, платить нам точно не надо, – отрезал Алексей.
– Гражданка, – начал собравшийся Павел, – вам следует обратиться в наркоконтроль. Это их профиль. У нас уголовка.
– Так обращалась! Только они не хотят принимать мое заявление. Говорят, что употребление не наказуемо.
– Отфутболивают, понятно, хотя формально правы… – стушевавшийся Павел снова бросил взгляд на Алексея, снова пожимая плечами и разводя руки в стороны: – Но мы все равно не можем его привлекать за наркотики. Даже если что–то докажем. Мы должны скидывать такой материал как раз в наркоконтроль.
– А им это не интересно, мелкая рыбешка, взять нечего… – заскрежетал зубами Алексей, подводя итог. Павел неохотно кивнул, соглашаясь с таким заключением.
– Алеша, ну вспомни, – Лидия Павловна аккуратно взяла Алексея за руку, – я же заботилась о тебе, как у тебя мамка–то умерла… Ты с Мишей дружил когда–то. Помоги ему, не мне…
Павел снова бросил вопросительный взгляд на Алексея, в свою очередь неохотно кивнувшего в ответ.
– Паш, а что мы можем в этой ситуации? – спросил Алексей. – Как можем… помочь?
Павлу этот расклад явно не нравился, но, поняв позицию товарища, все же начал рассуждать в нужном направлении:
– В принципе, он мелковат и для нас. Кражу ему впаять, наверное, можно. Он что-нибудь унес из квартиры?
– Он унес из квартиры все, что мог унести.
– Вот. Года три ему дадут, наверное… Но нужно ваше заявление. И гарантии, что вы его не заберете. Заявление я имею ввиду. А то мы начнем раскручивать дело, а вы… – Павел бросил взгляд на женщину, оценивая ее реакцию, и решил не продолжать эту мысль. Однако женщина закивала, тогда он продолжил: – И надо с Михалычем согласовывать. А ему это не понравится совершенно.
Лидия Павловна хотела заговорить, но запнулась, потянулась за платком, и, вытирая слезы, срывающимся голосом произнесла:
– Хорошо, я напишу заявление.
– Тогда завтра ему, – Павел указал на Алексея, – наберите после обеда.
– Спасибо вам, тогда до завтра, – сказала женщина, шмыгая носом и все так же утирая платком слезы, отправилась в свой подъезд.
Через несколько минут, сидя на лавочке, Павел потянулся за второй бутылкой пива, произнося:
– Интересные у тебя опекуны. И контингент знакомых.
– Это, Паша, отголоски прежней жизни. – Заметив вопросительный взгляд, Алексей тут же добавил: – Не, ты не подумай, я к наркоте отношения не имел никогда. Бухал в ноль, это да, бывало…
Хотя это признание заставило Павла улыбнуться, продолжил он серьезным тоном:
– Хреновое дело связываться с наркоманами. С ними даже наркоконтроль вон не связывается. Хотя должен.
– Паша, я вроде как у нее немного в долгу. Надо помочь.
– Вот и объяснишь это завтра Ежову.
– А он пойдет на встречу?
– Отделу это дело, конечно, нахрен не нужно. Ну что там он унес? Технику, шмотки, и то, если новые, да все золотишко ее. Масштабы не наши. Похищенное, естественно, тоже уже ушло с концами, то есть прокуратура нам еще и мозг за это иметь будет, что не нашли. Вот такая перспектива. – Павел вздохнул. – Но, один раз, в виде исключения для своих, навстречу Михалыч пойдет всегда. Не каждый же день о таком просят…
– Если нужно, Старков попросит…
– Да нет, Лех, не нужно. Твоего слова достаточно будет. Ты нам время экономил еще в информационном центре, да и сейчас от работы не отлыниваешь. Тобой довольны.
– Правда?
– Ага. Только я тебе этого не говорил! – улыбнулся Павел.
– Не вопрос. Слышь, только этого Мишку–то, его же отпускать до суда нельзя, он же к матери домой придет. Его в СИЗО закрывать надо.
– Угу, это понятно, – кивнул Паша. – Решим как-нибудь и этот вопрос. А кто он тебе?
Алексей напряг память, вспоминая Мишу Куприянова. Не такого, когда он встретил его у подъезда с Юлей, а еще совсем молодого, нормального… Стало грустно, потому Алексей лишь уныло выдавил:
– Раньше он для меня вроде тебя был.
– В смысле? – не понял Павел.
– Наставник в нашей шумной дворовой тусовке. Только потом он как–то резко вниз по наклонной…
– Наркота… Обычная история. Начал с героина, спустил все бабло, потом перешел на дешевые подручные средства. Так вот и бывает. Год–два, и все, полный привет. Конченый наркоман, ходячий труп. Ладно. Взять его я тебе помогу.
– Да что его брать. Она позвонит, приедем, скрутим и увезем.
– Учти. Оформлять его тебе.
Алексей заерзал на скамеечке, но все же спросил:
– Это обязательно?
– Обязательно. Заодно и поднатаскаешься в делопроизводстве. Я помогу. – Павел бросил взгляд на Алексея, и добавил: – Леха, наркоманы – они давно уже не люди. У них измененная психика. Он сегодня уже совсем не тот человек, которого ты знал когда–то. И не твой друг. Он за дозу мать родную продаст!
– Да я понимаю, но…
– Что но?
– Жалко как–то его… Ощущение на душе, как будто мы тут сговорились о гадости.
– Жалеть его уже поздно. – Павел, понимая, что этот разговор не очень приятен, решил сменить тему: –
