— Значит, ты не можешь предположить, кто из нашей команды будет следить за мной?
Он качает окровавленной головой.
— Нисколько. Все внизу поклоняются тебе. Ты — номер один для Босса. Но тогда кто же еще это мог быть? — Макс кладет ногу на колено и смотрит на манжету. — Иногда я действительно ненавижу эту штуку.
Я подумываю о том, чтобы рассказать Максу все, что знаю, так как понимаю, что мне уже нечего терять.
— Макс, я знаю, откуда у нас эти манжеты.
Его глаза расширяются.
— О чем ты говоришь? Никто не знает, откуда они взялись.
— Босс объяснил это, когда готовил меня к новой должности директора душ.
Жестом приглашаю Макса следовать за мной из ванной. Мы входим в комнату, и парень садится напротив меня на другую кровать. Складываю руки вместе и пытаюсь пересказать историю так, как я ее слышал.
— Ты знал, что в свое время Босс был высшим ангелом, работавшим на Большого Парня?
Макс быстро и сухо смеется.
— Я так понимаю, ты до смерти не ходил в церковь.
— Э, нет. Это типа одна из причин, почему я получил эту работу. Так, — говорю я. — Ладно, Босс раньше работал на Большого Парня. Но однажды он решил, что не ценит того внимания, которое Большой Парень уделяет человечеству. Босс решил, что это внимание должно было направлено на него. Поэтому в припадке ревности он решает обогнать Большого Парня, полагая, что будет выглядеть довольно потрясающе, сидя на его троне. Поэтому он собрался вместе с другими ангелами на земле, где они могли тайно сговариваться и замышлять свержение Большого Парня.
— Ни хрена себе, — перебивает Макс.
Я киваю.
— Итак, когда Босс замыслил заговор, он попросил одного из своих товарищей сделать ему корону, чтобы носить ее, как только станет правителем. Но ему нужна была не просто корона, а такая, которая могла бы соперничать с короной Большого Парня, поэтому его товарищ целыми днями искал особые листы золота, известные ангелам как даргон. Говорят, что существует только два листа даргона, и именно Большой Парень сделал их, когда создавал мир. Они предназначались для короны и Трона его будущего сына, который, как он знал, у него будет. Ну, в конце концов, товарищ Босса находит один из листов даргона, но прежде, чем успевает сделать из него корону, Большой Парень узнает о плане Босса и бросает его и других ангелов в ад.
— Значит, Босс так и не получил свою корону, — говорит Макс.
— Нет, он не получил свою корону. Но ему удалось выбраться с украденным листом даргона.
— И… что это значит?
— Ну, после того как Большой Парень узнал, что его ангелы замышляют против него заговор, он вытащил каждого из них с земли обратно на небеса. Он решил, что единственным существом, которое может снова ступить на Землю, является его сын — человек в короне.
— Кажется я знаю, к чему все идет, — говорит Макс, и его лицо искажает благоговейный страх.
— Да. Правильно. Поскольку Босс украл лист даргона, он тоже мог ходить по земле. Но Босс был мстителен и жаждал расплаты. Поэтому он взял свой лист даргона, создал шесть наручников и выбрал шесть коллекторов, чтобы красть души у Большого Парня — решил, что таким образом он сможет нанести больше вреда. Теперь Босс просто следит за тем, что у него было шесть парней с наручниками, выбирая их из тех, кто имел особые навыки на Земле, — я качаю головой. — Не знаю, что лучше: работать коллектором или уйти на пенсию в ад.
Макс поглядывает на свои ботинки.
— Почему он не хочет, чтобы мы знали об этом?
— Я думаю… — говорю я. — Я думаю, потому что Босс не хочет показаться слабым перед своими коллекторами и не хочет, чтобы мы знали, что Большой Парень просто вышвырнул его вон.
— Так ты думаешь, что Большой Парень знает о нас? — спрашивает Макс.
Я на секунду задумываюсь.
— Да, он знает. Думаю всегда знал. И сейчас он создает собственных коллектор-освободителей. И я думаю, что Босс знает, что он на радаре Большого Парня. Вот почему нам не позволено причинять вред людям, потому что в этом случае Большой Парень начнет войну, а Босс недостаточно силен, чтобы воевать с ним.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Макс дотрагивается до своей головы и проверяет руку, нет ли крови.
— Манжета. Вот почему другие коллекторы и Босс могут чувствовать, где мы находимся, когда мы рядом, верно?
Я киваю.
— И это благодаря ей мы можем быть тенью?
Провожу языком по зубам.
— Да, думаю, что да. Я часто задавался вопросом, можем ли мы делать другие вещи, о которых не знаем.
— Чувак, — говорит Макс. — И я тоже. Я всегда чувствую, если есть что-то, что скрыто от меня самого же, понимаешь?
— Да.
Макс долго выдыхает, и его лицо вдруг вытягивается, как будто он только сейчас вспомнил о чем-то.
— Как ты думаешь, почему Босс так сильно хочет заполучить Чарли? Я имею в виду, кроме того, чтобы избежать всего этого мира на Земле.
— Понятия не имею.
— Ты слышал о Весах душ?
— Эта штука с манометром? — показываю я в воздухе, вертя пальцем взад-вперед.
— Да. Все дело в том, что если одна сторона получит больше душ, чем другая, небеса или ад разверзнутся, и все ангелы или демоны высыпятся на Землю.
Я встаю.
— Срань господня. Чарли. Она собирается склонить чашу весов. Макс, ты гений!
— Ага, — говорит он. — Именно это я и хотел сказать.
В этом есть смысл. Если Чарли действительно способна принести на Землю сто лет мира, это может изменить равновесие. Но она все равно сможет сделать это через свою благотворительную организацию даже без души, не так ли? А значит Босс хочет попытаться забрать ее душу прежде, чем принимать более крайние меры. Может быть, забрать ее душу — это только первый шаг.
— Но зачем большому парню вообще это нужно? — спрашивает Макс. — Ведь он больше не хочет видеть ангелов на земле.
— Нет, — говорю я. — Это было тогда. Теперь все по-другому. Его новый освободитель — тому доказательство.
— Значит, если Чарли выживет, именно из-за нее ангелы смогут ходить по земле без даргона.
Дыхание перехватывает, и меня пронзает волна страха.
— А если она умрет…
Лицо Макса бледнеет.
— О, черт. Если она умрет, значит ли это, что ад сможет в конечном итоге получить преимущество? Мол, без нее мы движемся к миру, где демоны разгуливают свободно? — его глаза блестят. — Босс собирается попытаться убить ее, не так ли?
— Я не уверен. Все, что я знаю, это то, что сейчас он сосредоточен на том, чтобы забрать ее душу, — я поворачиваюсь к Максу. Пора ему узнать. Сейчас или никогда. — Я не позволю ему забрать ее душу, и уж точно не позволю причинить ей боль.
Он отскакивает, как будто кто-то ударил его в живот.
— Данте. Ты говоришь об измене.
Я выдерживаю его взгляд и киваю, быстро соглашаясь.
Макс встает и в оцепенении направляется к двери. Он поворачивается и смотрит на меня, его кожа бледна.
— Я не могу этого слышать. Я не могу… я не могу этого знать, — он протягивает руку и рассеянно касается своей головы. — Он пошлет нас за тобой. Ты мой лучший друг, и меня вынудят охотиться за тобой. А когда коллекторы найдут тебя, а ты знаешь, что они найдут — они потащат тебя обратно вниз, и Босс… он будет пытать тебя, Данте. Ты же видел, что там происходит. Он проведет тебя через все круги ада и поместит в девятый круг. О чем ты вообще думаешь? Ты что, совсем с ума сошел?
Я расправляю плечи и поднимаю голову выше. Это первая из многих проблем, с которыми мне придется столкнуться в течение следующей тысячи или более лет. Если я не смогу выдержать осуждения лучшего друга, у меня нет ни единого шанса.
— Я попадусь.
Макс наклоняет голову и хмурится.
— Попадешься, — мягко говорит он.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Отворачиваюсь, потому что знаю, что он может быть прав. Я чувствую, как его глаза прожигают мне спину.
— Чарли того не стоит, Макс. Ты ошибаешься. Она не стоит потери моего лучшего друга. Мне все равно, какой мир она принесет, если это будет означать, что тебя заключат в тюрьму.
