– Да. Она очень сильно переживала. Говорила, что ее уволили неожиданно и несправедливо. Причем после десяти лет службы. Она жила у Эдевейнов с восемнадцати лет, как только начала работать няней. Конечно, она была бессильна что-либо сделать, в те времена прислуга не могла жаловаться на хозяев. Впрочем, она получила хорошие рекомендации, так что ей еще повезло.
Время происшествия, обиды Роуз Уотерс, ее осведомленность о привычках семейства и распорядке дня… У Сэди появилось странное чувство.
– Должно быть, вы ее подозревали.
– Мы подозревали всех. Всех и никого. В том-то и беда: круг подозреваемых так и не сузился. На допросе Роуз Уотерс ужасно разволновалась и просто обезумела, когда узнала, что случилось. Очень беспокоилась за мальчика. Другие слуги подтвердили, что она любила малыша, как собственного сына.
Сердце Сэди забилось сильнее. Клайв, похоже, это заметил.
– Знаю, звучит немного странно, но все случилось очень давно, после первой войны. Целое поколение полегло на полях сражений во Франции, а вместе с ним погибли надежды тысяч девушек построить семью. Работа няней в семействе вроде Эдевейнов давала хоть какую-то возможность почувствовать радость материнства, у многих женщин не было и такой.
– Наверное, ей было тяжело пережить разлуку с ребенком, которого она любила.
Клайв понял.
– Любить чужого ребенка и похитить его – разные вещи. Мы не нашли ничего, что бы связывало Роуз Уотерс с преступлением.
– Только показания свидетельницы, которая видела силуэт в окне детской.
Он неохотно кивнул, явно считая, что, хотя всякое бывает, эта версия маловероятна.
– Роуз Уотерс не было в поместье на празднике, а служащий отеля в Лондоне сообщил, что двадцать четвертого июня подавал ей завтрак.
Алиби надо еще доказать. Мало ли причин, которые вынуждают одного человека давать показания в пользу другого? А если догадка о существовании туннеля верна, то неважно, видели Роуз в Лоэннете или нет.
Сэди чуяла, что напала на след, и ее охватило знакомое радостное возбуждение. Няня любила мальчика; ее уволили – неожиданно и, как она считала, несправедливо. Более того, Роуз Уотерс долго жила в доме. Вполне вероятно, что она узнала о туннеле. Интересно, от кого? Может, от одной из девочек? От Клементины? А что, если это и есть тот секрет, который она скрывала от полицейских?
Конечно, похищение ребенка – это уже чересчур, но ведь любое преступление является следствием неадекватной реакции… Сэди постучала пальцами по краю стола. Она не сомневалась, что увольнение Роуз Уотерс – очень важный факт.
– Честно говоря, плохо, что в ту ночь ее не было в Лоэннете, – заметил Клайв. – Многие из тех, кого мы допрашивали, упоминали, как внимательно Роуз Уотерс присматривала за мальчиком. Даже Элеонор Эдевейн сказала, что этого не случилось бы при няне Роуз. Очень сожалела.
– Что уволила няню?
Он кивнул.
– Конечно, родители всегда винят себя.
Клайв взял фотографию, внимательно посмотрел на нее, бережно смахнул пылинки.
– Во время Второй мировой войны Элеонор перестала приезжать в Лоэннет. Я полагал, что изменила все именно война, но когда она закончилась, Элеонор так и не вернулась. Иногда я вспоминал о ней, думал, не попала ли она под бомбежку. Как ни ужасно, тогда мы все привыкли к смерти. Вокруг разруха, шесть долгих, тяжелых лет… Когда все закончилось, мир стал совершенно другим. Прошло больше одиннадцати лет с тех пор, как пропал Тео. Наверное, что бы ни держало здесь Элеонор, в конце концов она смирилась, отпустила сына.
Сэди подумала, что Клайв прав и есть какая-то грань, за которой человек, как бы он ни страдал, смиряется с потерей близких. Полдесятка лет войны и лишений вполне способны заглушить боль сравнительно маленького, личного горя. Возможно все, взять хотя бы Мэгги Бейли, – она просто бросила свою дочь. («Нет, она бы никогда так не поступила!» – настаивала Нэнси Бейли; Сэди отогнала ее голос.)
– В общем, вот вам в общих чертах дело Эдевейнов, – сказал Клайв с грустной улыбкой. – Тысячи часов работы, десятки лет личной одержимости и ничего конкретного. Ни одной зацепки, кроме тех, что были в самом начале расследования.
А ее невысказанная версия?.. Надо ему сказать. Он доверил ей папку с делом, и она, Сэди, должна оказать ответную услугу.
– По-моему, у меня что-то есть.
Клайв склонил голову, как будто Сэди вдруг заговорила на иностранном языке.
– Новая версия, – уточнила Сэди.
– Я понял.
Глаза Клайва заблестели и в то же время слегка сузились.
– Выкладывайте, – хрипло сказал он.
Сэди рассказала о старинной, давно забытой карте, которую нашел Аластер, потом перешла к поэтажному плану дома, где обнаружилась непонятная ниша в стене, и предположила, что, возможно, это вход в туннель.
Выслушав Сэди, Клайв энергично кивнул:
– О туннеле в той части дома никто из нас даже не подозревал. Очень старая карта?
– Очень. Лежала среди прочего хлама в сыром сундуке, пока ее не нашли во время недавнего ремонта. Карту отправили на реставрацию, потом – в архив графства, а уже оттуда она попала ко мне.
Клайв почесал переносицу под очками, закрыл глаза, подумал.
– Интересно, могла ли… Неужели никто из них не знал о туннеле?
– Мы тоже пока не знаем, – напомнила Сэди. – Во всяком случае, наверняка. Нужно попасть в дом и проверить. Я написала Элис Эдевейн…
Клайв фыркнул.
– Скорее выжмешь кровь из камня, чем дождешься от нее помощи.
– Я уже заметила. Но почему? Разве она не хочет узнать, что тогда произошло?
– Понятия не имею. Упрямство? Несговорчивость? Вы в курсе, что она известный писатель?
Сэди рассеянно кивнула. Может, поэтому Элис Эдевейн и не ответила? Что, если письма Сэди затерялись среди сотен других посланий, которые наверняка получает такой автор, как Э. С. Эдевейн?
– Пишет детективы про офицера полиции Брента, – продолжал Клайв. – Я читал несколько книг, весьма неплохие. Поймал себя на том, что пытаюсь найти какой-нибудь намек, который помог бы раскрыть дело. А недавно видел Элис Эдевейн по телевизору. Точно такая же, как я ее запомнил.
– Что вы имеете в виду?
– Надменная, загадочная, очень самоуверенная. Когда пропал брат, ей исполнилось шестнадцать, всего на год меньше, чем мне, но совсем другой породы. Держалась очень хладнокровно, когда мы с ней беседовали.
– Слишком спокойно?
Кивок.
– Я тогда еще подумал, не притворяется ли она. Не верилось, что юная девушка может держаться с таким самообладанием. И действительно, позже я узнал ее с другой стороны. В то время моим главным профессиональным достоинством была незаметность. На меня никто не обращал внимания. Очень полезное качество. Как-то раз шеф послал меня за новой ручкой – в старой закончились чернила, – а когда я вернулся, то увидел, что Элис затаилась на лестнице, потом украдкой подошла к дверям библиотеки, где мы опрашивали свидетелей, но, видно, передумала, и опять спряталась в тень.
– Думаете, она набиралась храбрости, чтобы постучать в дверь и что-то рассказать?
– Или ей очень хотелось подслушать, о чем там говорят.
– Вы спросили?
– Она холодно посмотрела на меня голубыми глазищами и сказала, чтобы я перестал ее донимать, а лучше бы занялся поисками Тео. Говорила она властно, хотя сильно побледнела. – Клайв наклонился к Сэди. – Сужу по собственному опыту: те, кто слишком много знает о преступлении, или стараются держаться подальше, или, наоборот, тянутся к расследованию, как мотыльки на огонь.
Сэди ненадолго задумалась.
– Я должна попасть в тот дом.
– Понимаю. Мы должны. – Он посмотрел ей в глаза. – Даже не думайте, что пойдете туда без меня.
– Сегодня еще раз ей напишу.
– Хорошо.
Клайв явно что-то недоговаривал.
– В чем дело?
Он расправил с обеих сторон вязаную жилетку, старательно отводя глаза.
– Лучше, конечно, действовать с разрешения владельца…
– Да, – согласилась Сэди.
– …но есть еще один вариант. Я знаю человека, которому платят, чтобы он время от времени заглядывал в Лоэннет, проверял, не слишком ли разошлись вандалы и всякая живность.
– Похоже, он не слишком себя утруждает.
– Зато у него есть ключ.
– И что дальше?
– Хотите, я вас познакомлю?
Сэди глубоко вздохнула. Хорошо бы, но через несколько дней ей возвращаться в Лондон, и нужно следить за каждым своим шагом, иначе Дональд вряд ли ее поддержит…
– Я все-таки попытаюсь еще раз, – произнесла она. – Попробую получить разрешение Элис Эдевейн.
– А если не получится…
– То я знаю, как вас найти.
Глава 16
Корнуолл, 2003 г.
Когда Сэди вернулась, Берти дома не было. На столе лежала записка, в которой говорилось, что дед занят подготовкой к празднику, а рядом – подарок без обертки, обрамленный кусок ткани с неумело вышитым оранжевыми нитками высказыванием.
