Я отстраняюсь, отчаянно желая помочь девушке. Забрать ее боль и сделать ее своей, хотя никогда не встречал ее.
— Все в порядке, — говорю я ему. — Я как раз собирался уходить.
Он молча провожает меня к выходу, но когда я касаюсь стеклянной двери, отвечает мне.
— Простите, — он сглатывает. — Ее брат сейчас в Лондоне.
— Все в порядке. Не в первый раз вижу такое по телевизору.
— Да, такое случается, — парень качает головой. — Но странно знать кого-то, кто кого-то знает, понимаешь?
Я не понимаю, но все равно киваю. После поворачиваюсь и выхожу за дверь. В оцепенении смотрю на машины, мчащиеся по улице. Это безумие, как все продолжают жить своей жизнью, когда по всему миру люди умирают. Но, может быть, это не так уж и безумно, потому что до сих пор у меня всегда получалось игнорировать трагедии.
Глядя на небо, я думаю о том, что только что произошло. Вид этой испуганной девушки всколыхнул что-то внутри меня. Интересно, что было бы, если бы меньше людей плакало так же, как сейчас? Если Чарли спасет их всех. Там я не мог забрать боль той девушки, но я мог бы предотвратить это до того, как такое случится с кем-то еще.
Я мог бы стать спусковым крючком, чтобы начать изменения.
В своей жизни я совершал ужасные, эгоистичные поступки. То, что я никогда не смогу исправить. Но ведь я могу изменить то, кем являюсь сейчас, не так ли? Чарли сказала, что видит во мне хорошее. Интересно, права ли она?
Солнце уже перевалило за полдень и это поражает меня. Сегодня четверг, а это значит, что у меня есть всего три дня на то, чтобы либо забрать душу Чарли, либо подготовиться к побегу. Оглядываясь по сторонам, замечаю белый внедорожник и восхищаюсь хромированными дисками. Я присматриваюсь к ним поближе, когда внезапно чувствую покалывание.
Он здесь.
Коллектор.
Начинаю оборачиваться, когда чувствую, как пара рук бьет меня по спине. Прежде чем успеваю подумать, вылетаю на улицу, а белый внедорожник несется прямо на меня.
На какой-то ужасный миг я понимаю, что он собьет меня.
Я буду как блин, и боль будет доставать в течение нескольких недель. Мозг кричит мне двигаться, сделать что-нибудь, но мышцы сжимаются в протесте.
Потом я думаю о Чарли. О том, как она улыбается и смеется без всяких оговорок. Жизнь в ее глазах, когда она смотрит на меня. Прекрасный, чистый свет ее души. И ее губы.
«Ее губы».
Человек, сидящий за рулем внедорожника, нажимает на клаксон, и машина визжит, тормозя, но недостаточно быстро. Я вскакиваю с асфальта и, не раздумывая, мчусь на середину дороги. Внедорожник проносится мимо, но теперь автобус едет прямо на меня с противоположной стороны. Срываюсь на бег. Я бегу так быстро, что мое сердце вот-вот взорвется.
Автобус со свистом мчится мимо, и я выскакиваю на тротуар. Люди кричат и спрашивают, все ли со мной в порядке. Я отмахиваюсь от них и сразу же ищу коллектора, толкнувшего меня на дорогу. Там никого нет, только озабоченные лица.
Я знаю, что не могу умереть, пока не снимут манжеты, но все равно моему телу требуется время, чтобы оправиться от травмы. И боль — она по-прежнему существует в моем мире.
Этот чертов коллектор последовал за мной в Чикаго, и он либо пытается вывести меня из строя на некоторое время, либо посылает строго сформулированное сообщение.
Я все еще чувствую его — чувствую его манжету. Поворачиваюсь в его сторону.
— Я тебе нужен? — кричу я, ударяя себя в грудь. — Ну же, я здесь. Покажись.
Люди рядом со мной отходят, полагая, что я сумасшедший. Я тычу пальцем через улицу.
— Я так и думал. Единственный способ, которым ты можешь взять меня, это дешевые трюки. Не так ли?
Он не скидывает свою тень, и меня это не удивляется. Я жду еще несколько минут, и люди начинают уходить, чтобы продолжить жить своей жизнью. Они почти видели, как меня едва не расплющило у них на глазах, но когда оказалось, что я в порядке, их интерес исчез.
Через несколько секунд ощущение, что он рядом, исчезает. Этот болван, должно быть, ушел. Неподалеку замечаю «Старбакс» и забегаю внутрь. Я проталкиваюсь мимо очереди людей, ожидающих, чтобы получить свою дозу кофеина, и направляюсь в уборную. Понятия не имею, что делаю, но мне нужно место, чтобы подумать. Войдя в туалет на одного человека, запираю дверь и прохаживаюсь в двухметровом пространстве.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сначала я думал, что преследующий меня коллектор следит за выполнением моего задания. Теперь я думаю, что это нечто большее. Он не выслеживает меня, он пытается причинить мне вред. Но почему?
Останавливаюсь. Знает ли он, о чем я думаю?
Дерьмо. Мне не следовало приходить сюда.
В голову приходит еще одна мысль. Если этот коллектор поступает так со мной, то что он сделает с Чарли?
Мое задание.
Моя девочка.
Коллекторам запрещено причинять вред людям и запрещено причинять вред друг другу, но это его не останавливает. Этот парень не считается с правилами и его нужно остановить. Я подумываю о том, чтобы спуститься вниз, доложить о нем Боссу и уничтожить этого вредителя. Но я не могу, потому что, как только окажусь там, Босс может попросить меня остаться и послать вместо меня кого-то другого. Это маловероятно, но может случиться. И я не уверен, что хочу этого, не уверен, что готов стоять в стороне в течение ста лет и позволять людям причинять друг другу боль. Потому что в следующий раз, когда увижу, что кому-то больно, я буду знать, что мог бы это остановить.
Что если Чарли станет следующим человеком, пострадавшим от этой ненависти? Я представляю себе это. Представляю, как буду знать, что это моя вина, что она боится, как ее лицо исказится от ужаса.
И вдруг решение проносится в голове и разбивается на миллион кусочков. Оно разрывает мою грудь и вырывает мое бьющееся сердце. Чарли должна помочь защитить людей от этой боли. А я должен защитить ее.
Когда понимаю, о чем думаю, мозг начинает лихорадочно работать.
Босс считает меня своей правой рукой, он всегда доверял мне.
А теперь я предам его.
Глава 38
Фотографии
Хотя решение только принято, оно кажется окончательным. Я никогда не был полудурком, и не собираюсь становиться им сейчас. Чувствуя, как щемит в груди, пытаюсь определить свои следующие шаги.
Чарли могла бы принести мир на сто лет вперед. Мне чертовски хорошо известно, что Босс не хочет этого. Он жаден до душ, и ее жизнь определенно поставит заслон новому инвентарю. И все же он не послал бы коллектора, чтобы причинить ей физическую боль. Он никак не мог причинить вред человеку, не разозлив Большого Парня и не развязав войну. Но с этими возросшими ставками я чувствую укол сомнения в том, что Босс позволит этому произойти. А пока мне нужно начать с контракта души. Чарли уже подписала его, и хотя нет никакой возможности разорвать его, мне нужно будет остановить ее от новых просьб. Может это даст нам немного времени. Может у нас получится поставить паузу в этой истории с запросами красоты на неопределенный срок.
Хотя почему-то я в этом сомневаюсь.
Я должен вернуться в Питчвилль. Должен выяснить, зачем Боссу нужна душа Чарли. Мы оба знаем, на что она способна, но это не объясняет, почему он хочет забрать ее именно сейчас. Что если она просто будет продолжать жить? Еще мне нужно подумать над тем, как защитить ее и самому не подставиться.
Но прежде, чем я это сделаю, мне нужно попрощаться с мамой.
Отряхивая джинсы, прохожу несколько кварталов до ее дома. Прошло уже довольно много времени с тех пор, как я ушел, и мне интересно, внутри ли она еще. В нескольких дверях от ее дома я оглядываюсь и натягиваю тень. Затем перехожу улицу и нахожу ту же скамейку, на которой сидел раньше. Проходит час в нетерпеливом ерзании. Слишком много всякой ерунды лезет мне в голову, но я должен увидеть маму еще раз, прежде чем уеду из Чикаго. Просто… еще один раз.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Спустя еще двадцать минут я решаю рискнуть. В конце концов, кто сказал, что она вообще выйдет сегодня? Я встаю со скамейки и иду в сторону дома. Я знаю, что она меня не видит, но что-то в этой близости к дому заставляет мой мозг гудеть.
