до конца, что творит, Эрика наговорила ей кучу гадостей, грозила. Мирна, вытаращив глаза, слушала ее бред.
– Эрика, что ты такое несла этой незнакомой женщине? Ты не имеешь на это права. Какое отношение она имеет ко всему этому?
– Пусть хотя бы немного пострадает, как я.
– Я думаю, при таком муже она уже давно страдает… и не первый год…
Эрика не ответила. Мрачные мысли разрывали черепную коробку. Жуткое решение почти созрело. Но она не справится одна… Ей нужен помощник…
Часть третья
44
Старенький «Рено» Макса уже час стоял напротив дома, где жила Кристина Маттерн. Они сидели в машине и молча курили. Обсуждать больше было нечего, так как Макс уже несколько раз проинструктировал клиентку, подробно останавливаясь на каждой мелочи. Он взглянул на часы. До назначенного срока в полицай-президиуме оставалась еще куча времени.
Макс предложил Кристине заехать куда-нибудь выпить кофе. Она согласилась.
Сыщик припарковал автомобиль возле уютного кафе. Как только он захлопнул дверцу, зазвонил телефон. Старушечий голос сказал:
– Добрый день, господин сыщик.
– Добрый день, с кем имею…
– Это фрау Зальцман.
Макс наморщил лоб. Боже, как он мог забыть… Не об этом ли звонке мечтал он совсем недавно… Неужели есть информация?
– Извините, фрау Зальцман, не сразу узнал ваш голос.
– Она здесь, господин сыщик.
– Кто?
– Как кто? Фрау Синц. Она кое-что видела…
– Где здесь?
– У меня, на Биркенштрассе, четырнадцать. Помните, я вам говорила…
– Безусловно помню, фрау Зальцман. И мы могли бы сейчас встретиться?
– Да, господин сыщик. Приезжайте, мы ждем.
Он перевел дыхание и сказал Кристине:
– Фрау Маттерн, кофе отменяется. Есть важный свидетель, и я срочно должен с ним встретиться. Садитесь в машину, у нас достаточно времени. Я переговорю со свидетелем, а потом отвезу вас в полицай-президиум. Не исключаю, что мы еще и кофе успеем выпить.
Кристина Маттерн покорно опустилась на сиденье, с которого всего минуту назад встала. По дороге на Биркенштрассе Макс думал о том, как все же благосклонна к нему судьба, как вовремя она подставляет ему спасительную веху, ухватившись за которую он, возможно, выберется из затянувшей его топи на твердую землю. Он не должен, не имеет права опростоволоситься в этом первом своем деле. Макс мельком взглянул на ту, чьим именем он условно назвал дело. Дело Кристины Маттерн! Кристина почувствовала его взгляд и повернула голову в его сторону. Он улыбнулся и слегка подмигнул ей, что уж совсем не приличествовало, согласно его собственным правилам, отношениям между исполнителем и заказчиком.
«Рено» почему-то очень громко затормозил напротив дома номер четырнадцать, напомнив владельцу, что посещения автосервиса ему не избежать.
– Фрау Маттерн, подождите меня в машине. Я не думаю, что буду долго отсутствовать, – сказал он и направился к маленькой калиточке из тонких металлических прутков в окружении металлической же рамы. Нажал кнопку звонка, и скоро на крыльце с полукруглым навесом появилась фрау Зальцман.
– Смелее, господин сыщик. У меня нет собаки.
Он удивленно напомнил старухе о том, что возле калитки прикреплена металлическая табличка, утверждающая совершенно противоположное. Более того, табличка напоминала о весьма суровом нраве собаки. Старуха возразила:
– Моя старая Ванда умерла два месяца назад, а табличка осталась. Пока не знаю, решусь ли еще на одну собаку. Я сама уже старая.
Фрау Зальцман ввела его в небольшой частный дом, где проживала, по всей видимости, одна. В нос ударил старческий запах. Скорее это был не только специфический запах старого человека, а сумма запахов от всего находящегося в доме – старинной мебели, наверняка превосходящей по возрасту ее хозяйку, старой одежды, висящей в шкафу, всяких салфеточек, застилающих каждое свободное место и заставленных великим множеством потемневших от времени статуэток, вазочек и прочих предметов ремесленного производства. Этот ассортимент можно было часто увидеть на блошиных рынках, где он появлялся по воле родственников после смерти таких вот бережливых старушек.
За столом (он оказался круглым и покрытым скатертью) сидела пожилая женщина. В сравнении с фрау Зальцман ее можно было даже назвать моложавой.
– Познакомьтесь, господин сыщик, это фрау Синц. Она работала в том киоске.
Макс легонько кивнул и назвался:
– Частный детектив Макс Вундерлих.
Фрау Синц с интересом рассматривала его. Пожалуй, он показался ей слишком молодым. В ее представлении сыщик должен быть, конечно, мужчиной лет пятидесяти, умудренным жизненным опытом и с курительной трубкой в руке. Ведь таких она видит в ежедневных сериалах и прочих экранизациях детективных романов. Тем не менее на лице ее можно было заметить неподдельный интерес. Фрау Зальцман, стоявшая позади Макса, на правах хозяйки прервала затянувшееся молчание.
– Присаживайтесь к столу, господин сыщик, – сказала она и подвинула к нему стул.
Макс сел и решительно взглянул на фрау Синц.
– Фрау Синц, ваша знакомая фрау Зальцман сообщила мне, что вы видели синий «Фольксваген» в тот день, когда произошло убийство банкира. Не могли бы вы поведать мне максимально подробно о том, что видели?
Фрау Синц придвинулась ближе к столу и, как школьница, сложила на столе руки. Взгляд ее выражал решимость со знанием дела и максимальной полнотой доложить этому симпатичному молодому человеку все, что она видела. Она готова была доложить даже то, что не видела, но что позволяли дорисовать ее интуиция и богатая фантазия. Фрау Зальцман примостилась рядышком, чтобы в десятый раз (подумал Макс) послушать приятельницу.
– Я, как всегда, сидела в киоске. Было это в третьем часу дня, господин сыщик. Как раз ушел Густав…
– Кто это?
– Мой супруг. Он приносит мне обед.
– Я понял, фрау Синц. Пожалуйста, продолжайте.
– Людей возле киоска не было. Вы знаете, господин сыщик, там всегда было мало клиентов. Точка удалена от многолюдных мест. Я пила кофе…
– Да, фрау Синц, – подбодрил рассказчицу Макс, желая, чтобы она поскорее перешла к делу.
– Вдруг прямо перед киоском тормозит автомобиль. Я еще дернулась от неожиданности и пролила кофе.
– Какой автомобиль, фрау Синц?
– Синий.
– Марка?
– Кажется, «Фольксваген»…
– Замечательно, что было дальше? – спросил Макс, раздираемый противоречивыми чувствами.
– Открывается дверца… нет, не открывается – резко распахивается… Я даже подумала, что вот она сейчас сорвется с петель…
– Хорошо, фрау Синц…
– И из машины стремительно выскакивает преступник…
– Почему вы решили, что это преступник?
– Так ведь фрау Зальцман рассказала, что этим автомобилем воспользовался преступник.
– Не совсем так, фрау Синц. Это всего лишь предположение, и от того, что вы видели, зависит, насколько это предположение может быть близко к истине.
– Ах, ну конечно… Значит, она выскакивает из машины, с силой захлопывает дверцу и устремляется…
– Простите, фрау Синц. Я не ослышался? Вы сказали «она»?
– Ну конечно. Да еще какая красавица! Брюнетка, с яркими глазами…
– У вас еще замечательное зрение, фрау Синц, если вы даже это смогли рассмотреть, – сказал Макс, одновременно почувствовав, как почва уходит из-под ног. Значит, снова пустышка. Чтобы не показаться невежливым и дать возможность пожилой женщине высказаться до конца, он сказал:
– Это все?
– Ну да, а что же еще?
– Вы сказали, что она куда-то устремилась…
– Да, она добежала до перекрестка, а
